лохо.
Получается, что меня здесь вообще никто не лицезрел. Все считают, что я в Москве. Стоп!!! Водитель такси! Он меня знает! Точно, он же жил рядом с нами целый год и, конечно, меня узнал. В случае чего он скажет, что привез в дачный домик Лизу Буркову. Да и Эльвира… эта сплетница, наверное, уже всему городу сообщила, что я вернулась из Москвы… и собираюсь убить сестру. Я же сама ей об этом доложила!
Я остановилась посреди дороги и сжала голову руками: «Господи, какая же я дура!»
Я подошла к своей калитке и нерешительно вошла внутрь. Заперла ее за собой и приблизилась к домику. Только при одной мысли, что мне надо будет вернуться в комнату, где находится труп сестры, у меня подкосились ноги.
— Я не могу! — жалобно пискнула я и опустилась на завалинку. Я принялась напряженно думать.
Первой мыслью было все-таки вызвать милицию и оставить все как есть. Охрана подтвердит, что Максим приехал на дачу раньше меня, и, значит, это именно он убил сестру. Хотя… не факт. Максим скажет, что приехал и уехал обратно, а Машки еще не было. Да и потом, у него друг детства в органах. Сашка. Наверняка поможет в случае чего. А у меня и мотив, и возможность совершить убийство налицо. Да еще я всему городу орала, что придушу Машу своими руками. Я тихонечко завыла, спрятав лицо в ладони. Нет, надо вызывать милицию. Там, поди, не дураки работают, разберутся, что к чему.
Я решительно поднялась и вошла в дом. Внутри было уже достаточно тепло, я скинула шубу и тут же подумала, что в комнате труп, и тепло ему, мягко говоря, может навредить. Я представила, что сестра скоро начнет пахнуть… меня едва не вывернуло прямо на пол. Я выскочила во двор и набрала полное ведро снега. Вернулась в комнату и засыпала снегом огонь в камине.
— Все! — я судорожно дернулась и повернулась в сторону сестры. Она лежала все в той же позе, глаза открыты. Мне стало плохо, комната качнулась.
— Сейчас, Маша, я вызову милицию, — я повернулась к сестре и усилием воли заставила себя не отводить глаза в сторону. Около дивана что-то блестело, я подошла поближе, нагнулась и подняла с пола часы, как будто нарочно заляпанные кровью. Я брезгливо обтерла их о покрывало и поднесла к глазам. Это были изящные женские часики.
— Боже мой! — я вскрикнула так громко, что напугала себя еще больше. Это были мои часы. Часы, которые я потеряла месяца два назад. Даже не помню где. Я уже давно купила себе новые, а про эти совсем забыла. Хотя часы были подарочные, на обратной стороне должно быть написано «Любимой доченьке Лизоньке в день рождения». Я перевернула циферблат. Так и есть, надпись на месте.
Я вышла в коридор и села в кресло.
— Что происходит? — спросила я у себя и тут же ответила: — Тебя кто-то хочет подставить.
Теперь в этой версии я не сомневалась ни минуты. И тут же все встало на свои места. Максим хорошенько все продумал. Он приезжает на дачу, убивает Машу, потом возвращается в город. На Машкин труп он бросает мои часы, отличная улика. Наверняка он позаботился еще о парочке таких мелочей. Максим прекрасно меня знает, он понимает, что, увидев труп сестры в комнате, я первым делом вызову милицию. И что они увидят, приехав сюда? Меня, собственной персоной, перепуганную, перепачканную в крови. Мертвую сестру, о нашей ссоре с которой знает весь город, и… получается, что я в припадке ярости ударила Машу по голове чугунной сковородой. И все, попробуй доказать обратное.
Я закрыла глаза.
— Зачем ему это? — снова спросила я вслух, чтобы перестать панически бояться. И снова ответ пришел сразу же: — Мы разводимся, я категорически не хочу с ним жить, и Максим это понял. Обвинив меня в убийстве сестры, он не только избавится от меня на несколько лет, избежав тем самым дележа имущества, ресторанов и прочей ерунды, но и убирает с дороги ненужную свидетельницу. Теперь уже стало абсолютно ясно, что Машка про него что-то знала.
— Значит, в милицию нельзя.
Я вздохнула. Раз Максим затеял это дело, значит, он хорошенько подстраховался. Наверняка я не смогу ничего доказать.
— И что мне остается?
Ответ я уже знала, и от этого мне становилось просто плохо. Я должна избавиться от трупа — это раз. Потом найти улики против Максима— это два. И только после этого идти в милицию.
— За что? — крикнула я в отчаянии и разревелась.
5 марта
Я вымыла руки с мылом и еще раз оглядела комнату. Яркое солнце светило в окна, пол блестел чистотой, о вчерашней трагедии ничего не напоминало. Я не спала всю ночь, от усталости у меня ломило спину и кружилась голова. Пришлось лечь на диван, где еще несколько часов назад лежал труп моей сестры. Я задремала. Мне снилось, как я тащу Машу волоком по снегу, потом сбрасываю ее в колодец, стоящий у нас во дворе.
Я вскрикнула и проснулась. Рывком села на диван и огляделась. Яркое весеннее солнце слепило глаза, просачиваясь сквозь грязные после зимы стекла.
Я снова легла и тут же увидела себя со стороны: ночь, я тащу сестру, ее рука ударяет меня по щеке. Ужасный, шуршащий звук до сих пор стоит в моих ушах…
Я вскочила на ноги. Нет, видимо, в ближайшее время мне не уснуть. Я вышла в коридор, умылась и снова вернулась в комнату.
