– И кому же принадлежит этот дилижанс? – спросил он, широко округлив глаза.
– Семье Фарино, – с вызовом произнес Чарли Скраггс.
Глаза негра раскрылись еще шире.
– О, боже милосердный, храни нас господи, – писклявым голосом запел он. – Ты имеешь в виду Фарино из мафии?
– Я имею в виду, что грузовик и все, что в нем находится, в том числе Оливер и я, являются собственностью Организации, черномазый ублюдок, – заявил Чарли. – Только тронь что-нибудь, и во всей Америке не найдется выгребной ямы, где ты сможешь спрятать свою черную задницу.
Бритый задумчиво кивнул:
– Возможно, ты прав, Чарльз, мальчик мой. Но, наверное, уже слишком поздно. – Он печально посмотрел на Оливера. – Мы уже тронули беднягу Олли.
Чарли взглянул на своего мертвого напарника, стараясь тщательно подобрать слова для ответа.
Верзила не дал ему возможности договорить.
– К тому же, Чарли, мальчик мой, ты произнес нехорошее слово на букву «н».
Малькольм Кибунт выстрелил Чарли Скраггсу в левый глаз.
– Эй! – воскликнул Бандан, низко пригибаясь за труп Оливера. – В следующий раз предупреждай, козел!
– Заткнись, мать твою, – спокойно произнес Малькольм. – Пуля ушла вверх. Видишь мозги Чарльза на крыше? Тебе ничего не угрожало, ниггер.
Бандан сверкнул глазами.
– Вытаскивайте аппаратуру, – распорядился Малькольм.
Бросив на него еще один злобный взгляд, Бандан обошел грузовик сзади, срезал огромными кусачками навесной замок и залез в кузов. Через пару минут он появился со стороны кабины с несколькими проигрывателями видеодисков в руках.
– Ты уверен, что это те самые? – спросил Малькольм.
– Да, уверен на все сто, – буркнул Бандан.
Он указал на табличку с серийным номером.
Малькольм кивнул. К кабине подошел Потрошитель. Остальные расступились, пропуская его. Достав из кармана перочинный нож, Потрошитель вытащил из него отвертку и отвинтил заднюю панель верхнего проигрывателя.
– Вот те на, в кои-то веки ты прав, Бандан.
Малькольм снова кивнул. Потрошитель забрал проигрыватели, и все, за исключением Малькольма и Бандана, направились к фургону «Астро-Ван».
– Заводи, – сказал Малькольм. – И ставь брусок.
– Иди к такой-то матери, – выругался Бандан. – Вся кабина в крови, мозгах и дерьме. У этого козла нет половины головы. А вдруг у него СПИД или еще какая-нибудь дрянь?
Ухмыльнувшись, Малькольм приставил Бандану к виску дуло своего огромного «смит-вессона».
– Бери ключи. Заводи двигатель. Ставь брусок.
Бандан забрался в кабину и сделал все, что было приказано. Деревянный брусок вдавил педаль акселератора в пол, и двигатель взревел.
– А теперь, – продолжал Малькольм, отходя назад, – вся штука состоит в том, мой мальчик, чтобы снять ручник, включить передачу и спрыгнуть с подножки, прежде чем грузовик нырнет туда.
Он указал на край обрыва прямо перед грузовиком, до которого было меньше пятидесяти футов. Вдоль обрыва стоял легкий заборчик, но настоящего ограждения не было. По шоссе время от времени проносились машины, но на пустынную стоянку никто не сворачивал.
Ухмыльнувшись, Бандан снял ручной тормоз, осторожно перевесился через обмякший окровавленный труп Чарли, надавил на педаль сцепления и рывком передвинул вперед рукоятку переключения передач.
Грузовик рванул с места и съехал с бетонной полосы стоянки. Ревя двигателем, он понесся к заборчику, вырывая колесами комья мерзлой земли.
Бандан висел на подножке и небрежно соскочил в самый последний момент, перед тем как грузовик, пробив ограждение, скрылся из виду, срывая по пути вцепившиеся в скалу деревья и кусты.
Убрав «смит-вессон» в длинную кобуру под мышкой, скрытую плащом, Малькольм захлопал в ладоши. Не обращая на него внимания, Бандан проводил взглядом падающий грузовик.
До реки было чуть больше двухсот футов. У грузовика было время описать неполное сальто. Труп Чарли вывалился в темноту через раскрытую дверь, а затем машина ударилась крышей о скалы, торчащие у самого края бурлящей воды. Десятки видеомагнитофонов и проигрывателей видеодисков высыпались в реку, поднимая отдельные фонтанчики брызг. Одному из них удалось долететь чуть ли не до водоворота. Негры в фургоне встретили звуки, донесшиеся из глубины ущелья, радостными криками.
Взрыва не последовало. Огня не было.
Чарли собирался заправиться на американской стороне, где горючее дешевле.
ГЛАВА 23
– Если честно, я не ожидала больше увидеть вас вновь, мистер Курц, – призналась Пег О'Нил.
– Взаимно, – улыбнулся Курц.
Он оставил в качестве контактного телефона номер своего офиса, и полицейская надзирательница Пег О'Нил позвонила и предупредила, что ему следует зайти к ней, чтобы закончить прерванный разговор. По словам Арлены, О'Нил была весьма удивлена, узнав, что у Курца есть настоящая живая секретарша.
