Шаэ позвала Кьянлу и поспешила вниз по лестнице. В дверь вошли оба ее брата. Шаэ окатила волна облегчения, так, что задрожали колени, она схватилась за перила, чтобы не упасть. Лан слегка улыбнулся.
– Не смотри так. Я же говорил тебе, что мы вернемся.
– Ты пропустила все веселье, Шаэ, – сказал Хило. Он гордо положил руку на плечо Лану и позвал своего Первого Кулака:
– Кен, займись ребятами. Мне предстоит семейный разговор. И не впускай никого.
Они вернулись в кабинет Лана и закрыли дверь.
– Как насчет дедушки? – спросила Шаэ. – И Дору?
– Они подождут, – отозвался Лан.
Это ошеломило Шаэ – насколько она помнила, Лан всегда включал Коула Сена и Дору в обсуждения решений клана. Исключение патриарха и Шелеста было неслыханным. И четким знаком, что ветер в клане резко переменился.
И еще более тревожный знак – она здесь. Братья включили ее в разговор, хотя она и не носит нефрит. Люди могут подумать, что она замещает Дору. Этого Шаэ совсем не хотела, но и уйти нельзя. И пусть она твердила себе, что не должна здесь находиться, она села в кожаное кресло. Лан осторожно опустился в кресло напротив, и Шаэ поняла, что он ранен. Крови не было, но выглядел он бледным и измотанным, даже хрупким – она и не предполагала, что старший брат может так выглядеть.
– Лан, – сказала она, – тебе нужно к врачу.
– Позже, – ответил он.
Шаэ заметила, что он перекатывает в левой ладони нефритовые бусины – новые, поняла Шаэ. Нефрит, который он завоевал.
– Что произошло? – спросила она.
– Отправили двух Горных в могилу, – отозвался Хило. Он так и не сел. Он был по-прежнему вооружен до зубов и не расслабился. – Лан разделался с их лучшим Кулаком в поединке на чистых клинках, а другого мы казнили. Трущоба наша.
– Ты не улыбаешься, – заметила Шаэ.
Войдя в дверь во главе своих бойцов, Хило триумфально ухмылялся. Наедине с Ланом и Шаэ он хмурился.
– Это лишь первый ход, – объяснил Лан. – Они попробуют еще раз.
Хило прошелся перед аккуратными книжными полками Лана.
– Вчера вечером Айт послала людей, чтобы напали на меня из засады. Сегодня Гонт отправил своего Кулака на бой с Ланом. Горные дают понять, что могут ударить по самой нашей верхушке, даже не показывая лиц. Сейчас кажется, будто мы побеждаем, но они слишком близко. Они нанесли нам удар. Люди начнут болтать, а для нас это плохо.
– Ты убил четверых из них, – возразила Шаэ.
– Десять Кулаков – ничто по сравнению с Колоссом.
Лан перевел взгляд на Шаэ. Он явно старался двигаться как можно меньше.
– Расскажи о том, что ты обнаружила. В Казначействе.
Шаэ непроизвольно огляделась, как будто ожидая увидеть затаившегося в уголке Дору.
– Я уже говорила тебе о новом оборудовании, за которое расписался Гонт. Ну так вот, его уже используют. Добыча на рудниках в этом году выросла на пятнадцать процентов, самый высокий прирост за десять лет. И я подумала – а куда девается дополнительный нефрит? Я изучила финансовые отчеты КНА и не обнаружила там увеличения добычи. Продажи на экспорт не увеличились, ты сам сказал, что предложение об увеличении квот не прошло. Распределение по школам боевых искусств, храмам и лицензированным покупателям выросло только на шесть процентов. А значит, куча нефрита добыта, но не продана.
– Тогда она хранится в Казначействе, – сказал Хило.
– А вот и нет, – ответила Шаэ. – Я пошла в Кеконское Казначейство и проверила записи за последние три года. Там нет такого увеличения запасов, которое бы соответствовало увеличению добычи. Где-то между рудниками и хранилищем нефрит исчезает.
– Как такое возможно? – удивился Лан. – Аудит из офиса Шелеста… – он запнулся и сомкнул зубы, на челюсти заиграли желваки.
– Дору, – выплюнул имя Шелеста Хило и мотнул головой в сторону закрытой двери. – Он замешан. Горные производят лишний нефрит и продают его перед нашим носом, дурачат другие кланы в КНА и Королевский совет. А старый хорек без яиц покрывает Айт и держит нас в неведении.
На лицо Лана легла тень.
– Дору всегда был верен семье. Он с детства нам как дядя. Я не верю, что он продал нас Горным.
– Не исключено, что он не знает о разнице в данных, – предположила Шаэ. – Кто-то из его подчиненных подменяет отчеты.
– И ты в это веришь? – спросил Хило.
Шаэ помедлила с ответом. Как бы ни был ей отвратителен Дору, она соглашалась с Ланом в том, что невозможно представить старого Шелеста предателем. В делах войны или бизнеса дед доверял ему многие десятилетия. Как Факел Кекона мог так в нем ошибиться?
– Не знаю, – сказала Шаэ. – Но он должен уйти. Если он не предатель, то беспечный Шелест.
Лан переглянулся с Хило.
– Мы с этим разберемся. – Он снова повернулся к Шаэ. – Ты уверена, что у тебя есть доказательства всему сказанному?
– Да.
– Задокументируй все это и завтра же передай три экземпляра Вуну Папидонве. И только Вуну. – Лан помедлил. – Спасибо, Шаэ. Я ценю все, что ты сделала, обнаружив это. Надеюсь, я не слишком тебя обременил. Прости, если так.
