С течением времени в СОЕ были разработаны довольно совершенные системы обеспечения безопасности операторов агентурных передатчиков. Одним из методов являлось несение радиовахты во время сеанса связи в городах тремя, четырьмя и даже пятью радистами, использовавшими одну и ту же частоту и готовыми передавать одну и ту же радиограмму. Начинал сеанс один из них. В случае появления в окрестностях радиоквартиры машин с пеленгаторами оператора предупреждали об опасности, он замолкал, а его прослушивавший эфир коллега возобновлял передачу с того же места, на котором она прервалась. При необходимости процедура повторялась еще и еще с новыми операторами. Другим и весьма надежным методом обеспечения безопасности была установка передатчика в пустой квартире и соединение его с ключом по неиспользуемому и достаточно протяженному телефонному кабелю. Конечно, самым распространенным методом обеспечения безопасности было выставление наблюдателей и разработка простых сигналов тревоги. Случались и курьезы. Например, один из агентов-радистов оказался столь увлекающейся натурой, что несколько раз игнорировал предупреждения, продолжал вести передачу и едва избежал ареста. Тогда резидент посадил одного из наблюдателей на крыше дома, из которого велась передача, через форточку провел от него веревку к запястью радиста и распорядился в случае тревоги просто отдергивать руку энтузиаста от ключа. Со временем британцы выработали немало мер, существенно повысивших безопасность агентурной радиосвязи.
С шифрами было сложнее. Первоначально агентов СОЕ снабжали полученными от МИ-6 примитивными шифрами двойной замены, составленными на основе широко известных стихотворений. Руководство разведки высокомерно полагало всех сотрудников примитивными существами, не способными запомнить какой-либо связный текст, за исключением хрестоматийного. Как не переставал указывать руководитель отделения агентурных шифров СОЕ Лео Маркс, эти стихотворения не хуже были известны и немцам, достаточно легко раскрывавшим простые английские шифры. Собственно, даже обстоятельства его первого появления в стенах этой организации свидетельствовали о ненадежности защиты ее переписки с агентами. Маркс являлся своеобразной, самобытной личностью и первый шифр, найденный им среди книг в отцовском магазине, он самостоятельно раскрыл в восьмилетием возрасте. Из-за талантливого, но сложного характера после окончания школы криптоаналитиков его не взяли на работу в ПШКШ и направили в СОЕ, где на первом собеседовании ему поручили расшифровать закрытый текст. Рядовые девушки-криптографы обычно тратили на это не более получаса, и экзаменаторы, которым Маркс вручил открытый текст лишь по истечении семи часов, были весьма разочарованы его способностями. Однако тут же выяснилось, что перед началом испытания ему забыли дать ключ к шифру, и молодой человек вскрыл его самостоятельно, не пользуясь никакими документами! Руководителей шифровальной группы потрясла внезапно выявившаяся столь невысокой стойкость своих шифрсистем, но не меньшее удивление это вызвало и у новичка, едва поверившего, что забрасываемых в тыл противника людей снабжают такими шифрами. Поэтому всю свою деятельность он посвятил укреплению безопасности радиообмена центра с агентами. Маркс нажил немало врагов и недоброжелателей, однако вскоре, несмотря на это, в неполные 22 года занял в СОЕ пост руководителя агентурных шифров секции криптографии и стал одним из признанных мастеров шифровального дела Великобритании. Для начала в надежде хоть как-то поправить положение, он стал сам сочинять простые и легко запоминающиеся стихи, естественно, неизвестные германским криптоаналитикам. Беда заключалась в том, что пойманный агент под пытками неизбежно выдавал ключ к своему шифру, и безопасность переписки по-прежнему не соблюдалась. Не оправдала себя и архаичная система двойной замены “Плейфейр”, из-за слабой стойкости запрещенная к применению с 1942 года. Не большую гарантию давали и система “безобидного письма”, при которой в качестве ключа использовались первые буквы заранее произвольно выбранных слов, поскольку перед следователями абвера, гестапо и СД сохранить их в секрете было практически невозможно. Вопрос следовало решать иначе. Летом 1942 года Маркс изобрел систему шифрования, практически гарантировавшую шифры от компрометации противником. Агентам выдавались ключи, отпечатанные на квадратных 50-сантиметровых кусках шелка в виде набора случайных фраз. После однократного использования они отрезали полоску с буквами и уничтожали ее, поэтому даже захваченный с остатком ключа сотрудник СОЕ при всем желании не мог восстановить ключи, использовавшиеся им в предыдущих сеансах связи. Он разработал систему перестановочных ключей (WOK) и буквенных одноразовых блокнотов (LOP), которые, в отличие от цифровых, позволяли сократить продолжительность радиосеанса. Дело в том, что в азбуке Морзе цифры передаются комбинациями из шести точек и тире, а буквы имеют от одного знака до четырех, поэтому продолжительность нахождения агента в эфире при передаче им буквенных сообщений приблизительно вдвое меньше, чем при шифровании того же текста цифрами. Маркс не ограничивался шифровальными вопросами, а активно пытался средствами криптографии осуществлять наступательные контрразведывательные операции.
