— И я рад тебя видеть, как там Адэйн, надеюсь что всё хорошо?
— Уи, он с 'оловой в своей работе, а ты? Как твои дѣлья?
— Прекрасно, вот супом твоим любимым с тобой дѣлюсь.
— О — лала, я и забыла совсем, п'ошу пр'щения, надеюсь ты не слишком 'астроен?
— Не особо, у меня вот тыквенный с криветочками, тоже очень даже.
— Это замечательно, бла'одарю, — произнесла француженка, забрала небольшую, надо признать, кастрюльку с интересующим её кушаньем, с чем и вернулась за стол сине бронзовых
— Вылитая вейла! — осипшим голосом просипел так и смотрящий в её сторону Симус.
— Она самая, так что осторожнее парни, поверьте, они вовсе не счастливы от того, что на них так смотрят.
— Откуда ты…
— Я с двумя болгарскими переписываюсь, дочки тех, что на чемпионате Болгарию поддерживали. Мы их тогда в лесу встретили, ну вы понимаете из-за чего. Напуганные, незнающие языка. В итоге дедушка с ними договорился. Он ведь как оказалось не только английский знает. В итоге на русско — болгарском изъяснились. А затем уже с родительницами ихними. Так собственно и подружились. Общее горе, а по итогу адресами обменялись и они теперь на мне свой английский письменный тренируют. А заодно вот о вещах не всем известных просвещают. Так что информация верная и если нарваться нет желания. А что до этой конкретной, так там занято уже, так что губы советую подзакатать, она наречённая моего кузена, старшего, Адэйна. Так с ней собственно и познакомился, во Франции дѣло было, летом этим.
— Да ну ладно тебе, она же такая… — мечтательно пробормотал тем не менее отведший от её спины взор Дин.
— Я вас всех предупредил.
— Благгоодару, — пробубнил едва ли не себе в тарелку только теперь отошедший от очередного приступа морской болезни Рон.
— Во благо, — совершенно искреннее ответил ему буквально спасший его от позора Гарри. Оглядев стол, он выискал там пребывавшую в списки разрешённого вкусность и тут же за ней без какой-либо застенчивости потянулся.
Но вот наконец наполненные до этого золотые тарелки опустели, и Дамблдор вновь поднялся со своего находящегося во главе стола места. Зал в ожидании замер. Гарри почувствовал лёгкое волнение. А сидевшие в отдалении от всех рыжие близнецы так и впились в директора горящим взглядом.
— Торжественный миг всё ближе, — произнёс величественно возвышающийся сейчас над всеми собравшимися Дамблдор и, оглядев зал не иначе как отеческим взглядом продолжил: — Турнир Трех Волшебников вот-вот будет открыт. Но перед тем, как внесут ларец, я хотел бы коротко объяснить правила нынешнего Турнира. И прежде позвольте представить вам мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества. А также Людо Бэгмена, начальника Департамента магических игр и спорта.
— Мистер Бэгмен и мистер Крауч, как и все остальные организаторы Турнира, без устали работали несколько месяцев, — продолжал Дамблдор. — И они войдут в судейскую бригаду, которая будет судить состязания.
При слове «состязания» зал навострил уши, что от Дамблдора не ускользнуло.
— Олин, — улыбнулся он, — ларец сюда, пожалуйста.
Филч, который до этой минуты прятался где-то в дальнем углу зала, тут же явился к профессорскому столу, неся в руках старинный, изрезанный рунами и инкрустированный каменьями и жемчугами деревянный ларец.
— Инструкции к состязаниям мистером Краучем и мистером Бэгманом уже проверены. Для каждого тура все готово. Туров — три, состязания основаны исключительно на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолевать опасность, — с явным упоением наблюдая за реакцией замершего и внимающего ему зала директор неспешно пояснял, что именно и как именно будет происходить. После чего сдѣлал небольшую паузу, тем позволяя залу выдохнуть и в точно выверенный момент продолжил: — В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оценивать по тому, как они справились с очередным выпавшим им на пути к заветной цели испытанием. Участник, набравший наибольшее итоговое количество очков, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд безпристрастный в своём суждении артефакт — Кубок огня!
Произнёсся это, Дамблдор вынул свою волшебную палочку и стукнул ею по крышке ларца ровно три раза. На что повинующаяся магии убелённого сединами старца крышка ларца медленно, с хорошо слышимым в воцарившейся в зале тишине скрипом отворилась. Дамблдор опустил свою свободную руку во внутрь и достал большой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ничего примечательного — не будь он до краёв наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на неё Кубок, чтобы все хорошо его видѣли.
— Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать своё имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — Им даётся на размышление двадцать четыре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трех Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лѣтъ. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросая своё имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Ну а теперь, кажется, самое врѣмя идти спать. Всем, всем доброй ночи.
— Запретная линия! — воскликнул Фред, выходя из зала, глаза у него возмущённо сверкали. — Её наверняка можно обмануть зельем, н., которое набавляет возраст. А когда уже имя в Кубке, кричи «ура»! Кубку-то все равно, сколько тебе лѣтъ!
— Дѣло не в возрасте, — возразила нагнавшая их у выхода в холл Гермиона. — Мы ещё очень мало знаем, и нам такие состязания не по плечу.
— Говори только за себя, — обозлился Джордж. — Гарри, ты ведь хочешь принять участие в конкурсе?
— И в мыслях не было!
— Да как так-то?
— Вы что, о фобиях моих позабыли что-ли? И ладно уж то, что я от каминов на расстоянии вытянутой руку после того случая держусь. Хрен с ними, ибо мне слабо представляется себе испытание в котором его сумели бы задействовать. Но вот акрофобия-то моя, а ещё зелий непереносимость. В общем ну его нафиг счастье такое, мне четырнадцать всего-то, так что нафиг.
О том, что он скорее всего этот кубок самым банальным образом погасит, Гарри благоразумно умолчал. Как и о том, что линия эта ему и не помеха вовсе.
— Всем обратно на корабль, — раздалось откуда-то сзади и благоразумно сместившийся в сторону Гарри пропустил мимо себя в начале гостей с севера, а затем и шедшего замыкающим их директора.
— Благодарю, — небрежно бросил Каркаров, мельком взглянув на Гарри. И застыл в изумлении — прямо-таки уставившись на Гарри, точнее, на его так и оставшимся пусть и зажившим, но тем не менее всё ещё видимый шрам. Его подопечные тоже остановились, и с любопытством уставились на столь заинтересовавшего их директора местного ученика.
— Да, это Гарри Поттер, — прохрипел кто-то сзади и профессор Каркаров резко обернулся. Преподающий в этом году ЗОТИ Грюм и в самом дѣле стоял позади, опираясь на свою палку, его волшебное око, не мигая, буравило директора Дурмстранга.
Каркаров побледнел, на искажённом лице проступила весьма странная и мало уместная в текущих обстоятельствах ярость, весьма отчётливо перемешавшаяся со страхом.
— Ты!
— Да, я, — мрачно кивнул Грюм. — И если тебе нечего сказать Гарри Поттеру, сдѣлай милость, проходи, не задерживайся. Ты не даёшь пройти.
Наблюдающий за всем этим Гарри поёжился, но вот директор Дурмстранга развернулся и быстрым шагом направился к выходу.
Глава двадцать четвёртая "Умеет ли кубок огня читать?"
Утро дня отбора выпало на субботу, а поэтому Гарри позволил себе практически до упора понежится в кровати. В обнимку с котом на мягкой подушке, да разве могло бы быть что-то более прекрасное. По мнению Гарри, такого попросту не существовало. Вот только его мнение и мнение его соседей диаметральнейшим образом, в этой точки бытия расходилось. Собственно, именно поэтому в комнате с ним оставался разве что Невилл, да и тот уже поторапливался.
Именно от него Гарри и узнал, что все уже внизу. Чуть ли не всем факультетом караулят. Понять этого Гарри не сумел, а потому ещё немного понежился и лишь под самой конец завтрака спустился вниз. Миновал холл и обойдя кубок по хорошей такой дуге ушёл в большой зал. Там его уже дожидалась явившаяся перед ним рубленая овсянка. На этот раз на обезжиренном молоке. В понимании Гарри с утра небыло ничего лучше.
Остальные, правда, его не так чтобы поддерживали, в итоге все разговоры за столом были только и исключительно об отборе. Так Гарри и узнал о том, что на рассвѣте вроде бы как Урингтон из слизеринский сборной отметился, а также кто-то из парней с Рейвенкло. Что все Дурмстранговцы ровно в девять ноль ноль свои записки опустили. А также и о том, что Рыжие близнецы тоже пытались и что теперь они у мадам Помфри от бород и последствий сваренного ими же старящего зелья избавляются. Так и позавтракал, на все вопросы односложно отвечая нет или да, но чаще всего нет.
Прошёл день, почти все младшие, сменяя друг друга так или иначе обретались недалеко от кубка. Один только Гарри, как ни в чём не бывало в библиотеке заседал. Там нашёлся преинтереснейший справочник по рунам и до самого ужина Гарри с ним в обнимку и просидѣл. Выписки дѣлал. Поправки в собственные записи вносил, сверялся. Так до самого вечера и просидѣл. Но вот пришло врѣмя спускаться в