Дэвид вдруг заметил, что трубка в его зубах потухла, и потянулся через стол к пепельнице, чтобы выбить золу.
Его планы относительно Тони были ему еще неясны, он сознавал, что его задача огромна, почти невыполнима. И все же не мог противиться внутреннему голосу, который настойчиво требовал взяться за это дело.
«Надо действовать быстро, чтобы не поколебать доверия мальчика, — сказал себе Дэвид, — и не дать ему времени передумать».
— Я зайду еще, — сказал Дэвид, почувствовав внезапную усталость, словно только что с трудом склонил упрямого клиента на выгодную сделку. — Зайду, как только договорюсь о лечении Тони. А пока, — он искал молчаливого согласия бабушки, — думаю, лучше будет не говорить никому о пашем разговоре.
— И даже маме? — Тони вопросительно поднял голову.
— Даже ей, — решительно сказала старуха, — Янк может выведать у нее все, что захочет. Пусть это останется между нами тремя, если только этому суждено сбыться.
— Решено, да, Тони? — Дэвиду хотелось увериться, что Тони не отступит от своего решения.
— Ладно! — угрюмо согласился мальчик.
— У тебя хватит характера, чтобы сделать то, что ты решил, — горячо сказал Дэвид, — Я верю в тебя, Тони.
Он протянул руку. Тони схватил ее.
— Господи, я надеюсь, что вы правы, мистер, — сказал он, задыхаясь. — Я крепко надеюсь, что вы правы.
— Разумеется, прав, — весело ответил Дэвид, — Пока, сынок. Скоро увидимся.
Старуха проводила его до входной двери, отодвинула засов и сняла цепочку.
— Спасибо вам, мистер, — хрипло прошептала она, — простите, что я грубо говорила с вами, но я никогда не знаю, кто приходит за Тони. Если бы вы только могли сделать то, что обещали, — дать ему возможность…
В волнении она бормотала что-то невнятное, морщинистое лицо ее дрожало, слезы текли по щекам, скатывались по носу.
— У меня слов нет сказать вам… Так нужно, так нужно, чтобы Тони получил возможность уехать отсюда, избавиться от них! О, это было бы…
— Не тревожьтесь, — мягко сказал Дэвид. — Я постараюсь дать ему такую возможность.
Глава IV
— Тебе надо поговорить с Тревором Макдонеллом, — сказал Нийл, когда Дэвид пришел к нему в больницу спросить совета относительно Тони. — У Трева больше опыта в такого рода делах. Мы вместе кончали университет, он малый хороший. Был назначен два или три года назад медицинским инспектором в клинику для несовершеннолетних преступников.
— Пожалуй, это именно тот человек, который мне нужен, — сказал Дэвид и записал адрес, найденный Нийлом по справочнику.
— А вообще, чего ради ты берешь на себя функции Армии спасения, не понимаю, — возмущенно сказал Нийл, когда Дэвид в нескольких словах обрисовал ему окружение Тони. — Или это тоже имеет отношение к борьбе за мир?
— Да нет, не имеет. — Дэвид усмехнулся и пожал плечами: его забавляла собственная непоследовательность, однако раскаянья он не испытывал, — Я просто не мог пройти мимо и оставить этого мальчика погибать. Я подумал о Робе, они одного возраста.
— Ну и что ж? Мы каждый день сталкиваемся со случаями, когда бессильны помочь, разве что оказать медицинскую помощь! — Нийл был раздражен: он не любил проблем, разрешить которые был не в состоянии, кроме того, ему не терпелось вернуться в свою лабораторию. — Надо отдавать себе отчет в своих возможностях и ограничиваться тем, что в наших силах. Нельзя заниматься спасением каждого, кто вызывает в нас жалость.
— Ты прав, — согласился Дэвид, — И все же, если я смогу сделать что-нибудь для Тони, я сделаю.
Разговор с Тревором Макдонеллом ободрил Дэвида: он увидел, что молодой врач заинтересовался историей Тони и, несмотря на некоторую грубоватость, будет с ним терпелив и тактичен. Оказалось, что методы лечения доктора Макдонелла включают трудотерапию, спорт, хорошее питание и самодисциплину. Они давали неплохие результаты, хотя, по словам Макдонелла, не стоило заранее обольщаться в отношении некоторых подростков, находящихся под его наблюдением.
Если Тони подчинится лечению добровольно, можно надеяться на лучшие результаты, чем если поместить его в больницу силой и заставить выполнять все предписания.
Первый раз Дэвид сам привел Тони к Макдонеллу, Ради такого случая Тони нарядился и пригладил свои вихрастые волосы. Он выглядел вполне приличным юношей в своих свежеотутюженных черных джинсах и темно-синем свитере. Однако он хранил мрачное выражение лица, подчеркивая тем самым враждебное отношение к незнакомцу, который непонятно как сумел заставить его пойти к врачу. Всем своим видом он показывал, что никто не сумеет с нпм ничего сделать помимо его воли.
По дороге в клинику Тони упорно молчал, раздумывая над тем, чего ради этот незнакомец нянчится с ним. Если джентльмен рассчитывает получить какие-нибудь сведения от Тони Дарра, то он ошибается, говорил себе мальчик. И вообще он, Тони, еще подумает, стоит ли ему соглашаться на эту затею.
И все-таки сквозь недоверие в нем пробивалась тайная симпатия к этому чудаку, который не поленился дотащить его, избитого, до дома. Бабка считает, что верить ему можно: он и в самом деле потому только навещает их, что Тони похож на его погибшего сына.