– Предлагаю начать с того места, на котором нас прервали, – сказала О'Нил. – Мы говорили о том, что в течение ближайшей недели вам нужно получить постоянный адрес.
– Естественно, – согласился Курц. – Но можно задать вам один вопрос?
П. Н. сняла очки в черепаховой оправе и изобразила ожидание. Ее зеленые глаза оставались спокойными.
– Когда меня вытащили отсюда, – начал Курц, – мне хотели пришить убийство, которое, как всем было известно, я не совершал. Во время официального предъявления обвинения оно было заменено на незаконное ношение огнестрельного оружия и нарушение правил условно-досрочного освобождения. Теперь и это обвинение снято.
– Так в чем состоит ваш вопрос, мистер Курц?
– Мне бы хотелось узнать, какое отношение к снятию обвинения имеете вы.
О'Нил постучала по нижней губе дужкой очков.
– С чего вы взяли, что я имею какое-то отношение к снятию обвинения?
– Я думаю, что Хатэуэй… полицейский из отдела убийств, вытащивший меня из вашего кабинета…
– Я знаю детектива Хатэуэя, – остановила его О'Нил.
В ее голосе прозвучало едва уловимое отвращение.
– …я думаю, что Хатэуэй собирался идти до конца с обвинениями в незаконном ношении оружия, – закончил Курц. – Во время допроса в городской тюрьме он показал револьвер, который хотел мне подбросить. Я знаю, что он имел свои собственные причины отправить меня в тюрьму округа.
– Мне об этом ничего не известно, – коротко ответила О'Нил. – Но я ознакомилась с предварительным обвинением, – она поколебалась несколько мгновений, – и поставила окружного прокурора в известность, что лично присутствовала при вашем аресте и видела, как детективы вас обыскивали. На момент задержания при вас не было оружия.
– И вы сказали это окружному прокурору? – поразился Курц. Увидев, что О'Нил молчит, он продолжал: – А если бы Хатэуэй показал под присягой, что у меня была потайная кобура на щиколотке или еще где-нибудь?
– Они обыскивали вас у меня на глазах, – спокойно заявила О'Нил. – У вас не было потайной кобуры на щиколотке.
Курц покачал головой, искренне удивленный. Ему никогда не доводилось слышать, чтобы один полицейский хотя бы палец о палец ударил, чтобы помешать другому упрятать кого-нибудь за решетку.
– Ну а теперь мы можем вернуться к нашему разговору? – спросила О'Нил.
– Разумеется.
– Когда я позвонила по номеру, который вы мне оставили, мне ответила женщина, представившаяся вашей секретаршей…
– Арлена, – сказал Курц.
– …однако по телефону кто угодно может выдавать себя за кого угодно, – закончила О'Нил. – Мне бы хотелось побывать у вас в офисе. Я сказала что-то смешное, мистер Курц?
– Вовсе нет, офицер О'Нил. – Курц назвал ей адрес. – Если вы позвоните и предупредите о своем посещении, Арлена пустит вас через черный вход. Это предпочтительнее, чем появляться через парадную дверь.
– Это еще почему? – голос П. Н. наполнился подозрением.
Курц объяснил.
Настал ее черед улыбнуться.
– Мистер Курц, я три года проработала в полиции нравов. Я как-нибудь переживу транзит через порномагазин.
Курц удивился вторично. Ему еще не приходилось встречать полицейских надзирателей, успевших действительно поработать в полиции.
– Я видела вас вчера вечером в выпуске новостей Седьмого канала, – сказала О'Нил и умолкла.
Курц тоже молчал.
– Скажите, вы случайно оказались на месте происшествия, – наконец спросила она, – где грузовик сорвался в ущелье?
– Совершенно случайно, – ответил Курц. – Я ехал по шоссе, наслаждался красотами природы, увидел машины телевизионщиков и свернул к реке, чтобы узнать, в чем дело.
О'Нил сделала пометку в блокноте.
– Вы находились на американской или канадской стороне? – небрежным тоном осведомилась она.
Курц хитро усмехнулся:
– Если бы это была канадская сторона, полицейский надзиратель О'Нил, я нарушил бы этим правила своего освобождения, и вы бы уже через час отправили меня в тюрьму округа. Нет, полагаю, по ракурсу вы смогли определить, что снимали с американской стороны. Мне кажется, что с того места, где машина действительно сорвалась в реку, нельзя было получить хорошую картинку.
О'Нил сделала еще одну пометку.
– Мне показалось, вы буквально из кожи вон лезли, чтобы попасть в кадр в толпе зевак, – сказала она.
Курц пожал плечами:
– А кто не хочет покрасоваться на телеэкране?
– На мой взгляд, мистер Курц, вы к таким не относитесь. По крайней мере, если у вас не было особых причин быть увиденным на месте происшествия.
Курц невозмутимо посмотрел ей в глаза, подумав: «Господи, как же я рад, что Хатэуэй не настолько умен, как П. Н.».
О'Нил снова сверилась со своими записями.
– Ну хорошо, вернемся к вашему постоянному месту жительства. Вы уже устроились?
– Пока что нет, – ответил Курц, – но я уже близок к тому, чтобы найти себе постоянное жилище.
– Каковы ваши планы?
– Со временем, – сказал Курц, – я обязательно переселюсь в один из больших жилых домов на берегу у Янгстауна, неподалеку от Форт-Ниагары.