Я опустилась на грязную лавочку возле детской песочницы и вздохнула. На голову мне беспрестанно накрапывал нудный, мерзкий дождик, ноги уже онемели от холода, в носу свербило, а я все никак не могла решить, куда же мне теперь податься. В поисках сотового я заглянула в сумочку и без всяких эмоций обнаружила, что у нее внутри все насквозь промокло, это, видимо, тогда, когда я плескалась в луже. Телефон не работал, но зато из него вытекла тоненькая струйка мутной водицы. Я бросила телефон в грязь и поднялась на ноги — и куда теперь? Дорожная сумка оттягивала руки, я пошла без всякой цели и без единой мысли в голове, просто вперед. Поднять глаза и еще раз взглянуть на выгоревшую квартиру не хватило сил.
Добрела до супермаркета «Звездный полет», где зимой мы с Машкой вылавливали Лорда, и решила зайти в «Пиццерию». Уж очень я проголодалась и промерзла. Расплатившись мокрыми деньгами за местами подгорелую пиццу и стакан кофе с коньяком, я задумчиво вытащила из сумочки визитку Бориса.
— От вас можно позвонить? — я подошла к менеджеру, со скучающим видом прохаживающейся возле столиков.
— А куда? — с интересом спросила меня женщина.
— Так можно или нет? — я тяжело вздохнула. Я уже успела отвыкнуть от бестактности и грубости.
— Нельзя, — процедила женщина и демонстративно повернулась ко мне задом.
— Простите, — я обратилась к молодым парням за соседним столиком. — Ребята, вы не одолжите мне на минуту сотовый? Мне очень нужно сделать один звонок, а здесь… — Мы слышали, — рассмеялся пацан в красной куртке. — Держи!
Он ловко кинул мне в руки телефон:
— Только недолго, у меня денег мало…
— Спасибо! — я улыбнулась и позвонила Боре.
— Боря, мы расстались час назад, — начала было я, но мужчина меня перебил.
— Что-то случилось?
— Да, пожалуйста, забери меня из «Пиццерии» возле «Звездного полета».
— Хорошо, жди.
Я отдала парням сотовый и надкусила пиццу. Странно, что Боря откликнулся, ведь мы с ним почти незнакомы. Просто у меня совсем не было сил, чтобы принимать самостоятельные решения. Пусть за меня хотя бы на время подумает кто-то другой.
Я пригубила кофе и осмотрелась. В нескольких метрах от меня, за столиком в самом углу сидел Костя, тот самый книжный червь, доцент и романтик, который (но его словам) был в меня давно и безнадежно влюблен. Костя был не один — блеклая женщина непонятного цвета и возраста с восторгом внимала его речам, даже не притронувшись к пицце, лежавшей у нее на тарелке. Я улыбнулась и снова отвернулась к окну.
Через пару минут Костя и его спутница покинули кафе, я видела его сутулую спину и растоптанные туфли. И вдруг неожиданно Костя обернулся и встретился со мной взглядом — я вздрогнула и помахала ему, сама даже не знаю зачем. Костя что-то быстро сказал своей женщине, чмокнул ее в щеку и проворно вернулся в «Пиццерию». — Лиза?! Как я рад! — Костя без приглашения уселся за мой столик и мотнул головой, при этом щедро посыпав своей перхотью мою пиццу.
— Привет! — я поморщилась.
— Как я рад! — Костя погладил мою руку. — Ты… ты что здесь делаешь?
— Ем, — ответила я, проявляя чудеса сообразительности.
— Ну да, да, — рассмеялся Костя, продемонстрировав мне желтые зубы. — Выпить хочешь?
— Нет, спасибо! — я посмотрела в окно, Бориса все не было. Может быть, я слишком рано обрадовалась его отзывчивости? — Выпей без меня, — предложила я Косте.
— А я не могу! — Костя смотрел на меня влюбленными глазами. — У меня что-то геморрой обострился и изжога. Не знаешь, отчего бы это?
Я отодвинула от себя кофе, борясь с подступающей тошнотой.
— Наверное, из-за весны, — выразила я предположение.
— Нет, это из-за того, что я не влюблен! — поведал мне Костя. — Я ощущаю одиночество как пустоту в руках, словно звезды проходят сквозь пальцы, оставляя на них лишь след возможной страсти…
Я мысленно перекрестилась.
— А у меня муж погиб и квартира сгорела, — я решила вернуть его в жестокую реальность. — Мне даже переночевать негде, вся квартира выгорела дотла.
— Ну надо же! — удивился Костя. — Я знаю, у нас есть хорошая гостиница на Карла Маркса, правда, у меня нет ее телефона, но ты можешь позвонить по сотовому в справочную и узнать телефон.
— У меня сотовый утонул, — я улыбнулась. — Вот, одна симка осталась! — я покрутила в руках маленький квадратик, предусмотрительно вытащенный из промокшего телефона.
— Ну надо же! — Костя хрустел костлявыми пальцами. — Ну, тогда, может, отсюда позвонить?
Свой сотовый мужчина не предложил.
— Лиза!!! — Боря ворвался в «Пиццерию» и сразу же бросился ко мне. — Прости, менты за превышение скорости задержали, совсем обнаглели! Триста рублей заплатил ни за что! Что случилось-то? Хотя… потом расскажешь. Где твоя сумка?
Боря схватил сумку и пошел к выходу:
— Поехали, я тебя накормлю по-человечески, — и мужчина исчез за дверью.
— Ну, мне пора! — я поднялась из-за стола и улыбнулась Косте. — Удачи!