Джентльмен не допытывался у Тони, почему его избили, и не задавал никаких вопросов о шайке из ночного кабачка. Оно и хорошо, ведь Тони все равно ничего бы не рассказал. А что, если шайка вздумает отомстить этому человеку за то, что тот встал между нею и Тони и не дал ему околеть в канаве? Что, если они изувечат его?
При этой мысли мальчик покрылся испариной, Джентльмен не знает, с кем он связался, не сознает опасности, которая его подстерегает. Тони не мог заставить себя пойти в полицию и донести на них, как нужно было бы сделать, по мнению бабушки. Слишком глубоко он увяз сам, чтобы кого-то выдавать. Тони понимал это и слишком боялся. Но джентльмена надо предупредить. Обязательно как-то предупредить, что, если он будет помогать Тони вырваться от них, шайка с ним расправится.
Эти мысли теснились в голове мальчика, пока он сидел в приемной Макдонелла, машинально перелистывая журналы, которые совсем не интересовали его. Они были так красочны и веселы и далеки от тревог, волновавших Тони: от его борьбы с городскими трущобами за право сохранить свое человеческое достоинство.
Когда хорошенькая нарядная сестра вызвала его в кабинет врача, Тони последовал за нею, приняв, в целях самозащиты, развязный вид. Спустя час он вышел от Макдонелла уже без всякой рисовки, и вид у него был озадаченный и потрясенный.
— Как дела? — весело спросил Дэвид, когда они шли к ближайшей трамвайной остановке. Он боялся, что Тони оттолкнула грубоватая манера Макдонелла, и ему хотелось рассеять неблагоприятное впечатление, которое могло создаться у мальчика. Однако Тони был слишком поглощен своими мыслями и ответил кратко: «Все в порядке».
Минуты две он задумчиво хмурился, потом глубоко вздохнул и сказал:
— Стану ли я продолжать это дело или покончу с ним совсем — вот о чем он спросил меня. Надо решать. Либо так, либо этак.
Дэвид остановился у дверей кафе.
— Выпьем по чашке кофе, — предложил он. — Думаю, тебе не мешает подкрепиться. Мне-то во всяком случае.
За кофе с пирожным, которые заказал Дэвид, язык у Тони развязался, и он рассказал о том, что говорил ему доктор и как сам он отвечал врачу.
— Черт! — восклицал он. — Ну и задал он мне! Заставил раздеться догола и обстукал со всех сторон. Сказал, что у меня «отличные данные». Хорошая грудная клетка; сердце, легкие, желудок в полном порядке — пока что. Могу, говорит, быть классным атлетом и обыкновенным порядочным парнем, если только… вы знаете, что я имею в виду?
— Знаю. — Дэвиду больше всего хотелось убедить мальчика, что он понимает, какие надежды и страхи тревожат его.
— Нот, вы не знаете, да и он не знает, с чем мне придется столкнуться, — в отчаянье воскликнул Тони. — Тут дело не только в привычке, как говорит бабушка. Правда, героина я не пробовал — слишком дорого, — и кокаина тоже. А вот сигареты с марихуаной — к ним я пристрастился. И банда Янка знает об этом.
— Да наплюй ты на них, — сказал Дэвид. — Тебе надо о своей жизни думать, а не о них. О том, что ты можешь сделать для себя.
— Все это так, — уныло согласился Тони. — Да только дадут ли они мне вырваться от них?
— Если ты твердо решишь, они не смогут остановить тебя.
— Да, не смогут. — Мальчик приободрился. — Во всяком случае, сопротивляться им я могу. Ведь могу, как вы считаете, мистер?
— Ну, разумеется, Тони, — Дэвид улыбнулся: ему было приятно доверие мальчика. — И бьюсь об заклад, что ты победишь!
Тоии снова впал в унылую задумчивость, затем спросил:
— Вам, наверное, придется дорого заплатить этому доктору за то, что он осмотрел меня, правда?
— Да ну, пустяки, — успокоил его Дэвид. — Если Макдонелл заинтересовался тобой, он сделает все, что сможет. А это главное.
— Но ведь вы не знаете. — Тони подался вперед, мускулы его напряглись, лицо исказилось внезапной яростью. — Если я вырвусь, если я сделаю то, о чем говорит доктор… ну, перестану гоняться за этой отравой, всем нам придется плохо. Очень плохо! Они отомстят моей маме. И будут преследовать вас.
— Ну, обо мне не тревожься. — Дэвид с улыбкой отхлебнул кофе, давая понять Тони, что не во власти шайки поколебать его душевное равновесие. — А твоя мама, неужели она не захочет, чтобы ты отказался от «этой отравы»? Докажи, что ты сумеешь постоять за себя, да и за нее, если уж на то пошло.
— Конечно! Конечно! — вздохнул Тони с некоторым сомнением. — Она не зналась с этим Янком, пока… пока не получила места в ресторане. Она не хотела, чтобы я работал на него. Черт! Об этом рассказывать нельзя, но… — Он досадливо поморщился.
— Да и не нужно! — Дэвиду хотелось вернуть мысли мальчика к предстоящему лечению. — Когда теперь ты должен увидеться с доктором Макдонеллом?
— Завтра.
Тони взял пирожное и, откусив большой кусок, задумался, вспоминая о своем визите к доктору, где псе было так странно и непривычно.