Факт остается фактом, как бы ни оценивалось это сегодня: всего этого не достигли бы без жесткой партийной и государственной дисциплины. Все мы боялись не выполнить постановлений и распоряжений правительства, так как за каждый пункт этих документов отвечали «головой». За выполнением решений пристально следили партийные и правительственные контрольные органы. К тому же в этих целях в 1940 году был создан Народный комиссариат государственного контроля под руководством Л.З. Мехлиса.
В течение многих лет мне пришлось работать под руководством первого заместителя Председателя Совнаркома (а позже – Совета Министров СССР) Л.П. Берии, который курировал ряд отраслей народного хозяйства, в том числе и топливную промышленность. Иметь с ним дело было тяжело и опасно. Берия часто вызывал меня к себе в Кремль или на Лубянку для обсуждения вопросов нефтяной промышленности. Звоня по телефону, он редко здоровался, а начинал, как правило, так: «Как дела, Байбаков?», делая ударение на втором слоге, как и Сталин. Выслушав меня, тут же задавал те или иные вопросы, нередко позволял себе грубые выпады, не стесняясь в выражениях.
Однажды, заболев ангиной, я с температурой под сорок находился дома. Вдруг по «вертушке» позвонил Берия. Трубку сняла моя супруга, Клавдия Андреевна. Она спросила, кто у телефона. Берия сквозь зубы назвал свою фамилию. Клавдия Андреевна не расслышала, попросила повторить. Тогда Берия разъярился: «Дура! Говорит Берия» – и потребовал меня к телефону. Жена сказала, что я простудился и лежу в постели с высокой температурой, на что он ответил, что «каждый дурак может простудиться – нужно носить галоши». (Из всех членов Политбюро в то время, насколько мне было известно, галоши носили только Берия и Суслов.)
Когда я взял телефонную трубку, Берия, не считаясь с состоянием моего здоровья, приказал вместе с наркомом внутренних дел Кругловым вылетать в Уфу, где на нефтеперерабатывающем заводе произошла серьезная авария. И уже через несколько часов, с высокой температурой, я очутился в Уфе…
Перестройка нефтяной промышленности на военный лад потребовала от нефтедобытчиков решения двух центральных задач. Первая из них – всемерно увеличить добычу нефти в старых нефтяных районах; вторая – резко усилить работы по разведке и разработке нефтяных месторождений на Востоке СССР, особенно в районах между Волгой и Уралом.
Великая Отечественная война серьезно изменила пути развития нефтедобывающей промышленности. Главным тогда стало увеличение производительности действующего фонда нефтяных скважин, экономия металла, в частности стальных труб и арматуры. Особенно большое значение имело продление срока службы скважин. По-иному решались и вопросы территориального размещения буровых работ, объемов бурения и его технологии. Военная обстановка потребовала перебазирования части нефтяных предприятий из южных районов страны в восточные и быстрейшего ввода в эксплуатацию Урало-Волжских месторождений. Необходимо было широко развернуть в этих районах эксплуатационное и разведочное бурение, поиски новых нефтяных залежей и быструю подготовку их к промышленной эксплуатации.
Итак, значительная часть оборудования и кадры буровиков были перемещены из южных районов в восточные. Бурильщики Майкопа, Грозного и Баку освоились с новыми для них условиями, и сотни скважин, пробуренных ими своим оборудованием, начали давать стране тысячи тонн горючего. После освобождения от гитлеровских захватчиков Северного Кавказа часть средств и кадров была переведена из восточных районов обратно в южные для восстановления добычи в Азербайджане, Краснодаре и Грозном.
В то же время бурение скважин требовало большого количества обсадных, бурильных и других труб. Бурильщики мобилизовали внутренние ресурсы: вырезали трубы из старых скважин, разбирали бездействующие трубопроводы, использовали старые бурильные трубы, и только на этом сэкономили стране за время Отечественной войны десятки тысяч тонн стали и ввели в эксплуатацию сотни новых нефтяных скважин. Всего было извлечено обсадных труб в 1941–1943 годах около 13 тысяч тонн.
Многое было сделано и для упрощения конструкции скважин, процесса бурения (бесколонные скважины и т. д.). Менялся и режим бурения с целью более эффективного использования режущего инструмента и всего бурового оборудования.
Взять хотя бы такой пример. Инженерами-нефтяниками A.A. Абиндером и А.П. Островским было выполнено важное задание для нефтяной промышленности по созданию и организации производства в Баку и под Уфой твердого сплава на основе двойного карбида титана и хрома, что позволило в условиях военного времени обеспечивать бесперебойный выпуск буровых долот, не прибегая к остродефицитным вольфрамо-кобальтовым твердым сплавам.
Сплав был назван буровиками «долотитом».
В годы войны немало сделали нефтяники для улучшения организации буровых работ и процессов бурения. Именно тогда начало развиваться турбинное бурение в восточных районах.
Говоря о технике бурения, нельзя не остановиться хотя бы вкратце на истории его зарождения, сыгравшего огромную роль в развитии нефтяной промышленности страны, особенно на Востоке.
