— Ничего страшного, это нормально, да и я тебе не дедушка, и не брат, — подмигнул, как и ранее улыбающийся мастер волшебник. Расстаться с веткой было почти нереально, но Гарри всё-таки справился и, оставив свою будущую волшебную палочку на верстаке, последовал за мистером Олливандером. А оказавшись в холле, с удивлением обнаружил, что тот накидывает на плечи сюртук.
— А…
— Сначала мы кое-куда сходим, навряд ли ты хочешь, чтобы первого сентября вся твоя форма обратилась в лохмотья. А учитывая то, что Малкин от раскройки и до последнего шва всё делает магией… Это ведь не палочка, в другую руку не переложишь. — Вмиг представивший себе, что и как именно будет, едва лишь он просто коснётся собственного белья, Гарри аж побелел. А тем временем поманивший его за собой Олливандер покинул так и оставшийся закрытым магазин, и по почти опустевшей в столь уже можно сказать, что поздний час улочке направился в сторону Гринготтса. Миновал лавку Джимми Канделла, прошёл торговый центр " Совы", и наконец остановился у вывески состоящей из двух переплетённых букв Т, под которыми значилось что это, мол, ателье «Твилфитт и Таттинг, элитный магазин одежды", эксклюзивная одежда и аксессуары на все случаи жизни. И не давая мальчику запротестовать, открыл дверь.
Спустя час с небольшим они вышли с покупками. Как оказалось, в отличии от ателье Малкин, в котором всё и вся делается при помощи магии, в этом ателье всё делается руками. Начиная от исподнего и заканчивая верхними зимними мантиями. Только вручную, только швея. И как следствие — никакой магии, следствием чего стало то, что приобретённые на пробу ремень и трусы, несмотря на все старания Гарри, так и остались целыми. Почему белье и ремень, так они были самыми дешёвыми, всего лишь навсего какой-то один единственный жалкий галеон за штуку стоили. По сравнению с остальным сущие гроши. Протестовать смысла не было, не после того, как извлечённая из поклажи, пошитая у Малкин рубашка разошлась по спине. Тем самым спалив, что скроили её не из цельного, но из составленного полотна. Как итог, пришлось примериться и, дабы не ходить голышом и посмешищем, раскошеливаться. Про покупки у мадам Малкин попросту забыли, да и выбор тут был не в пример больший. В итоге Гарри решил, что раз уж гулять, то, как говориться, гулять и вместо исподнего за один галеон набрал того, которое стоило два, зато полотно в нём было со включениями шерсти единорога и как обещал продавец, разве что не прям совсем цельное. А узнав о том, кого именно они сейчас одевают, тут же ещё и скидку предоставили, в обмен на несколько фотографий. Тридцать процентов, Гарри был совершенно не против. В итоге на выходе у него было три полных комплекта, два ремня, новенький школьный, ручной работы портфель. И минус практически три сотни золотых. Ещё двести тридцать перекочевали к Олливандеру. Ведь столько палочек старику перепортил, правда, к вящей его радости Т&T, согласились на чек, а Гарик заверил, что так тоже вполне можно, что гоблины всё сами проведут и безпокоиться, мол, совершенно точно не о чем. На улицу вечернего уже Лондона вышли опять-таки вместе, и жестом фокусника извлёкший свою волшебную палочку из рукава мистер Олливандер сделал той вполне понятный каждому человеку жест. Миг, хлоп и прямо перед ними материализовался фиолетовый трёхэтажный автобус.
В общем, до Тисовой Гарри добрался, как говорится, с ветерком. Дурсли, как оказалось, тоже уже возвратились и хмурым взглядом проводившая его Тётя Петуния велела ему не шуметь. И из выделенной ему неделю как комнаты не высовываться. Это было более чем приемлемым, и проснувшийся с утра Гарри минут десять разглядывал свою оказавшуюся до того странной правую руку.
— Разрушитель барьеров, значит, и что ж ты за зверь то такой, а? — пробормотал так и не нашедший чего бы то ни было в своей руке примечательного Гарри. Рука как рука, такая же, как и левая, только правая.
Вот только левая ничего не взрывает, не портит, тогда как правая… — тяжко вздохнув поднялся, умылся, и получив оставленный ему тётей завтрак, как она и велела, исчез с глаз её долой. Засел у себя и принялся за новые учебники. А памятуя совет мастера, старался упрямо всё делать только левой. Правую для верности в карман джинсов, как вчера в мастерской, запихал. Дни летели, упрямство брало своё. И к двадцатому августа Гарри даже письмо осилил. Для начала шариковой. Заодно обнаружил, что чернила свои цветные испортил. Вздохнул, обругал себя и изведя серобурказявчатую бурду на прописи, накрепко зарёкся. Ну его в пень, полтора галеона, а вместо ожидаемого… Ну да тут он только и исключительно сам виноват, за руку то, как говорится, никто не тянул.
Ставшие ни разу не забавными, изначально бывшие разноцветными чернила постепенно уходили на убыль, как и прописи. Спасибо Гаррику, он про совиную почту пока к дырявому котлу шли рассказал. Уже пару раз отправлял Хедвиг. Прописи, перья, пергаменты. Всё это улетало со скоростью заправского гоночного болида. Упрямый Поттер это вам не это.
В процессе овладения левой рукой все учебники перечитал. Выписки по интересным моментам делал. Руку тренировал. Тридцатого только сообразил, что без палочки-то рыцаря ему никак не вызвать, пришлось на поклон к дяде идти. Подвезите до Лондона мол, но тот на удивление без проблем согласился. Не трогать только ничего велел, автомобиль мол новый. Не позорь порядочных людей в общем. Именно поэтому к завтраку в половине своей школьной формы спустился. Светло кремовая рубашка, брюки, галстук. Ботинки кожаные, обыкновенные, простые самые. Всё из Т&T, новое, с иголочки и ни единого намёка на магию. Обычный английский школяр, едущий в обычную для этой страны скорее всего частную, судя по его виду, школу-пансион. Ничего нового, ничего выделяющегося. Дядя как был с приоткрытым ртом, так зубами и щёлкнул. Дадли ещё вчера в свой разлюбимый им, правда пока исключительно заочно, Воннингс отбыл.
Чемодан из всё тех же Т&T, доставленный курьером, был не в пример легче того, что им в скобяной лавке буквально всучили. Как и всё у этой фирмы, сделанный строго вручную и выглядящей куда как более презентабельнее своего предшественника, занял своё место в багажнике. Загружать его левой было категорически сложно, и тем не менее всё удалось. Уселся на заднее, дядя завёл мотор. Выехали на дорогу. Позади оставался дом на Тисовой, впереди столь долгожданная без всякого преувеличения встреча. Мистер Олливандер всё подтвердил и на вокзале пообещал встретить. Первое сентября мол, мастер палочек никому не потребуется, а потребуется, так лавка Канделла рядом.
Глава третья " Вокзал и экспресс или привитие вежливости по-стариковски " часть 1
До вокзала Гарри добрался совершенно без затруднений. Десантировался у главного входа и попрощавшись с дядей, кивнув на его просьбу на рождественские каникулы по возможности не прибывать, покатил найденную тут же тележку. Хедвиг ещё на Тисовой выпустил, опять-таки Олливандер посоветовал. Зачем, мол, внимание экзотикой на вокзале с магловской стороны привлекать. Сова птица вольная, сама долетит. А тем временем показался перрон платформы девять и десять. И притормозивший немного Гарри огляделся, ничего похожего на платформу девять и три четверти поблизости не наблюдалось. И только теперь мальчик сообразил, что ни у Хагрида, ни у Олливандера об этом так и не спросил, и вот как следствие собственной тупости, заблудился. Именно в этот момент мимо него прошла группа людей и до Гарри донеслись обрывки их разговора:
— Я так и думала, что тут будет целая толпа маглов… — услышавший эти слова Гарри резко, почти на месте обернулся. Эти слова произнесла пухлая женщина, разговаривавшая с четырьмя огненно-рыжими мальчиками, каждый из которых вёз на тележке чемодан, до неприличия похожий на тот, который они купили вместе с Хагридом. И у одного из них была сова. Ободрённый тем, что он тут такой не один, услышавший их слова Гарри что было сил толкнул свою тележку вперёд, стараясь не упустить их из виду. К счастью, они вскоре остановились, и Гарри оказался достаточно близко для того, чтобы услышать, о чём именно они говорят.
— Так, какой у вас номер платформы? — поинтересовалась женщина.
— Девять и три четверти, — пропищала маленькая рыжеволосая, несколько странно одетая девочка, дёргая, судя по всему, свою мать за руку. — Мам, а можно я тоже поеду…
— Ты ещё слишком мала, Джинни, так что успокойся. Ну что, Перси, ты иди первым. — Один из мальчиков, на вид самый старший, пошёл в сторону разделительного барьера. Гарри внимательно следил за ним, стараясь не моргать, чтобы ничего не пропустить. Но тут рыжеволосого мальчика загородили от него туристы, а когда они наконец прошли, Перси уже исчез. — Фред, ты следующий, — скомандовала пухлая женщина.
— Я не Фред, я Джордж, — ответил мальчик, к которому она обращалась. — Скажи мне честно, женщина, как ты можешь называть себя нашей матерью? Разве ты не видишь, что я — Джордж?
— Джордж, дорогой, прости меня, — виновато произнесла женщина.
— Я пошутил, на самом деле я Фред, — сказал мальчик и двинулся вперёд. Его брат-близнец крикнул ему вслед, чтобы он поторапливался. И через мгновение Фред исчез из виду, а Гарри так и не понял, как ему это удалось? Теперь пришла очередь третьего брата. Он тоже пошёл вперёд и исчез так же внезапно, как и первые двое. Ситуация снова оказалась безвыходной. И собравшийся с силами Гарри рискнул подойти. Обычно он ничего подобного не делал, но так как ситуация казалась ему совершён безвыходной, в общем, как мог нахрабрился и:
— Извините меня, я…
— Привет, дорогуша. — Улыбнулась ему женщина — Первый раз едешь в Хогвартс? Рон, мой младший, тоже новичок. — Она показала на последнего оставшегося из четырёх мальчиков.
— Да… — проглотив предательский ком, на одном дыхании выпалил посмотревший в указанную ему сторону Гарри. — Но дело в том… дело в том, что я не знаю как… — и именно в этот момент увидел появившегося буквально из стены мастера Олливандера.
Радости мальчика буквально не было предела, а появившийся тем временем на магловской половине вокзала известнейший в магической Британии мастер волшебных палочек совершенно беззаботно помахал ему рукой.