– Да ладно тебе, пап, – отмахнулся от него Рю, хотя все заметили, как он засиял от отцовских слов. Он толкнул локтем Нико: – Кстати, может быть, в следующем году мы будем вместе учиться в университете.
Нико посмотрел на брата, а потом снова уставился на салфетку, которую уже завязал в узел.
– Думаю, ты будешь единственным студентом университета в нашей семье, Рю.
– В каком смысле? Ты же поступишь в Королевский университет, после того как год проработаешь Кулаком, правда?
Цзая попыталась перехватить взгляд Рю и заставить его замолчать, подав знак рукой, но было уже поздно. Разговор оборвался, и внезапно повисла леденящая тишина. Рю сконфуженно огляделся. Он плохо знал боевую часть клана и так погрузился в выпускные экзамены и праздничную суету, что не слышал новости – неделю назад Штырь раздал наградной нефрит и повышения.
– Я не буду Кулаком, – сказал Нико. – И не пойду в колледж.
– Еще как будешь! – рявкнул Хило. – Лотт Цзин говорит, что ты делаешь успехи и умеешь пользоваться нефритом лучше, чем другие Пальцы. Тебе просто нужно приложить чуть больше усилий. Брать на себя инициативу, показывать пример младшим Пальцам. Ты не станешь Кулаком, если будешь делать только то, что и все остальные.
– Конечно, в наши дни университетское образование важнее, – вставила Вен, – но оно может подождать еще год или два, пока ты не заработаешь больше нефрита. Даже если ты немного отстаешь от ожиданий, ты сумеешь нагнать, стоит только взяться за ум.
Нико молчал, как обычно, когда был расстроен. Если распекали и воспитывали Рю, он начинал спорить и выкручиваться, Цзая разражалась слезами, а Нико уходил в себя, как сейчас, когда он хмуро уставился на стол, а его нефритовая аура свернулась темной тучей. Хило почувствовал, что начинает распаляться.
– А ты думал, что будет легко только потому, что ты сын Колосса? И тебе не придется изо всех сил трудиться, чтобы заработать репутацию и избавиться от гнусных трюков вроде того, с машиной?
Хило одернул себя – ведь он уже наказал племянника за тот инцидент и обещал себе, что больше к этому не вернется.
Он продолжил уже спокойнее:
– А знаешь, что, впервые встретив Лотта Цзина, я не был в нем уверен? Теперь в это трудно поверить, но в молодости он вел себя отвратительно, вечно дулся на весь мир и огрызался. Его отец был Зеленой костью высокого ранга, и Лотт не хотел идти по его стопам. К счастью, он обрел твердую почву под ногами. Он изменил отношение и стал трудиться усерднее остальных. И теперь он Штырь клана. Я вот к чему клоню – даже если ты начал не лучшим образом, если совершал ошибки, еще не поздно все изменить. Стоит только захотеть.
Нико вскинул голову, но старался не смотреть дяде в глаза.
– Я говорю серьезно, – сказал он. – Я не буду Кулаком и не пойду в университет. Мне предложили работу вне клана, и я согласился.
Над обеденным столом повисла гробовая тишина. Даже Цзая слишком опешила, чтобы что-нибудь брякнуть. Хило моргнул, словно Нико говорил на иностранном языке.
– Ты принял решение, никому не сказав? – потрясенно спросил он. – Не обсудив с собственной семьей? Просто вот так вывалил новость нам на головы?
– А что тут обсуждать? – отозвался Нико. – Я знаю, что вы не согласитесь.
Хило захотелось влепить племяннику пощечину, но Вен накрыла его руку ладонью, и он заставил себя сделать глубокий вдох.
– Вопреки твоему мнению, – медленно произнес Хило, – я вовсе не такой уж ретроград. Если ты и правда хочешь работать вне клана, тебе просто нужно было обсудить это со мной и с мамой.
Нико не ответил, но его нефритовая аура закрутилась, как торнадо в бутылке. Когда-то Нико был таким покладистым ребенком – спокойным и задумчивым, любопытным и быстро схватывающим все новое, он заботился о брате и сестре, но был не из тех, кто привык действовать решительно. Хило мрачно размышлял, что сделал не так, почему его способный племянник превратился в такого неуверенного человека без цели в жизни. Собрав волю в кулак, Хило произнес с идеальным спокойствием терпеливого родителя:
– Ты вырос в семье Коулов, и вполне естественно, что стремишься исследовать мир вокруг, а мне не хватило понимания. Пара лет работы вне клана пойдет тебе на пользу, ты сможешь взглянуть на все со стороны. В конце концов, твой дядя Анден – врач. Но такое решение не стоит принимать, не поговорив с родителями. И, кстати, что это за работа?
Нико бросил скомканную салфетку на пустую тарелку и оттолкнулся от стола.
– Я записался в «Ганлу».
Вен резко вдохнула, прервав тишину, а потом Хило взмахнул рукой, схватил племянника за волосы и сдернул его со стула. Тарелка упала на пол и разбилась, все повскакали с мест. Хило уже тоже стоял. Он оттолкнул Нико, тот врезался в стену и сшиб с нее семейную фотографию в рамке.
