— А ведь и правда… — подала голос обладательница двух забавных соломенно-свѣтлых косичек со знаками различия факультета Гриффиндор.
— Что именно правда, мисс Браун? — уточнила у прервавший пояснения Гарри девочки профессор МакГонагалл.
— Я сама видела, да и остальные тоже, Гарри всегда по стеночке ходит, когда к лестнице приближается, а уж когда она направление меняет…
— Это правда, мистер Поттер?
— Да. Мэм, как я и сказал, у меня Акрофобия, и пусть я знаю как с ней бороться, это совершенно не повод вызывать у меня паническую атаку. Я не уверен, что это закончится банальной и вполне безобидной истерикой.
— Ясно, что ж, это неожиданно, тем более что ваш отец прекрасно летал — произнесла явно растерянная выясненным декан Гриффиндора, и развернувшись в сторону Невилла продолжила — а вы чем порадуете, мистер Лонгботтом?
— Да, я… — замялся, а затем взяв себя в руки произнёс сделавший глубокий вдох Невилл, " Гарри вот признался, и ничего, живой", — подумал мальчик и сжав для уверенности кулаки, продолжил. — когда мне было девять, мой дядя вывесил меня за ноги из окна третьего этажа, так он пытался заставить меня колдовать. В итоге не удержал и я упал, не знаю как, но я не убился и даже шею не свернул. Отскочил от гравия и дальше поскакал, как будто бы в мячик превратился. это было непередаваемо страшно, и жутко неприятно, но я хотя бы остался жив. И после этого… в общем после подобного я, как и Гарри, предпочитаю твёрдую землю. Лестниц я не боюсь, а вот летать…
— Ясно, что ж, это действительно многое объясняет, Роланда, признаться, я не совсем понимаю, почему для того, чтобы это всё выяснить, ты посчитала необходимым оторвать меня от проверки эссе?
— Но как же, Минерва, они же…
— Они, как я понимаю, вполне спокойно предупредили тебя о том, что вполне, как мне видится, обоснованно не могут выполнить твоего требования, а вот ты вместо того, чтобы выслушать их, сорвалась ко мне. При этом оставив не прошедших даже минимальной подготовки студентов наедине с двадцатью мётлами.
— Но я…
— Это было, как минимум необдумано, и никогда не работало. Предоставленные сами себе первокурсники… Хм… даже и не знаю, что может быть хуже. Что же до вскрывшейся перед нами проблемы. Мистер Поттер, мистер Лонгботтом, после урока вы проследуете в больничное крыло и если мадам Помфри посчитает ваши обстоятельства убедительными, то она напишет для вас освобождение, если же нет… — декан Гриффиндора многозначительно замолчала.
Глава девятая " Магические концепции или как на первом дѣлать то, что не всякий на пятом выдюжит. "
Урок полётов завершился, студенты начали расходиться, часть из них сочувственно подбадривала лишённого радости полётов героя. А сам герой усиленно вспоминал, как и что именно говорил и дѣлал учившийся с ними на класс младше Майкл Акерли. Именно с него он и давал описание упомянутой им боязни высоты. И в отличии от самого Гарри, у Майкла она и в самом дѣле была, сильная. Не раз и не два они в школе наблюдали, как он буквально падал на коленки и жутко дрожа ползком по полу. Лестницы, балконы, мосты. Всё что угодно, и даже видео могли спровоцировать у того приступ. Его панические атаки в их школе не запомнил только ленивый. И вот идя в сторону больничного крыла, мальчик усиленно думал. Актёрствовать он никогда не пробовал и сейчас колебался. Пытаться врать или же рассказать, как есть. Как есть страшно, а что как на опыты сдадут.
Как выяснилось, боялся он зря. Поинтересовавшаяся причиной их с Невиллом визита мадам Помфри была удивлена, но, задав несколько вопросов, не стала тянуть. Невилл отстрелялся первым, его несколько укороченного пересказа того, что он рассказал профессору оказалось достаточно. И хмыкнувшая медиведьма, постучав палочкой по пергаменту, протянула ему столь желанное им освобождение. Подошла очередь Гарри.
— Акрофобия, значит?
— Да мадам, не сильная, буду честен, но высоты я опредѣленно не перенесу, особенно если под ногами не будет того, на что я смог бы в случае чего опереться.
— Что ж, ясно, понятно, хотя и странно. Обычно у меня обратные разрешения просят, а тут… Сочувствую вам, мистер Поттер, ваш отец и в самом дѣле прекрасно летал на поле, как впрочем и в больничном крыле, хотя сюда он скорее всё-таки залетал. Хм… быть посему, надеюсь, что не обрету в вашем лице постоянного пациента. Будьте осторожны, мистер Поттер, — произнесла медиведьма и одноврѣменно с этим заполнила ещё одно разрешение.