«Преступника тянет на место преступления!» — грустно усмехнулась я и тяжело вздохнула. Ну, месяца два у меня в запасе есть, пока снег полностью не сойдет, на дачу соседи не приедут. Они обычно в мае приезжают, не раньше. А кроме них к нашему колодцу никто не подходит. Не думаю, что Максим решит сюда заехать по доброй воле,
— Значит, у меня есть два месяца! — я успокоилась, если такое вообще возможно. Но меня перестало бить, зубы уже не стучали, сердце не выпрыгивало из груди. Просто было невыносимо плохо, и душа разрывалась на части. Я не могла понять, как такое могло случиться в МОЕЙ жизни. Это не кино, это реальность, но в нее трудно было поверить.
Я вышла во двор и, щурясь от ослепительно яркого снега, зашла за ворота. Пустынная улица, громко щебечут птицы. Даже не верится, что в такой хороший день может случиться что-то плохое.
Я вернулась во двор и опустилась на завалинку — сколько раз за эти сутки я проделывала этот маршрут? Десять? Двадцать? Сто?
Теперь надо все обдумать. Машка завтра должна была вернуться на шоу, значит, вместо нее поеду я. Вернее, полечу я, по своему собственному паспорту, который я нашла у Маши в сумочке. Как была Лиза Буркова, так и останется Лиза Буркова, для мена это идеальная ситуация. Можно сказать, мне повезло. Я буду в безопасности (ведь шоу снимают скрытые камеры двадцать четыре часа в сутки), и у меня будет время все хорошенько обдумать. Теперь Маша… Ее отсутствие в городе могут заметить. Стоп! Охрана считает, что в домике сейчас Машка, значит… ну, поиграю в свою сестру некоторое время, засвечусь в людных местах и сообщу всем, что улетаю к матери в Варшаву. На неопределенное время, чтобы не хватились.
Пока вроде все сходится. Я на реалити-шоу, Маша у матери в Варшаве. Максим… Ну, об этом подонке я подумаю потом, сейчас у меня голова разламывается от пережитого.
Я вошла в дом, взяла Машкину сумочку, которую нашла под диваном, вытащила из нее сотовый и вызвала такси.
— Пора сваливать, — я с тоской оглядела дачу. Было ясно, что по доброй воле я сюда больше никогда не вернусь.
На этот раз таксист был мне не знаком, он хмуро взглянул на мою зеленую от бессонной ночи физиономию и неприятно крякнул:
— Справляли 8 Марта?
— Пятого? — удивилась я вопросу, садясь в машину. — Вы о чем?
— Да так, — водитель пожал плечами. — Видок у вас еще тот.
— На себя посмотри, — тихо буркнула я.
Когда мы проезжали мимо домика охраны, я велела притормозить. Вылезла из машины и подбежала к двери.
— Эй! — я стукнула кулаком в дверь. — Есть кто живой?
— Че надо? — одутловатое лицо и запах перегара одновременно обрушились на меня вместе с распахнувшейся дверью.
— Я уезжаю в город, — я не знала, с каким именно парнем спала Машка. С этим или с другим?
— Привет, — мужчина удивленно поднял брови. — Ну и видок у тебя.
«Значит, с этим!» — сделала я вывод.
— Нормальный видок, отвяжись! Я в город уезжаю, Лизка в Москве, Максим болеет, ты следи за дачей. Ладно?
— Конечно, — мужчина неожиданно тепло улыбнулся. — Тебе блондинкой лучше было.
— Перекрашусь, — заверила я его. — Обязательно. Вот только к матери в Варшаву слетаю и сразу же перекрашусь.
— Ты в Варшаву летишь? — охранник, слава богу, зацепился за ключевое слово. — Привези мне пива… По старой памяти, — попросил мужчина.
— Ладно, — я удивилась такой странной просьбе, но отказывать не стала. — Ну, пока!
— Слушай, — охранник замялся. — А у тебя с Лизкиным мужем серьезно?
— Нет, так, не знаю, — я пожала плечами. — Ну, пока!
— Пока!
Я вернулась в такси, где недовольный водитель уже выкурил вторую сигарету, и мы наконец уехали из этого гиблого места.
Всю дорогу я думала: почему охранник меня не узнал? Вернее, почему принял за Машу? Ведь если он с ней спал, значит, должен знать сестру хорошо. Да, я была в Машкиной куртке, ярко накрасила губы помадой, которую обычно таскала с собой сестрица… Побрызгала на себя ее духами. Но… мы же совершенно разные, или, может быть, сестра была с ним не слишком близка? В смысле, может, они и не разговаривали совсем, а только сексом занимались. Хотя скорее всего средства массовой информации сделали доброе для меня дело. Раз в газете написано: «Лиза Буркова в Москве», значит, в Москве…
Я расплатилась за такси и вышла возле своего подъезда. Если честно, домой я возвращаться боялась. Где Максим? Чего от него ожидать еще?
«В постели с врагом» — отличный фильм, правда, я совсем не хотела стать главной героиней этого фильма. Но, как говорится, не зарекайся!
В квартире было тихо, Максима не было. Я перекрестилась и заперлась на все замки. Завтра утром я улечу на шоу, главное — пережить эту ночь.
Я разделась и тут же встала под душ. Было ощущение, словно я нахожусь в потустороннем мире, все плыло перед глазами, кружилась голова. Я вытерлась полотенцем и едва доплелась до кровати, как тотчас уснула.