– Ты решил стать наемником?! – Хило засопел. – Собираешься топтать сапогами чужие страны вместе с этими иностранцами с водой вместо крови, подсевшими на «сияние»? Продаешь свои нефритовые способности по сходной цене, как последняя шлюха? – Он дал Нико пощечину, нависая над ним, хотя тот был не ниже ростом. Глаза и аура Хило сверкали. – Да что ты за Зеленая кость? Что ты за сын? – заорал он.
Рю вскочил на ноги. Коко с лаем прыгнула за ним.
– Перестать, пап! – взмолился Рю, пытаясь защитить брата. – Он совершил ошибку, это был просто мимолетный порыв.
– Это был не порыв, – взревел Нико, потирая красную отметину на щеке.
Он выпрямился и посмотрел на Хило, расправив плечи и сжав ладони в кулаки.
В его глазах горела холодная ярость.
– Почему мы должны притворяться, будто отличаемся от всех остальных, кто носит нефрит, будто мы лучше иностранцев? Только из-за национальности или генетики? Я поговорил с рекрутерами из «Ганлу», и работа показалась мне интересной. Они занимаются тем, чем прежде никто не занимался. А я никогда не знал ничего, кроме клана, ничего не умею, кроме как быть нефритовым бойцом. Почему я не могу узнать что-то другое? Я мог бы путешествовать по миру, и мне бы еще платили за нефритовые способности.
– Вот так ты решил поступить с семьей, да еще в день, когда твой брат окончил школу? – сказала Вен с дрожью в голосе.
Нико вздрогнул, но не отвел взгляд.
– Прости, мам, – сказал он. – Прости, Рю. Я не собирался сегодня ничего говорить.
Вен встала, поджав губы:
– Мне нечего тебе сказать, пока ты не образумишься.
Она повернулась к нему спиной и вышла из столовой.
Только Цзая осталась сидеть за столом. Она тихо присвистнула:
– Охренеть, ты и правда это сделал, кеке.
Ни один из них не хотел встретиться с отцовским гневом, но чтобы мать вышла из комнаты во время спора – это было неслыханно.
– Завтра же утром ты позвонишь Джиму Сунто, или с кем ты там разговаривал, и скажешь, что не подумал как следует. – Голос Хило мог бы до смерти напугать любого из его бойцов. – Ты не станешь наемником, не опозоришь себя и всех нас. Ты будешь работать в непосредственном подчинении Штыря и посещать все тренировки по расписанию, а в следующем году станешь Кулаком. И только тогда мы поговорим о том, чтобы найти тебе какую-нибудь другую работу, в клане или вне клана, потому что Колоссом ты явно не станешь.
Лицо Нико дернулось, а потом окаменело.
– Я принял решение.
– Нико! – в ужасе шикнул Рю, вытаращив глаза. – Тебе не кажется, что ты слишком далеко зашел? Все уже поняли, что ты несчастлив. Папа даст тебе возможность получить свободу. Неужели тебе плевать на мнение родителей?
Нико с печалью посмотрел на младшего брата:
– Тебе уже восемнадцать, Рю. У тебя есть собственная жизнь, и ты поступаешь в университет. Я тебе не нужен. – Он снова повернулся к Хило. Голос Нико дрожал от обиды, но он поднял подбородок, а его нефритовая аура пылала решительностью. – А что касается мнения родителей, то мне оно неизвестно. Мой отец погиб в войне кланов и даже не знал о моем существовании. А ты казнил мою мать за предательство, и у меня ничего от нее не осталось, даже фотографий. И что я должен думать о своих родителях? – Нико на секунду отвернулся и со злостью потер лицо. – Как ты считаешь, дядя, родители хотели для меня такой жизни или сказали бы, чтобы я поскорее уходил, пока не поздно?
Хило почувствовал, как его сердце сжимается в конвульсиях. Он вытянул руку и схватился за спинку стула. На одну выворачивающую нутро секунду Хило показалось, что его Нико исчез, а вместо него в столовой стоял Лан – его поза, его голос, его нефритовая аура. Когда-то Лан, с его безупречными принципами, был единственным человеком, которого слушался Хило. Но потом этот момент прошел, осталась лишь пронизывающая боль сожалений и потрясения.
– Твой отец знал, что значит быть Зеленой костью. – Хило с трудом узнавал собственный напряженный голос. – Он никогда бы не сбежал. Он все отдал клану, включая собственную жизнь.
– Именно поэтому я никогда его не знал. Так зачем же мне идти по его стопам?
Лицо Нико пылало. Он развернулся и пошел к входной двери.
– Если ты это сделаешь, – крикнул ему вдогонку Хило, – если выйдешь через эту дверь и разобьешь сердце своей матери, то не вздумай возвращаться!
Цзая и Рю обменялись встревоженными взглядами.
– Папа… – начала Цзая, но замолчала.
На мгновение Нико заколебался, словно натянулась невидимая нить, которая его удерживала. Но потом он решительно сделал следующий шаг, будто разорвав эти путы. Затем еще один шаг и еще один. А после дверь за ним закрылась, и он исчез, но еще несколько долгих минут Хило Чуял приглушенную боль в бурлящей ауре племянника, пока тот удалялся от дома.
Утром Джим Сунто сидел в своем кабинете и вел телефонные переговоры с двумя работниками отдела кадров из министерства обороны, когда у ворот тренировочного комплекса компании «Ганлу» возникла яростная потасовка. Поначалу он решил, что этот грохот доносится с тренировочного поля. А потом услышал крики охраны: