– Господин, когда-либо я дал причину во мне усомниться?!
– Когда человек просит помощи, следует её предложить, – встрял Мо Джун, управляющий повозкой. – Но только если он в действительности нуждается, – обернувшись по сторонам, воин начал выискивать скрытую угрозу.
Всадники поравнялись с могучим скальным дубом. На его стволе кто-то умело изобразил символы мифических существ и духов, служившие деревенским путникам ориентиром и оберегом в опасной дороге. И если под таким деревом лежит человек, то на него явно указывают Боги! Ян Це был прав, он спешился первым и направился к дереву:
– Это девушка!
Несмотря на громкий мужской голос, спящая не подавала признаков жизни.
– Жива? – поинтересовался Ю Ху.
Ян Це поднёс тыльную сторону руки к лицу лежавшей в тени девушки, и ладонь обдало теплом живого дыхания.
– Да!
С повозки спрыгнул Мо Джун, и, удерживая меч наготове, подошёл к гадателю.
– Как думаете, господин, откуда она? – вполголоса спросил его предсказатель.
– Ты забылся, я не господин, – укорил его за оплошность генерал. – Хоть одежда простая, но не крестьянка: посмотри на кожу, да и лицом не из этих мест. Позади нас Бай Мэн Коу, должно быть, беглая из чинлоу.
– Разбудить?
– Если не проснулась от твоего голоса, значит, будить не стоит. Иди, подготовь одеяло и еду.
Взволнованный гадатель смиренно поклонился и отправился исполнять приказ.
– Хотим мы либо нет, а выбора не осталось. Не знаю, слышала ли она, как меня назвали господином, – то ли правда из холодного расчёта, то ли из жалости, Мо Джун искал повод оставить девушку. Он взял спящую Сону на руки.
Ю Ху ещё о чём-то размышлял, пока его конь со светлыми чулками топтался в ожидании.
– Возьмём её к Хуан Цзюй, – подытожил «торговец».
Аккуратно уложив девушку на дорогое одеяло, Мо Джун запер дверцу крытой повозки.
– Езжай позади, – приказал учёному генерал Совета.
Карета, снаружи ничем не примечательная, двинулась с места.
Солнце уже клонилось к закату, а бамбуковый лес постепенно сменился субтропическими деревьями. Бай Мэн Коу, к которому, должна была идти Сона, остался далеко позади, впереди начали виднеться стены Хуан Цзюй.
– Господин, стены города! – громко произнёс «слуга».
– Теперь можем не спешить, после заката нас встретят, – и чуть громче: – Ян Це, сообщи! – ответил господин, ехавший верхом, после чего карета замедлилась.
Сбоку послышался галоп – гадатель спешил к воротам.
– Господин, девушку возьмём в город? – поинтересовался «слуга».
– Боги не ошибаются, уверен, нам предстоит узнать её цену, – вполоборота отозвался «торговец».
– Надо было оставить, я не просила! Мне не пришлось бы пережить всё то, что вы со мной сотворили! – Глаза невольно намокли, и голос сорвался.
Казалось, собеседник разделял её боль, ведь его брови опустились, как и уголки рта. Он чувствовал вину? Или был обижен тем, что спасённая их жеста не оценила?
«Сейчас я поняла, чему он радовался там, у шатра Ю Ху – прибыл его щеночек, которого он подобрал с улицы. Скучал по мне, да?!» – разозлилась девушка.
Она сделала глубокий вдох и выдох, чтобы успокоиться, после чего продолжила:
– Зачем вы ехали в Хуан Цзюй?
– Получить согласие на свадьбу.
– Главнокомандующего?
– Мою.
– Господин, дверцы открыты! – запаниковал ждавший у ворот города предсказатель.
– Что исчезло? – со всей серьёзностью потребовал отчёт Ю Ху.
– Только вода и еда, господин.
– Не бродяжка, – заметил Мо Джун. – Придорожные лиуман[217] разыгрывают бедствие, затем грабя своих благожелателей.
– Госпожа не взяла ничего боле, что вновь свидетельствует о её близости к божественному! – увещевал Ян Це.
– Уверен, она уже у Пи Фу, – спешился перед досмотром, производимым приворотной стражей, «торговец».
– Успокой свой разум, Ян Це, – Мо Джун похлопал учёного по плечу, – если Боги послали её, то отправят снова.
Их поприветствовал провожатый, вместе с которым они без труда преодолели ворота города.
Подарки жениха были переданы будущим родственникам. Слуги дома Фу суетились, разбирая и описывая в учётных книгах множество драгоценных вещей и дорогого вороного коня с белыми чулками. Знатных гостей расположили в лучших комнатах дома, позволяя им отдохнуть и привести себя в порядок после долгого пути.
На возвышении в широком зале, за главным столом сидел щурящийся старичок с длинной острой бородой. Ступенью ниже сидели старшие члены семьи Фу. Далее разместились гости малого праздника, организованного в честь прибывших.
Гун Фу Жун встречал восточных гостей с опаской. Он был из тех людей, от которых не знаешь, чего ожидать уже через минуту. Однако Ю Ху был прекрасно осведомлён о его слабости и тайном желании. Когда все формальности были соблюдены, а праздник и угощения подошли к концу, зал покинули лишние свидетели, после чего состоялся разговор, ради которого здесь все собрались.
– Предложу вам состязание, – огласил своё желание заметно подвыпивший четвёртый брат гуна.
– Какое же, господин? – кошачьим голосом проявил участие Ю Ху.
– А как на востоке коротают время? Месят южную грязь? – съехидничал дядюшка.
Глава семьи, вопреки правилам гостеприимства, не стал порицать выходку родственника. Вместо этого он делал вид, будто крайне заинтересован в точке на полу, которую разглядывал, и медленно жевал остывающий сладкий суп из сушёного гриба и ягод.
– Я бы предложил иное занятие, – спокойно продолжил принц, – будет произнесено слово, значение иероглифа которого стоит назвать.
– Вы научены читать? – всё больше заносило охмелевшего.
На этот раз послышался громкий хлопок старческой ладони по столешнице. Острослов притих.
– Позвольте, я начну, – вызвался Ю Ху. – Кто поведает о значении «Ван»?
– Известно, – мгновенно ответил Мо Джун, не дав и шанса соперникам, – «Ван» значит «правитель».
– Верно, – улыбнулся, будто учитель способным ученикам, Ю Ху – Но есть и иное значение…
– «Ван» как имя правящего рода Южных равнин, – добавил Мо Джун.
– Что вы стремитесь донести? – прервал их третий брат рода Фу.
Ю Ху со всей возможной показной искренностью удивился:
– Господин, уверяю, нет другой цели, кроме состязания в наших познаниях, подобно ученикам философских школ.
Не услышав возражений хозяина дома, Ю Ху продолжил:
– Генерал, вы назвали верные значения, так предложите нам своё слово.
– Я не столь образован, как принц, оттого прошу простить, если моя загадка будет неуместной. Я мало читал поэм, так что позвольте мне воспользоваться именами, – он демонстративно обвёл глазами всех присутствующих и вернулся к старику. – Вот моё слово. Разгадайте значение «Жун»?
Два чужака играли с огнём. Кто знает, что в этот момент ударит в старую голову? Может, он поймёт? А может, нет? А если поймёт, то бросится ли с мечом на тайно прибывших в город врагов или же выслушает их до конца?
Иероглиф главам пришёлся не по вкусу. Гун молчал. Тогда ответил Ю Ху:
– Не осудите меня за ошибку, но насколько помню, одно из его значений – «незаконное царствование». Сейчас меня посетила мысль о том, что сей иероглиф лишает имя гармонии. В сочетание с иероглифом «Фу», сулящим удачу, передаваемую от предков потомкам в течение многих тысяч и тысяч Лун…
Выжидающее молчание.
– Можно ли прервать проклинающую предков и потомков связь? – не выходил из своей роли Мо Джун.
– Непременно, если потомки смогут даровать новый титул носящему это имя, – ответил Ю Ху, будто обучал маленького сына, спрашивающего, почему вода мокрая.
– Как же потомки даруют новый титул и имя почившему отцу отца, если на то не имеют власти? – принялся возражать Мо Джун.
– Если поначалу отец отца дарует им эту власть.
– Как возможно?
– Союзом семей.
– Но могут ли клясться в браке мужчина и женщина разной веры?
– Когда один примет веру другого. Если не может невеста, ведь принадлежит она знатному роду основателей, то сменит свою веру жених.
Хозяева сидели тихо, будто наблюдая за театром двух актёров.
– Кто может стать женихом, способным дать невесте и её роду сию желаемую власть? Притом не запятнать их имя предательством?
Ю Ху вновь улыбнулся:
– Генерал, что ближе всех к Совету союзного государства. В его силах отправить армию, провизию и золото. Жена, оставаясь в доме мужа, принадлежит его дому, муж, оставаясь в доме жены принадлежит своему роду. В священном «Сы Бэн»[218] сказано: «Держись родителей как головы, что научена жизни; своего брата как ноги́, что даёт тебе опору…» Так, родные кровью и святыми узами люди не чужды, а потому им следует жить в заботе друг о друге. Дети же такого союза станут самыми достойными Лон И.
В конце короткого представления со многих зрителей сошёл так старательно отыгрываемый хмель.
Второй брат, тучный и красный, сидел, сложив руки на животе. Третий смотрел куда-то сквозь тарелки, четвёртый не сводил глаз с самого старшего – все ждали ответ Фу Жуна. Но тот лишь встал и с якобы непонимающим взглядом вышел во двор.
Без сомнения, каждый играл свою роль.
На утро разговор состоялся без лишних зрителей. Однако на него заглянул один из преданных вельмож, скорее всего, приглашённый хозяином в качестве свидетеля.
– Времена ныне тяжёлые, всякий солдат на счету, – жаловался старик, словно беседовал не с врагами, – город нуждается в защитниках, дабы последнюю крепость рода Фу не осадили захватчики.
О ком говорил Фу Жун? О роде У или Ван? Ответ на этот вопрос старик оставил на усмотрение собравшимся.
– Прошу, примите письмо в знак нашего уважения к роду Фу, – Ю Ху подал знак Ян Це, чтобы тот передал слуге гуна красный конверт с имеющейся внутри датой рождения жениха.