– На саблях, – буркнул он. – Прямо сейчас.
Не идеальный вариант. Хило рассчитывал, что Танку сам его вызовет, и тогда он выбрал бы нож. Несмотря на свою репутацию, Танку не заглотил наживку, как надеялся Хило. Он схватил саблю и пнул стулья Маиков:
– Вставайте! Я дерусь на поединке.
Он вышел через заднюю дверь в переулок за «Черным гусем».
Танку Дин последовал за ним, вытаскивая оружие. Только теперь, перед неизбежной схваткой, Хило в полной мере осознал, что его могут покалечить или убить, а нефрит забрать. Дуэли на чистых клинках непредсказуемы, и даже если Танку Дин не собирается его убивать, он может разозлиться и сделать это в пылу битвы. Кулак Горных носил в два раза больше нефрита, чем Хило – несколько сережек в каждом ухе и браслеты на левой руке. Судя по тому, как уверенно двигался Танку, как решительно он сжимал саблю, его следовало опасаться.
Хило не обсуждал свой безумный план ни с кем, кроме Кена и Тара. Хотя это ничего не изменило бы, но он сожалел о том, что поговорил с Вен перед выходом. Он вдруг попытался вспомнить, сказал ли что-нибудь отец перед тем, как в последний раз ушел сражаться. Хило протянул саблю к братьям Маикам, и оба плюнули на стальной клинок – на удачу.
– Если я умру, передай моей семье, что я хорошо дрался, – сказал он Танку и самым смелым посетителям бара, которые наблюдали за ними из двери.
Соперники коснулись клинками лба в приветствии. Хило тут же перешел в наступление, с Легкостью наскочив на Танку с ослепляющим ураганом ударов. Танку умело отразил их и пошел в контратаку с точными и мощными выпадами, лязгая саблей по клинку Хило с сокрушительной Силой. Через три секунды Хило неохотно признал, что Танку лучше него владеет саблей. Хотя это было неудивительно.
Покачнувшись от напора соперника, Хило сменил позицию и попытался защититься быстрой волной Отражения. Танку развернулся и рассеял ее перпендикулярным Отражением, прежде чем волна Хило успела до него добраться. Хило снова сосредоточил всю нефритовую энергию для следующего броска, но, когда острие его сабли слегка опустилось, клинок Танку устремился в открывшееся пространство и полоснул Хило по руке с саблей. Хило вовремя включил Броню, и порез вышел неглубоким, но боль была страшной.
– Ну что, Коул, закрыл свой поганый рот? – ухмыльнулся Танку.
Хило взревел и бросился на Танку, как разъяренный бык, размахивая саблей. Танку держал Броню, перемещаясь и уклоняясь от каждого удара. Как только Хило начал уставать, а его руки подрагивать, Танку резко пошел в атаку и легко прорвался сквозь оборону Хило, полоснув его по ребрам, а затем врезал по лицу эфесом сабли.
Хило покачнулся и влетел в стену, не выпустив из руки оружие, но схватился за раненый бок и заморгал сквозь невольные слезы, когда из носа хлынула кровь. Его вырвало.
– Хило-цзен! Сдавайся, прежде чем он серьезно тебя ранит! – выкрикнул Кен, и весьма убедительно.
– Послушай своего дружка, Коул, – предложил Танку, опуская клинок.
Теперь ярость в его нефритовой ауре уступила место радости при виде корчащегося от боли, почти побежденного соперника. Энергия Танку гудела уверенно и спокойно. Он мог бы драться в таком темпе еще целую вечность.
Хило судорожно вздохнул и собрал все нефритовую энергию, чтобы с Легкостью прыгнуть на Танку. Однако тот немедленно выбросил волну Отражения, которая швырнула Хило на кирпичную стену. Каким-то чудом Хило удалось включить Броню и удержать оружие. Он рухнул на мостовую.
– Ты правда хочешь, чтобы я тебя убил? – спросил Танку.
Затуманенным взглядом Хило заметил, как Тар в тревоге сделал шаг вперед, но его остановил Кен. Хило тряхнул головой, чтобы рассеять туман перед глазами. Он сказал Маикам, что не имеет к Танку личных претензий. Но теперь, увидев написанное на лице соперника презрение и его расслабленные плечи – мол, ты же просто глупый мальчишка, забияка, – ощутил настоящую ненависть.
Хило поднялся на ноги и пошел вперед, как упрямый мул. Танку вздохнул. Он отбил вялый замах Хило, и они сошлись в клинче, скрестив клинки. Хило плюнул Танку в лицо. Тот невольно отпрянул, и Хило, до сих пор намеренно не прибегавший к Концентрации, послал мощный поток разрушительной энергии прямо в солнечное сплетение противника.
Неожиданная и мощная атака застала Танку врасплох. Его же собственная Сила ударила ему в грудь, как захлопнувшаяся дверь, а Хило хладнокровно вспорол ему бедренную артерию точным ударом снизу.
На асфальт хлынула кровь, заливая ногу, и Танку удивленно вытаращил глаза. Хило без колебаний схватил его левой рукой за волосы и со всей Силой дернул, с жутким звуком насадив горлом на острие своей сабли.
Несколько секунд после того, как Танку рухнул на землю, Хило тяжело дышал в адреналиновом тумане, он едва мог поверить в то, что совершил. Кучка зрителей из «Черного гуся» с открытыми ртами уставилась на эту сцену. Хило пришел в себя. Подняв саблю, он вытер ее рукавом.