В 1925 году, как мы уже знаем, впервые в мире у нас в стране был применен при бурении скважин одноступенчатый редукторный турбобур М.А. Капелюшникова. И хотя по своим экономическим показателям из-за быстрого износа турбины он уступал ротору, появление его дало толчок для дальнейших разработок изобретателей в этом направлении.
С переносом двигателя к забою скважины отпадала необходимость во вращении длинной колонны бурильных труб, что влекло за собой большой расход энергии и износ труб и муфт.
При испытаниях турбобура еще в 1929 году механическая скорость проходки оказалась на 60 процентов выше, чем при роторном способе.
Следующий крупный этап развития турбинного бурения начался в 1934 году с организации в Баку Экспериментальной конторы турбинного бурения (ЭКТБ). В 1935–1936 годах группой выдающихся инженеров – П.П. Шумиловым, P.A. Иоаннесяном, Э.И. Тагиевым, М.Т. Гусманом – создается новый многоступенчатый безредукторный турбобур. Основным недостатком конструкции таких турбобуров были опоры на шариковых подшипниках, выходившие из строя после 7-10 часов работы.
Переход к турбобурам с резино-металлическими опорами скольжения, работающими при смазке и охлаждении проточной жидкостью, позволил резко увеличить продолжительность их работы на забое скважины и получить в 1937–1939 годах показатели значительно выше, чем при роторном бурении.
К 1940 году группа молодых талантливых инженеров Экспериментальной конторы закончила работу над созданием первого в мировой практике мощного многоступенчатого безредукторного турбобура, который уже мог конкурировать с ротором.
Первая попытка бурения крепких пород при помощи этого турбобура была сделана в Волго-Уральском районе. В 1939 году в тресте «Ишимбайнефть» началось бурение скважин турбинным способом. Результаты оказались успешными, после чего Наркомнефть принял решение о широком внедрении этого прогрессивного метода бурения в восточных районах страны. Так еще накануне войны закладывались основы широкого применения турбинного бурения. В годы войны и особенно после ее окончания оно сыграло решающую роль в техническом перевооружении отечественной нефтедобывающей промышленности.
Зарубежные специалисты по достоинству оценили новую советскую буровую технику: в 1956 году некоторые фирмы США и Европы закупили у нас лицензии на турбобур, а известный американский геолог Дж. Брайан Эби, посетивший в том же году СССР и ознакомившийся с советской нефтяной промышленностью, в своей журнальной статье написал, что советская конструкция нового турбобура с подшипниками из твердой резины вместо металлических, применяемых до настоящего времени, оказалась эффективной при бурении твердых пород и способствовала открытию новых обширных залежей нефти и газа.Нужно подчеркнуть как крупнейшее завоевание передовой отечественной техники способ бурения наклонных скважин, решивший сложнейшую проблему использования значительных остаточных фондов, залегающих под строениями, реками, дном моря и т. д.
В 1943 году в Прикамье, а затем и в других районах было внедрено наклонно направленное бурение, то есть ствол скважины проводили не вертикально, а искривляли в заданном направлении для достижения нужного объекта (нефтяного, газового пласта).
Здесь опять требуется историческая справка: наклонное бурение скважин в России впервые применено было еще в 1894 году известным русским специалистом горного дела С.Г. Войславым. После длительного перерыва в 1934 году была пробурена роторным способом с суши (остров Артем) наклонно направленная скважина на продуктивные горизонты морского дна. Затем до начала войны этот способ бурения применялся на старогрозненских нефтепромыслах.
Вообще до войны бурение наклонных скважин производилось лишь роторным методом и в остальных районах страны не нашло широкого применения. Лишь после того, как подобные скважины стали проходить с помощью турбобура, распространился такой тип бурения. В середине 1942 года в Пермском нефтекомбинате, возглавлявшемся в то время Э.И. Тагиевым, одним из авторов многоступенчатого турбобура, в трудных условиях Прикамья началось освоение наклонно направленного и кустового бурения.
Проведенные испытания прошли успешно. Это послужило базой для дальнейшего усовершенствования турбинного бурения, широкого распространения кустового и многозабойного бурения (одной буровой установкой и одним комплектом бурильных труб) в различных нефтедобывающих центрах нашей обширной Родины.На Востоке успешно наращивали добычу куйбышевские нефтяники. Перед Великой Отечественной войной основная деятельность треста «Сызраньнефть» была сосредоточена на пяти площадях: Сызранской, Ставропольской, Заборовской, Троекуровской и Ново-Сызранской. Росла добыча нефти на них, объем бурения; улучшились и экономические показатели: скорость бурения, а также производительность труда. Нефтяники области за короткий срок сумели не только разведать нефтяные месторождения, но и начать добычу достаточно высокими темпами. Открывались новые залежи, совершенствовалась техника бурения для освоения более глубоких горизонтов. Все это сопровождалось ростом высококвалифицированных кадров геологов, буровиков, промысловиков.