После обеда понаблюдали за лукотрусами, покормили парочку презабавнейших, живущих у мистера Скамандера помимо жмыров демимасков. В общем, ни разу не скучали. А также выяснили, что Рольф ему оказывается писал, фото Ирия играющего с Ясенкой присылал, вот только Гарри непонятно почему не ответил. Именно так и выяснилось, что никакого письма Гарри не получал. И если бы не разрешивший ему по выходным приходить к Ирию именитый дед… В общем, странная история вышла, а ещё через недѣлю лишь подтвердившаяся. На этот раз с помощью взрослых Рольф письмо уже как положено, то есть с чарами оповещения о вскрытии, отправил. Означало это, что если письмо будет получено… В общем, Гарри его ждал, ждал, да так и не дождался. Как и любого другого письма. Но вот перевалил за свою вторую половину июль и никем так и не поздравленный с днём рождения Гарри очень расстроился. Рольф уехал на континент, в Грецию вроде бы. Обещал что-то интересное прислать. А вот ни Гермиона, ни Невилл, ни даже Рон ему так и не написали. Грустные мысли вяло ковыряющего свою овсянку Гарри прервало многозначительное покашливание дяди Вернона.
— Сегодня, как вы помните, у нас важный день… — начал он. Гарри от неожиданности поперхнулся. — …возможно, именно сегодня, — продолжал мистер Дурсль, — я заключу самую крупную в жизни сдѣлку… — Услышав это уже набившее оскомину заявление Гарри поспешно вернулся к своей каше и лежащей поодаль от тарелки гренке. "Как дядя уже надоел со своей дурацкой сдѣлкой! Последнюю недѣлю только о ней и разговор.", — А дядя тем врѣменем продолжил:
— Не мешало бы ещё раз отрепетировать сегодняшний вечер. Итак, к восьми ноль-ноль каждый должен быть на своём месте. Петунья, ты будешь…
— В гостиной, — подхватила его слова будто бы не совсем здоровая на голову улыбающаяся тётя. — Моя обязанность — со всей учтивостью приветствовать дорогих гостей.
— Прекрасно. А ты, Дадлик?
— Я открою гостям дверь, — ответил толстяк и, приторно улыбнувшись, прибавил: — Мистер и миссис Мейсон, позвольте взять ваши пальто!
— Ах! Они сразу его полюбят! — воскликнула тётя Петунья.
— Молодец, Дадлик! — похвалил сына мистер Дурсль и повернулся к Гарри. — А ты что будешь дѣлать?
— Буду тихо сидеть у себя в комнате, как будто меня вообще нет, — пробубнил на одной ноте Гарри.
— И чтоб ни единого звука! — напомнил дядя. — Затем я веду их в гостиную, представляю Петунье, и предлагаю что-нибудь выпить. В восемь пятнадцать…
Представление-ролёвка продолжалась ещё что-то около пяти минут. И Гарри, ещё несколько раз подтвердивший то, что свою роль он запомнил на твёрдое отлично, доел, помыл за всеми посуду и тихо, как и требовал того дядя Вернон, ушмыгнул мышкой к себе. И так как дѣлать было решительно нечего, стянул с полки одну из так и нетронутых Дадли книг. Они так и остались здесь, и раз уж их никто не забрал, в итоге мальчик углубился в чтение попавшего в его руки Оливера Твиста. Помнится, именно его им задавали в прошлом году на летнее чтение.
Очнулся Гарри из-за того, что давление на матрас изменилось, как если бы на него кто-то присел или же животное какое небольшое запрыгнуло. Отложил книгу и чуть не ахнул от изумления. На краю его кровати сидѣл самый настоящий всамдѣлишный домовой эльф. Практически такой же, разве что более презентабельный, прошлой осенью ему с Ирием помогал. Воспоминание о любимом мохнатом друге заставило сглотнуть ни с того, ни с сего поднявшийся в груди тугой комок. " Как он там…?" Что же до эльфа, вот он был странным, в Хогвартсе Гарри таких ни разу не видѣл. Весь замызганный, чумазый, более всего он напоминал жертву ядерного апокалипсиса, крайне похожий на выживших после оного. О которых Гарри узнал из забытого некогда Дадли комикса. С той лишь разницей, что в комиксе были люди, а тут был именно домовой эльф. А дальше завертелось, домовик был, судя по всему, неадекватный, он то голосил, то порывался причинить себе хоть какой бы то ни было физический ущерб. В ужасе Гарри пытался угомонить это совершенно неадекватное, лопочущее о том, что ему нельзя в Хогвартс, создание. Увы, но практически безуспешно. Доводов разума это существо, судя по всему, не воспринимало и несмотря ни на что, по совокупности таки довело Дурслей. И пусть что удалось не дать ему колдовать, это никак не помешало, и шуму тот произвёл достаточно.
Позже Гарри узнал, что Мейсонам Тётя Петуния, спасая ситуацию сказала, что они мол опекают больного, не в полной мере дееспособного племянника, и тем не позволила столь мечтаемой Верноном сдѣлке сорваться. Мистер и миссис Мейсен прониклись и, кажется, даже натянутость и фальшь именно на несчастное дитя родителей алкоголиков списали. «Бедный мальчик, не переживайте Петуния, дорогая», — произнесла тогда миссис Мейсон. — Господь всемилостив, он видит ваш труд и неравнодушие.