– Мой клинок чист.
Пусть клинок и был чист, но ему нужно было побыстрее добраться на территорию Равнинных. Бармен уже побежал обратно, наверняка чтобы предупредить других членов Горного клана, и через несколько минут они будут здесь. Хило не мог рассчитывать на помощь Маиков. Оба были в стельку пьяны, тайком выпив все спиртное вместо Хило. От капли лимонного сока глаза Хило покраснели, а от проглоченного острого перца он вспотел, и потому, вызывая Танку на поединок, выглядел так, как и ожидал Кулак Горных – пьяным, небрежным и слабым соперником.
Позже Хило вспоминал, словно обрывки из сна, как лихорадочно забрал с тела Танку нефрит, как они втроем сели в машину, а затем он бешено гнал ее по улицам, с одной рукой на руле, а другой зажимая раненый бок куском рубашки Тара, которую тот протянул с заднего сиденья. Хило забрал столько нефрита, что теперь у него было больше зелени, чем у любого другого младшего Кулака во всем Жанлуне.
Коул Сен пришел в бешенство. Он отчитал младшего внука за импульсивность и дурость и выпорол так сурово, что Хило три дня не мог подняться с постели. Но, даже страдая от боли, Хило был доволен собой. Дед может пороть его сколько угодно, но уже не вернется к прежним планам – Танку Дина не воскресить.
Возникла только одна проблема, как мудро напомнил Кен, – Хило стал смертельным врагом Танку Ушицзяна, отца убитого Кулака и Штыря Горных. Пусть его сын и погиб в честном поединке на чистых клинках, Танку Уши не мог простить хитроумное убийство единственного сына и наверняка будет искать предлог, чтобы разделаться с Хило.
Полгода спустя, когда Айт Югонтин внезапно умер от сердечного приступа и его приемная дочь Айт Мадаши потрясла всех, немедленно убив Танку Ушицзяна и его ближайших Кулаков, Хило втайне испытал облегчение. Он почти ничего не знал об Айт Маде, но она невольно оказала ему большую услугу, прикончив человека, которого Хило считал самым опасным врагом.
К тому времени скончалась жена Коула Сена, а Шаэ порвала с семьей и сбежала в Эспению. Через несколько месяцев усталый и удрученный Факел Кекона наконец-то ушел на покой. Через год Лан назначил младшего брата Штырем. В двадцать пять лет Хило стал самым молодым Штырем в истории.
Временами, сталкиваясь с необходимостью принять трудное решение, он вспоминал тот поединок, который так неожиданно принес ему нефрит и славу, и говорил себе, что порой для самого очевидного решения требуется лишь готовность к самым невероятным действиям.
Две Зеленые кости проводили Хило к двери особняка Айт. Хило никогда не предполагал, что окажется здесь, и не мог не поддаться искушению – с любопытством оглядел широкую дверь, паркетный пол, старинное оружие на стенах и красивый сад. Именно таким Хило и представлял себе дом – самое подходящее место для могущественной, незамужней и бездетной женщины: красивый и солидный, все на своих местах, но не хватает человеческого тепла.
Два Кулака велели Хило остановиться в фойе, и он нетерпеливо ждал, Чуя приближение такой ненавистной плотной красной ауры. Еще два человека открыли дверь, и из сада вошла Айт Мада. Дверь за ней захлопнулась. Хило посмотрел направо и налево, еще на двух Зеленых костей, молча появившихся из коридоров с обеих сторон. Таким образом, телохранителей стало шестеро.
– Пожалуй, это уже чрезмерно, – язвительно заметил он.
Хило был безоружен, не взял с собой ни саблю, ни нож, ни пистолет.
– По моему опыту, – отозвалась Айт Мада, – никакие меры предосторожности не будут излишними, когда речь заходит о тебе, Коул Хилошудон.
Айт стала более осторожной, чем раньше. Хило помнил, как она выходила вообще без телохранителей, словно публично заявляла, насколько уверена в собственных нефритовых способностях. Теперь она больше так не делала.
– Я предпочел бы поговорить наедине, – сказал Хило. – Как Колосс с Колоссом. – Когда Айт Мада посмотрела на него с крайним недоверием, он раскинул руки. – Я пришел сюда не для того, чтобы совершить самоубийство. И думаю, ты сама предпочтешь, чтобы этот разговор остался между нами.
Айт сжала губы в тонкую ниточку.
– Казалось бы, через столько лет твое высокомерие уже не должно меня удивлять. – Она обратилась к Кулакам: – Подождите снаружи.
Их нефритовые ауры загудели от подозрений, но все Зеленые кости нехотя вышли, хотя наверняка остались неподалеку, чтобы могли за секунду вернуться, если Почуют агрессивные намерения Хило.
Колосс Горных выжидающе скрестила руки на груди. Она была в сером шерстяном платье с длинным черным шарфом, закрывающим неровный шрам на шее. Айт никогда не скрывала изуродованное левое ухо, части которого она лишилась в поединке с Шаэ, но после взрыва здания КНА прятала напоминание о том, как секундное замешательство чуть не стоило ей жизни.
Хило сразу перешел к делу:
– Шаэ в плену у баруканов из банды Фальтас. Они захватили ее вместе с моей женой и двумя Кулаками в Лейоло.
Айт, похоже, это не удивило. Кланы с давних пор внимательно следили друг за другом, и Горные уже наверняка знали, что у Равнинных какие-то проблемы.