Ну вот. Ее выпроваживают так же быстро, как и пригласили.
– Мне не в тягость, – выдавила она.
Недели в пути, корпение до самой темноты над папками в комнате записей Казначейства, изучение счетных книг и отчетов до рези в глазах. Она не могла почувствовать тяжелый взгляд Хило, которым он проводил ее до двери.
– Шаэ, – окликнул ее Лан. Она остановилась у порога, и тогда он мягко сказал: – Приходи иногда к нам обедать. Когда захочешь. Нет нужды предупреждать заранее.
Шаэ кивнула, не поворачиваясь, и вышла. Тяжелая дверь щелкнула за ее спиной. Она прислонилась к ней и на мгновение закрыла глаза, борясь с той же оглушающей смесью эмоций, как этим утром в такси. Почему она так расстроена тем, что ее выгнали, если еще несколько минут назад не хотела находиться в этой комнате? Она как будто с силой ударила себя по обеим щекам. Невозможно иметь и то, и другое!
И хорошо, что Лан ее отпустил. Шаэ со стыдом признала, что дедушка все-таки прав: она больше не знает, кем стала.
Глава 22. Честь, жизнь и нефрит
Как только за Шаэ закрылась дверь, Лан сказал Хило:
– Найди доверенного человека, чтобы следил за Дору. Пусть у него будет поменьше нефрита, так он останется незамеченным. У тебя есть информатор в офисе Шелеста? – После кивка Хило Лан продолжил: – Я хочу знать, поддерживает ли он контакты с Горными. Предатель ли он.
– Мы могли бы позвать его сюда и быстро это узнать прямо сейчас.
Лан покачал головой.
– А если мы ошибаемся? Да и даже если правы? Дору для дедушки как брат. Он единственное, что осталось у деда от дней славы. Ты не видишь их вдвоем каждое утро, а я вижу. Они до сих пор пьют чай и играют в круговые шахматы под сливой во дворе, как старые супруги. Если Дору обвинят в измене, это убьет старика. – Лан на мгновение закрыл глаза, а потом снова открыл. – Нет. Мы должны знать наверняка, и если это правда, действовать по-тихому, чтобы дедушка не узнал.
– Дору заподозрит, что мы за ним следим, – возразил Хило, – а все остальные начнут задавать вопросы. Как ты собираешься объяснить, что сейчас мы не включили его в разговор?
– Как-нибудь разрулю. Скажу, что мы говорили с Шаэ, как братья с сестрой, пытаясь убедить ее вернуться в клан.
Хило наконец сел – в то кресло, которое покинула Шаэ. Лан немного откинулся назад. Из-за нефрита в руке и кармане аура Хило казалась ему слишком яркой.
– А что насчет Шаэ? – спросил Хило.
– А что насчет нее?
– Ты велел мне не давить на нее. Сказал, что мы оставим ее в покое, пусть шатается по округе без нефрита, если ей так хочется.
– Верно.
– А потом отправил ее копаться в делах клана. И даже не сказал мне. Если бы я знал, что она работает на тебя, то был бы с ней любезнее. – Хило склонил голову набок. – Не пойми неправильно, я не возражаю. Но что это значит? Ты хочешь, чтобы она вернулась, или нет?
Лан медленно выдохнул через нос.
– Я бы не стал просить ее сделать что-то для клана, но мне нужен был человек, разбирающийся в цифрах, тот, кого не контролирует Дору, который мог бы подтвердить мои подозрения. Учитывая то, что она обнаружила, я не сожалею об этом, но это не означает, что я переменил мнение.
– Скоро тебе понадобится новый Шелест, – напомнил Хило.
– Нет, – отрезал Лан. – Если она решит вернуться в клан, это одно. Но я не собираюсь напирать, приказывать или угрожать, чтобы она вернулась. И уж тем более не нужно нажима с твоей стороны, ей хватило и дедушки. Теперь у Шаэ эспенское образование, чего нет ни у кого из нас, и значит, у нее в жизни есть выбор, которого нет у нас. Жанлун не только для Зеленых Костей. Можно жить и без нефрита, как обычный человек, обычной жизнью, как миллионы других.
Хило поднял руки.
– Хорошо, хорошо.
– Вы больше не дети. И оба имеете право сделать собственный выбор. Я не собираюсь вытирать разбитые носы и объяснять, что нужно уважать друг друга.
– Я сказал – хорошо. – И через мгновение Хило добавил: – Лан. Я не заметил, пока не сел поближе, но твоя аура выглядит не очень. Она… – Он закрыл глаза и отвернулся, сосредоточившись на Чутье. – Она горит, пульсирует. Как будто не твоя.
– Это все новый нефрит. Нужно к нему привыкнуть. Сам знаешь, каково это.
Он сидел прямо, но сердце колотилось.
Хило открыл глаза.
– Ты не обязан его носить.
– Я его выиграл. – Лан удивился, что словно оправдывается. – И он мой по праву. Ты носишь весь выигранный нефрит, разве не так?
– Конечно, – пожал плечами Хило.
– Что ты взял вчера ночью?
Хило откинулся назад и приподнялся, чтобы порыться в карманах и вытащить добычу.
– Кольца, браслет и подвеску. Конечно, я сделаю другую оправу. – Он протянул нефрит Лану. – Часы и серьги принадлежат Маикам. А еще ремень у меня в машине, он тоже по праву принадлежит им. – Он сунул нефрит обратно в карман. – Но не так много, как у Гама.