Такси внезапно рвануло вперед и развернулось.
– Блин, что он делает? – воскликнул Беро.
– Вычислил нас, – отозвался Щекастый с заднего сиденья. – Выходит из такси.
– Развернись! – завопил Беро водителю. – Развернись, прежде чем он уйдет.
Другие машины скрыли такси. Водитель потерял несколько секунд, прежде чем резко свернул на обочину, где вышел Коул. Такси уже катило дальше по улице, а Зеленой Кости нигде не было видно. Проклятье! Беро открыл дверцу и выпрыгнул на тротуар, мотая головой туда-сюда в попытке увидеть, куда девалась их цель.
– А теперь что ты делаешь? – зашипел на него Щекастый из открытого окна. – Коул ушел. Мы не будем преследовать его пешком. Залезай обратно, пока кто-нибудь не увидел, как ты размахиваешь тут гребаным «фулли». Мы еще можем вернуться в клуб и выполнить задание.
Беро нигде не видел Коула. Улица прилегала к круто спускающейся насыпи. Беро побежал к перилам и огляделся, с отчаянием припоминая, как быстро умеют двигаться Зеленые Кости. Вниз, в темноту, спускался грязный склон с клочками травы, до самого неосвещенного пирса, где на краю гавани виднелись силуэты небольших яхт. Глаза Беро затопило разочарование. Все пошло не так, не по плану.
И тут каким-то чудом судьба снова повернулась к нему лицом, и его взгляд остановился на нужном месте, он заметил человека, идущего вдоль кромки воды. Было слишком темно, чтобы с уверенностью опознать Коула, но Беро знал – это он. Его фигура, его походка.
– Вижу! – ликующе закричал Беро.
Щекастый выругался и вылез из машины. Он перегнулся через ограждение и уставился туда, куда показывал Беро.
– Забудь, кеке. Он уже слишком далеко и знает, что мы пришли за ним. Достанем его в другой раз.
– Другого раза не будет!
Коул станет умнее. Будет перемещаться только с телохранителями или изменит привычные маршруты. В любом случае, после этого провала Зеленая Кость с эспаньолкой отделается от Беро, как от очередного бесполезного подражателя, и лишит его шансов получить нефрит.
Беро перекинул лямку «фулли» через плечо и перебрался через ограждение.
– Оставайся здесь, если хочешь, – сказал он. – Когда я вернусь с головой Коула, то скажу, какой ты трус с водой вместо крови. Так что тебе лучше убраться из города.
Щекастый – слабак, как и Сампа, разница только в том, что он не выносит, когда его так называют, это Беро уже давно вычислил. Беро спрыгнул по ту сторону ограждения и заскользил вниз по склону, с такой скоростью, какую позволяло тяжелое оружие, пригибающее его к земле. Он даже не оглянулся. Он был уверен, что Щекастый, матерясь, последовал за ним, а даже если и нет, Беро было плевать – он не собирался отступать и упустить свой золотой шанс.
Зеленая Кость с эспаньолкой обещал один камешек нефрита за перестрелку в «Божественной сирени», но если он убьет Коула Лана, Колосса Равнинных… Да ему же по праву достанется нефрит Коула! Зеленые Кости забирают нефрит с трупов врагов, всем это известно.
Лан с легкостью перелетел через ограждение и вниз по насыпи, к пустому деревянному настилу, бегущему по берегу гавани. Он поправил пиджак и пошел дальше, оставив преследователей позади. Он не беспокоился о том, что они пойдут за ним. Его Чутье было просто невероятным, сильнее и четче, чем когда-либо. Он Чуял, что вся суматоха и неразбериха остались позади, и был уверен, что наемные головорезы даже не профессионалы. Их наняли, чтобы его напугать. Лан почти оскорбился.
Его также огорчило, что он и его семья теперь не в безопасности даже на территории Равнинных, вопреки его убеждению. Много лет назад, во время иностранной оккупации, кеконские повстанцы были умелыми партизанами, мастерами атак из засады и мелких досаждающих стычек. Хило рассказал ему об организованных ограблениях в Доках, за которыми наверняка стоит Горный клан, и Лан не сомневался, что это звенья одной цепи – попытка ослабить Равнинных, отвлечь и сокрушить их лидеров. Враги притворялись миролюбивыми, не показывались, прячась за обычными бандитами, а те были достаточно глупыми и отчаянными, чтобы выполнять поручения. Такую «терпеливую» военную тактику Айт Ю и Коул Сен наверняка бы одобрили против шотарцев, но она полностью противоречила традициям открытых поединков во время споров между Зелеными Костями. Это оскорбительно и неуважительно. Это разозлило Лана, теперь он понял, почему Хило так разъярился.
Возможно, следует вернуться и убить этих людей. Но у него не было на это времени, и он не хотел устраивать сцену, которая его задержит. Сегодня у него были проблемы поважнее, он должен находиться у себя в кабинете и ждать звонка Хило. Лан ускорил шаг. Настил тянулся понизу до того места, где Генеральский бульвар проходил под шоссе КЛ-1. Там он сможет подняться обратно на уровень улиц и поймать другое такси, чтобы спокойно добраться домой.
Он уже почти достиг цели, как вдруг в груди закололо. Это случилось внезапно – резкая боль, как будто в диафрагму врезался кулак. Лан замедлил шаг, встревожившись, и приложил руку к груди. В темноте не было видно никакого движения. Фонари с улицы наверху освещали только плоские силуэты сампанов и тихо качающиеся мачты джонок, вода мягко плескалась в их борта.