Костя молча кивнул и снова тряхнул головой. Перхоть белым облаком взмыла в воздухе, а потом осела на его плечах. Он смотрел на меня грустно и осуждающе, наверняка думая о продажности женщин и скудности их серого вещества. На выходе я обернулась — Костя доедал мою пиццу.
Я забралась в Борину машину, и мы поехали.
— «Лондон-паб» тебя устроит? — спросил Боря, не отвлекаясь от дороги. Мужчина успел переодеться, и теперь вместо нелепых трусов на нем были приличный костюм и куртка. Но зато вместе с дурацким нарядом без следа пропали и беззаботность, и веселье, и кураж, словно Боря поменял не только одежду, но и взгляды на жизнь. Хотя… может быть, он просто стал самим собой?
— Устроит! — кивнула я, борясь с сонливостью. На меня всегда в состоянии шока сонливость нападает.
В ресторане народу почти не было, мы сели за столик, и Боря протянул мне меню. — И что случилось? — наконец спросил мужчина, предусмотрительно выждав, пока я проглочу салат. — Ты вся мокрая, глаза зареванные.
— Муж погиб, квартира сгорела! — я вздохнула.
— Не шутишь? — Боря даже поперхнулся перчиком, который он только что тщательно пережевывал.
— Нет, — я вздохнула. — К сожалению, не шучу.
— А еще родственники есть? — поинтересовался Борис, с аппетитом поглощая салат.
— Сестра и мама. Но сестру убили…
— Издеваешься? — Борис снова подавился, но на этот раз он еще и долго кашлял со слезами на глазах. — Ты что, шутишь так?
— Почему? Я к сестре на похороны прилетела… А мама в Варшаве, даже не знаю, вызвали ее или нет.
— А муж сгорел вместе с квартирой? — уточнил Боря.
Я молча кивнула головой.
— Да… — Борис задумался. Скорее всего он решал — нужно ли ему ввязываться в чужие проблемы? — Значит, жить тебе негде?!
Я снова кивнула.
— Ну, ко мне домой нельзя, у меня жена и двое пацанов, а в гостиницу я тебе помогу устроиться. В ту же, где ты спала, пойдет? А вообще, ты мне зачем позвонила?
— Не знаю, — честно ответила я, опуская глаза.
— Понятно, — протянул мужчина. — Ну что, поехали обратно в гостиницу?
17 апреля
Боря не только помог мне устроиться, но и разыскал в другой гостинице маму, которая уже два дня как была в городе. Она прилетела вместе с мужем по вызову Максима и тщетно пыталась меня найти. Когда случился пожар, мама впала в истерику и ей вкололи тонну успокаивающих.
Сегодня были двойные похороны, Максима и Маши. С матерью мы встретились полчаса назад у входа на кладбище. Она молча меня обняла и прижала к себе.
— Лизонька, это мой муж, Вадим! — с новым маминым мужем мы были знакомы лишь по фотографиям. Насколько я знала, он был обычным клерком в Варшаве, неплохо говорил по-русски и любил мою маму.
— Очень приятно! — почти без акцента проговорил Вадим, протягивая мне руку. — Жаль только, что мы знакомимся с вами при таких обстоятельствах.
Я хмуро оглядела мужчину — невысокий, плотный, почти лысый, беспокойный взгляд и слишком подвижное лицо.
Машу и Максима хоронили в закрытых гробах, оно и понятно. Закопали на одном кладбище, но в разных местах. От одного свежего холмика к другому вереницей шли знакомые, друзья и родственники.
— Довела, паскуда, своими выходками! — услышала я шипение у себя над ухом и обернулась. Родня Максима сверлила меня взглядом. — Довела мальчика до смерти, дрянь!
Я вздрогнула и втянула голову в плечи.
Около могилки Маши стояла Кварина с мужем, они громко спорили, какую плиту на кухню лучше купить: с грилем или без. Когда я подошла, они перестали дискутировать и молча уставились на меня.
— Говорят, убийцу Маши так и не нашли? — Ларочка поправила длинное кожаное пальто цвета молодой зелени.
— Нет, — я мотнула головой, сильно побледнев. — Не нашли.
— Какие есть версии? — подал голос пожилой Ларочкин муж.
— Не знаю, мы еще не были у следователя.
Незаметно к нам подошел Вадим, мамин муж. Он стоял чуть сбоку и внимательно слушал.
Я обернулась, почувствовав его взгляд.
— Жаль, что я так и не познакомился с младшей сестрой, — Вадим грустно улыбнулся и сделал шаг вперед.
Ларочка с мужем цепким взглядом окинули незнакомца.
— Мне тоже, — буркнула я.
— Когда вам идти к следователю? — Вадим подошел и приобнял меня за локоток. — Может быть, я составлю вам компанию? Маму, я думаю, лучше в эти дела не вмешивать, у нее и так слабое сердце. Да еще такое горе, а вам, я думаю, будет нужна чья-нибудь моральная поддержка.
— Спасибо, я подумаю! — я вывернулась из его цепких рук и пошла прочь. Я так устала и вымоталась, что мечтала лишь об одном — упасть на диван и закрыть глаза.
Поминки проходили в столовой, народу было полно, пришли даже школьные друзья Максима и Маши. В большинстве своем народ смотрел на меня с ненавистью, кто-то с завистью, прослышав о моей удачной карьере на кабельном телевидении в столице. Некоторые едва скрывали усмешку.
Я сидела за столом, опустив глаза, и ковыряла ногти, пытаясь ободрать лак.