Агенты направлялись в Европу не десятками, а сотнями. Судя по всему, в центральный аппарат СОЕ не удалось внедриться ни одному агенту стран “оси”, зато провалы полевой агентуры происходили довольно часто. Это не было удивительным, если учесть ее количество и сжатые сроки на подготовку. Однако сознательных предательств не случалось, не в пример МИ-6, в группе парашютистов которой однажды оказался активный член Британского союза фашистов. Сразу же после приземления он попытался выдать своих коллег, но те каким-то чудом сумели разгадать его намерения и после короткой импровизированной судебной процедуры казнили предателя. В пользу продуманного подбора кадров для “Исполнительного органа специальных операций” говорит и тот факт, что, в отличие от разведки, на службу в нем допускались лица с двойным гражданством и иностранные подданные. В числе сотрудников СОЕ было несколько американцев, испанцев, немцев, австрийцев, количество же французов и итальянцев исчислялось сотнями. И при всем этом не наблюдалось ни одного случая перехода на сторону противника, хотя общий штат службы насчитывал много тысяч человек.
При создании СОЕ Черчилль назвал новую организацию “министерством неджентльменских методов войны” и напутствовал ее фразой: “Теперь разожгите в Европе пожар!”[24]. В СИС с большой ревностью и скептицизмом наблюдали за соперниками и полагали, что единственное, что могут сжечь эти дилетанты — это прикрытие ее агентов. Тем не менее, СОЕ был ориентирован именно на боевые операции, вначале проводившиеся с большим трудом. До перелома в ходе войны большинство европейцев лишь с большей или меньшей долей симпатии наблюдали за движением Сопротивления, не выражая никакого желания примкнуть к нему. Исключение составляла только Польша, где оккупационная политика Германии была намного жестче, чем на Западе, и вызывала соответственную реакцию населения. Многие упрекают СОЕ в непрофессионализме и дилетантстве, но ничего иного и нельзя было ожидать от столь спешно сформированной организации, у которой в течение войны сменились три исполнительных директора. В апреле 1942 года из-за ухудшившегося состояния здоровья Нельсон передал дела своему заместителю, в недавнем прошлом видному банкиру Чарльзу Хэмбро, а с сентября 1943 по январь 1946 года во главе организации находился профессиональный военный, бригадир, а впоследствии генерал-майор Колин Габбинс. Сменился и министр экономической войны, этот пост занял лорд Сельборн. Новый министр стал крайне удобной в политическом отношении фигурой, поскольку, с одной стороны, являлся консерватором, которого невозможно было заподозрить в намерении поддерживать революционные и национально-освободительные движения, а с другой — он никогда не был тесно связан со своей партией и никак не мог считаться оголтелым реакционером. Все эти кадровые перестановки явились отражением происходившей вокруг СОЕ межведомственной борьбы, в которой организация едва не утратила самостоятельность, а также изменения общей военно-политической обстановки. В течение первого периода существования СОЕ был значительно более вовлечен в боевые операции, чем армия, и до середины 1942 года не подвергался особенным нападкам, если не считать перманентного стремления МИ-6 поглотить его. Однако дальновидный Черчилль уже тогда думал о послевоенном устройстве Европы и роли Великобритании в ней. Он потребовал продемонстрировать всему миру, что вклад его страны в движение Сопротивления не ограничивается пропагандистскими радиопередачами и разбрасыванием листовок с самолетов, и это отразилось как на общей концепции работы, так и на структуре всей организации и судьбе ее руководителей.
После летних реформ 1942 года историю СОЕ можно разделить на четыре этапа. Вначале проводимая лордом Сельборном политика умиротворения конкурентов привела к определенному ограничению сферы деятельности организации, но при этом повысился ее авторитет, а также четче обозначились направления работы. В сентябре 1943 года развернувшиеся события и совершенно особый статус возглавлявшегося генерал-майором У. А. М. Стэуеллом Каирского центра (“Специальные операции — Средиземноморье, или СОМ) спровоцировали британское командование на Среднем Востоке начать атаку на СОЕ в целом. Подробности этого называемого “кризиса Комитета обороны Среднего Востока” описываются в соответствующей главе. Военные и дипломаты договорились отстранить его от самостоятельных действий в регионе, что на фоне провалов в Нидерландах и претензий командования бомбардировочной авиации к неудовлетворительным результатам оценки итогов действий королевских ВВС по объектам в Германии было чревато самыми серьезными для СОЕ последствиями. Это было скверно не только само по себе, но неизбежно отразилось бы на общей позиции организации и вскоре низвело бы ее до уровня структурного подразделения военного министерства или министерства иностранных дел. СОЕ спасло благожелательное отношение Черчилля, а также то, что к концу 1943 года, когда в правительственных кругах принималось решение о его дальнейшей судьбе, уже шла активная подготовка к операции “Оверлорд”. Вторжение в Европу требовало поддержки со стороны местного Сопротивления, а в случае ликвидации СОЕ осуществить это было бы крайне трудно. В ходе третьей фазы своей истории (январь — сентябрь 1944 года) СОЕ продемонстрировал хороший уровень работы, доказал, что по праву может считаться “четвертым видом вооруженных сил” и окончательно ушел от пропагандистских операций, передав их ПВЕ. Численность организации в июне 1943 года достигла 7 тысяч человек, в сентябре — 11 тысяч, а в пиковый месяц, февраль 1944 года — 12 тысяч. С этого времени подразделение Северо-Западной Европы СОЕ во главе с бригадиром Е. Е. Моклер-Ферримэном стало именоваться Штаб-квартирой специальных сил и было передано в подчинение Верховного штаба союзнических экспедиционных сил (СХАЕФ), не изменив при этом ни своего штата, ни расположения на лондонской Бейкер-Стрит. Последний, че