Лан внезапно потерял ориентацию, как будто во сне шагнул из одного места в совершенно другое. Он тряхнул головой, пытаясь вернуться к реальности. Что происходит? Что он здесь делает? Дыхание участилось и стало неглубоким, а сердце почему-то пропускало удары.
Он в Доках. Пытается добраться домой. Вышел из «Божественной сирени», сел в такси, за ним следили… вот почему он вышел из машины и спустился сюда. Почему же все это совершенно вылетело из головы всего секунду назад? Лан сделал еще несколько шагов и покачнулся. Что-то не так. На него опустился туман, высосав ясность мыслей и силу. Все тело горело, но когда Лан приложил руку ко лбу, оказалось, что он не вспотел, кожа была горячей, но сухой.
Эти симптомы не связаны с нефритом, раньше он ничего подобного не испытывал. Возможно, у него сердечный приступ или инсульт. А потом в голову пришло более вероятное объяснение: укол СН-1 несколько минут назад. Сколько дней прошло после предыдущей инъекции? Восемь? Девять? После такого долгого воздержания стоило вколоть полдозы. Но он плохо соображал из-за нефритового прилива и вколол полную.
Лан попытался сосредоточиться. Нужно немедленно добраться до улицы и найти телефон. Лан принял меры предосторожности и держал в доме антидот к СН-1, надо лишь добраться. Лан поставил одну ногу перед другой, но недооценил расстояние и споткнулся. Он сжал кулаки. Давай, ты же можешь, сказал он себе. Улица совсем рядом, а он Коул – его отец однажды три дня полз по джунглям с пулей в спине. Лан устремил взгляд вперед. Он стал дышать ровнее и сделал еще один шаг, потом еще один. Разум прояснился, походка выправилась.
Он обернулся на звуки за спиной. Лана ошеломило не только то, что те двое мужчин из черной машины – нет, два подростка – по-прежнему следуют за ним, но в большей степени собственное состояние – они умудрились подобраться на дистанцию в пятьдесят метров, оставшись незамеченными. Когда он повернулся, мальчишки на секунду застыли. Тот, что повыше и справа, завозился со спусковым крючком автомата «фуллертон», а Лан в недоумении уставился на того, что слева – подростка с перекошенным лицом землистого цвета.
– Ты?
Они открыли огонь.
В голове у Лана взорвались ярость и недоумение. Хватит. Пора с этим кончать. Он поднял руки, выпустив массивный поток нефритовой энергии – Отражение и Броню. Подростки плохо стреляли, а от страха и адреналина – еще хуже. Пули расщепили доски под ногами Лана, свистели в воздухе, врезались в корпуса лодок и даже оставили дорожку следов на воде. Те, что неслись к Колоссу, он поймал, как шторм сдувает мух. Как он и учил Андена, Лан притянул их волной Отражения, закрутил вокруг себя и швырнул обратно, словно горсть камней.
Скорость и прицельность были уже не те, что у пуль, выпущенных из оружия, но они оставались опасными. Один из нападавших выронил «фулли» и схватился за руку, другому свинец попал в колени, и он с криком завалился, его автомат загрохотал по деревянному настилу. Лан уже пришел в движение, став быстрее тени. Полыхая Силой, он ударил одного подростка по горлу и перебил трахею. Тот рухнул. Лан повернулся к другому, тому самому, чью жизнь он пощадил полгода назад. Раненый парнишка пытался подобрать левой рукой оружие. Лан вырвал автомат, согнул руками ствол и отшвырнул. Парень отполз назад с открытым ртом, его лицо побелело – страх в конце концов пересилил отчаянную жадность.
– Ты это хочешь, да? – Лан хватился за нефритовое ожерелье вокруг шеи. – Думаешь, за это стоит и умереть. Думаешь, нефрит сделает тебя тем, кем ты никогда не станешь. – Он потянулся, чтобы схватить идиота за волосы и рвануть к себе, сломав шею, будто куриную – именно так собирался когда-то поступить Хило. – Тогда ты просто глуп. Слишком глуп, чтобы жить.
Но его рука схватила только воздух, потому что ноги внезапно подогнулись. Лан рухнул, скорчившись от огня, полыхающего под кожей. Боль в груди вернулась с удвоенной силой, выбив из головы способность соображать.
Подросток застыл, уставившись широко открытыми непонимающими глазами. Потом развернулся и побежал. Его шаги стучали в пустом черепе Лана как цимбалы. Лан не смотрел в его сторону. Он не мог дышать. Во рту пересохло, горло горело. Он должен как-то это остановить. Затушить огонь. Огонь – как нефрит, и жадность, и война, и тщетные ожидания, он пожирает все, к чему прикасается. Вода. Нужно добраться до воды.
Мир потерял ясные очертания, как будто с Лана разом сдернули весь нефрит. Он с остервенением ощупал ожерелье на шее и браслеты на запястьях – каждый камень был на месте. Вставай, говорил он себе. Вставай и иди. Он с трудом поднялся и сделал несколько шагов. Когда-то Лан с легкостью бегал по тонким балкам на тренировках в Академии, но теперь потерял равновесие и поставил ногу слишком близко к краю пирса. Он споткнулся и упал в воду, тут же почувствовав такое молчаливое облегчение и прохладу, что не стал сопротивляться, когда эта тишина сомкнулась над его головой.