Когда через недѣлю мальчики чуть ли не одноврѣменно продемонстрировали мадам преподавателю полётов подписанное медиведьмой и завизированное деканом освобождение, Роланда Хуч разве что не позеленела, вот только подѣлать что-либо была безсильна. Дети остались на земле, и пока остальные учились базовым приёмам, они обсуждали проблемы высшей трансфигурации. Ну или основы теории личных магических мѵров. Убеждённый в правоте мастера палочек, Гарри был до невозможности упрям. Первым в эту его "религию" с головой нырнул Невилл. Чуть припозднившись, присоединился сообразивший, что к чему Рон, а затем и теория в лице Гермионы подоспела. Она нашла труды, на которые ссылался мастер палочек и оказалось, что всё это до безобразия интересно. Как выяснилось, что в мïре, оказывается, существует несколько школ магии. И, видимо, Гаррик Олливандер придерживается той из них, что одноврѣменно и более сложная, и более простая. Простая, потому что не надо ничего учить. Никаких зубодробильных и совершенно непонятно как составленных формул. Ничего, что надо без какого-либо объяснения запомнить. Заместо этого — расчёты математические, понимание законов мiроздания, химия, физика и высшая математика. Первым этот путь, ещё даже не до конца понимая, что именно и как именно он дѣлает, опробовал Гарри. Произошло это на первом занятии по трансфигурации. Заместо абстрактной иглы Гарри принялся представлять себе совершенно конкретную. И чем полнее были его мысли, чем больше в них было деталей… В общем, к концу занятия была у него игла. Гермиона же и вовсе пошла ещё дальше. Она написала родителям и попросила их прислать ей справочники по химии и физике, а также химический состав иглы швейной обыкновенной. Как раз к понедѣльнику управились, точнее, сама сова прилетела в субботу, и все выходные ребята, собравшись в библиотеке, штурмовали расчёт. Именно его то они и опробовали. И по нему же и дезинтегрировали.
Врѣмя тем врѣменем тянулось своим чередом. Вечно прячущий свою правую руку в кармане герой всея магической Британии примелькался, страсти поутихли. На первый план вышли новые темы. Гарри же продолжал блистать, в жирных таких кавычках, на каждом уроке зелий. На благо им у них ничего не взрывалось. Суп из раза в раз. Злющий Снейп, стрижка баллов, порция унижения. Увы, но попытки не прикасаться ни к котлу, ни к ингредиентам не помогали. Профессор лютовал. А потому договариваться с Невиллом, мол, ты порежешь, было безсмысленно. Едва завидевший подобное зельевар тут же снимал баллы и разве что не мордой. Мол, экий вы у нас принц, мистер Поттер, порезать самому и то не по статусу. Как итог, отработки и что интересно, отдраенные дочиста без какой-либо магии котлы. Почему так, так магическая же дрянь-то. Магия тю-тю, а грязь, а что грязь-то. Он её за детство своё в достатке наоттирался. Но вот в конце октября котлов как-то раз не нашлось и зельевар указал ему на бочку с флобберами. Перебирайте мол, принц вы наш доморощенный, к зельям совершеннейшее неспособный.
Попробовал одной рукой, ох и противно. Увы, профессор так ничего и не понял и заметив, как Гарри опять правую руку прячет, повелительно навис и потребовал «обоими». В смысле обоими руками работать. Нечего, мол, нежиться. На следующей недѣле на воздух взлетело двадцать четыре котла и ещё сорок зелий было попросту запорото. Во всех из них требовались те самые перебранные в субботу Поттером флобберы. Один, два, первый — второй курсы. Но не седьмой же, не продвинутый, и тем не менее, мистер Теренс с Рейвенкло таки умудрился. Бахнуло знатно, жаль только, что понять от чего никто так и не сумел. В очередной раз убедившийся в том, что бездари мол, профессор убрался в классе и пожаловался на это всё на летучке, да запив огневиски, забыл. На дворе было тридцатое октября. В Большом зале пахло можно сказать, что реально вездесущей тыквой. И будто бы по-особенному горели свечи, а Гарри возвращался с отработки. Ну как возвращался, ушёл то он уже час с лишним как. Профессор, наверное, думал, что, лишение его Хеллоуина ума ему куда-нибудь да вложит, ну или хотя бы настроение испортит.
Не помогло, в смысле ума не вложилось, да и дѣло то вовсе не в нём. Настроение, это да, ну да оно и утром было где-то под плинтусом. Именно поэтому на пир и не пошёл. Нашёл окно где-то на седьмом, да там на подоконнике и устроился. В какой-то момент откуда-то с пола раздалось то ли вопросительное, то ли всё-таки отдающее чем-то жалобным «мяу». Отреагировал не сразу, но вот мальчик всё-таки обернулся и обнаружил, что подле него на полу коридора сидит кошка завхоза. Её с любой другой никак не перепутаешь. Одна она в замке такая.
— Добрый вечер, миссис Норрис, прошу простить меня, но гладить я вас, как и ранее, не рискну. Хозяин ваш этого на дух не любит. Не хочу его лишний раз безпокоить.
— Мяу, — сообщила в ответ ещё более тощая, чем в сентябре животина. Её пыльная и без того не сказать, чтобы ухоженная шерсть была какой-то ещё более блёклой, и мальчик невольно обезпокоился. Кошка-то уже старая, да и выглядит плохо. Подкормить бы, да хозяина боязно, да и нечем. А тем врѣменем смотрящая на него своими жёлтыми, словно бы с чем-то затаённым в глубине глазами, животное, словно бы что-то для себя решив, рванула куда-то к лестнице.
— Хорошего вам вечера… — прошептал ей вслед Гарри, после чего вернулся к прерванному её визитом занятию. Чего-либо запрещённого он не дѣлал и миссис Норрис не обижал. Как следствие, бояться ему было нечего. А тем врѣменем, пока вновь упёршийся лбом в оконное стекло мальчик опять ушёл в свои размышления, трусящая по восьмому этажу кошка остановилась. К мальчику она приглядывалась давно. Честный, открытый. Он никогда её не обижал, а как-то раз и вовсе вкусненьким угостил. Аккуратно так положил на пол оказавшийся до замурчательного вкусным кусочек варёного мяса. Извинился, что без блюдца мол. А до этого почесал. За ухом, недолго, хозяин прогнал.