Увы, стоило Мейсонам распрощаться, как с трудом сдерживающий до этого гнев Вернон Дурсль буквально влетел на второй этаж. Следствием чего стало то, что Гарри нехило так досталось. От ремня и не только, а на утро его ещё и заперли. Решёток на окна не поставили, спасибо инспекции пожарной, по требованиям которой глухими оные дѣлать было запрещено. Так как-либо дверь запирайте, либо окно, и то только с возможностью открыть. Узнавший об этом явившийся в тот день в управу за затребованным кампанией по установке разрешением Вернон плюнул и развернувшись ушёл. Как итог, в случае чего вылезти из окна было потенциально вполне себе можно, вот только прыгать со второго этажа мальчику было боязно, да и даже в случае удачи идти Гарри было всё равно некуда.
Три раза в день пленнику давали немного еды, утром и вечером выводили в туалетную комнату. Все остальное врѣмя суток Гарри Поттер был заперт у себя в комнате на ключ. Так прошло три дня. Дурсли и не думали сменить гнев на милость. И лежащий на своей кровати Гарри с грустью думал о том, что толку вызволять себя, используя магию, если ещё перед отъездом декан на вполне себе доступном для всех первачков, да и не только для них языке разъяснила, что именно и как именно за это будет. Без подробностей и тем не менее, колдовать на каникулах не достигшим совершеннолетия студентам категорически запрещалось. О чём недвусмысленно свидетельствовал тот самый подписанный и вдоль и поперёк перечитанный Гарри бланк-уведомление.
Так продолжалось практически недѣлю, на исходе которой даже прыжок со второго этажа без какой бы то ни было магии был уже вовсе даже не таким уж и страшным. Останавливало лишь то, что Хедвиг такого скорее всего не переживёт, она не Ирюша, и вообще в клетке. На висящем на противоположной от кровати стене календаре было уже десятое августа. И уверенности в том, что не явись он в школу, за ним хоть кого бы то ни было пришлют, у мальчика не было. Друзья ему не писали, ну или же письма их к нему не доходили. Особой разницы в этом не было. Именно с этими мыслями перечитавший уже всё что только было в комнате, Гарри перевернулся на бок и постарался уснуть.
Ему снилось, что его подарили зоопарку. Он сидит в клетке, на которой табличка: «Колдун несовершеннолетний». Люди глазеют на него сквозь прутья решётки, а он, ослабевший, с пустым желудком, лежит на соломенной подстилке. В толпе мелькнули уши и глаза Добби, он стал кричать ему, просить о помощи, но Добби только сказал:
— Гарри Поттер здесь в безопасности, сэр.
Потом появились Дурсли, и Дадли, достав из кармана лазерный фонарик, тот самый красненький, принялся свѣтить им Гарри в глаза.
— Перестань, не мешай мне… Я хочу спать… — пробормотал перевернувшийся на другой бок уставший ото всего этого мальчик. Неожиданно подул ветер, а в следующий миг Гарри окончательно проснулся и как раз воврѣмя, так как из окна, заметьте — второго этажа, на него смотрела веснушчатая физиономия его однокурсника Рона Уизли.
— Рон! — едва шевеля губами произнёс Гарри, и буквально в два шага оказался у, как оказалось, приоткрытого окна, видимо, он забыл его закрыть на защёлку, когда ложился. — Рон, как ты здесь очутился? Что ты… — и только начав говорить Гарри заметил, что Рон смотрит на него из старенького, бирюзового цвета автомобиля, который висит в воздухе у самого окна. От изумления Гарри открыл рот, что неимоверно развеселило близнецов Фреда и Джорджа, сидящих спереди.
— Привет, Гарри! — воскликнули они в один голос.
— Что происходит? — спросил Рон. — Почему ты не отвечал на письма? Я тебя чуть не десять раз приглашал погостить.
— Эм… Прости, я их не получал, Рольф мне тоже самое говорил, писал мол тебе, а ты молчишь. Не знаю как так, но я ничего не получал, — тихим, на грани слышимости голосом ответил затравлено оглядывающийся на находящуюся за его спиной дверь в комнату Гарри. — Рон, дружище, и вы спереди тоже, вы даже не представляете, как я рад вас всех видеть, но Мерлина и Морганы ради тише, если тётя или, упаси Мерлин, дядя проснутся…
— Не получал, говоришь? — тоже перейдя на шёпот, с явным удивлением пробормотал Рон. — Странно, сова возвращалась, как если бы ты письма забрал.
— Ни единого не видѣл ни от тебя, ни от Невилла и даже от Гермионы, про Рольфа и говорить нечего.
— Стоп, так ты что общаешься с ним что-ли?
— Ну да, он же сам меня приглашал, как и дед его, да и Ирюша сейчас у них.
— То есть, ему ты получается ответил?! — Несколько громче, чем хотелось произнёс явно обиженный Рон.
— Да нет же, говорю же, он тоже жаловался, а я в тот раз попросту к нему приехал. Дед его разрешил, а меня мои в тот день вконец достали, вот я и вызвал Рыцаря, и сбежал.
— Кого вызвал?
— Ночного рыцаря, — хором ответили весело улыбающиеся близнецы. — Балда ты, братец, и мы вместе с тобой, чего сами не сообразили то? А ну и ладно, — махнул рукой тот из них, что сидѣл за рулём. — Ты сам то как, на письма не отвечаешь, сам не пишешь, случилось что-ли чего? Отец вчера опять же с работы пришёл, сказал, что в вашем районе дичь какая-то и магии скачки. Источник их не опредѣлили, но напряглись знатно, а мы, как услышали, решили надо к тебе, раз на письма ты не ответил.