Курц кивнул.
Достав из чемоданчика адвоката ручку, старик черкнул на чистой визитной карточке.
– Если у вас будут какие-либо вопросы или информация, звоните по этому телефону, – сказал Фарино. – Никогда больше не приезжайте в этот дом и не пытайтесь связаться со мной напрямую.
Курц взял карточку.
– Дэвид, Чарльз и Карл отвезут вас к вашей машине, – добавил Фарино.
Посмотрев Карлу прямо в глаза, Курц улыбнулся впервые за утро.
– Если хотите, ваши легавые могут идти следом за мной, – заявил он. – Но я пойду пешком. И пусть они не приближаются ко мне ближе чем на десять шагов.
ГЛАВА 4
Теперь закусочная «Тедс» появилась и в Орчард-Парке, еще одна была в Чиктоваге, но Курц поехал в центр города в старое заведение на Портер-стрит, неподалеку от моста Мира. Он заказал три сосиски в тесте со всеми добавками, в том числе горячим соусом, тарелочку лука колечками и кофе и отнес картонный поднос на столик у ограды, выходящей на реку. Кроме него, в заведении обедали несколько семейств, пара бизнесменов и случайные прохожие. С огромного старого клена бесшумно опадали красные листья. С моста Мира доносился приглушенный шум транспорта.
В Аттике можно было свободно достать почти все. К тому немногому, с чем возникали проблемы, относились сосиски с тестом от «Тедса». Курц помнил зимние ночи в старые времена, до того, как в «Тедсе» на Шеридан-стрит открыли новый зал: Буффало, полночь, десять градусов ниже нуля, сугробы высотой три фута и очередь в тридцать человек на улице, ожидающая хот-доги.
Поев, Курц направился на север по скоростной магистрали Скаджаквада до Янгмена, свернул на восток на шоссе на Миллерспорт и проехал по нему миль пятнадцать до Локпорта. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы найти маленький дом на Лилли-стрит. Курц остановился напротив и несколько минут сидел в машине. Для Локпорта дом был вполне обычным: уютное старинное здание из белого кирпича в тихом уголке. На улицу свешивались раскидистые деревья, ронявшие желтые листья. Курц смотрел на окна спален второго этажа, гадая, какая из них принадлежит Рейчел.
Затем он поехал к соседней средней школе. Не стал останавливаться, а медленно проехал мимо. Полицейские, дежурящие рядом со школами, бывают очень нервными, и они не станут церемониться с убийцей, совсем недавно получившим условно-досрочное освобождение и еще не отметившимся в полицейском участке.
Это была обычная школа. Курц не смог бы ответить, что он ожидал увидеть. В средних школах ученики не выходят во время перемены гулять на улицу. Взглянув на часы, Курц поехал назад в город, для экономии времени воспользовавшись шоссе номер 990.
Арлена провела его в третьесортный магазинчик, торгующий видеопродукцией. Здание находилось в полквартале от автобусной остановки. Под ногами хрустели осколки бесчисленного количества раздавленных ампул из-под крэка. В углу у двери валялся использованный одноразовый шприц. Выходящее на улицу окно было закрашено почти во всю свою высоту, но незакрашенная полоска стекла выше уровня глаз была настолько грязной, что снаружи все равно никто не смог бы заглянуть внутрь.
Внутри заведение походило на все третьесортные магазинчики видеопродукции, в которых довелось побывать Курцу: за прилавком скучающий прыщавый парень, читающий спортивную газету, трое-четверо пуганых покупателей, изучающих журналы и видеокассеты на полках, девица в черной коже, не спускающая с них глаз, и широкий ассортимент вибраторов, фаллоимитаторов и прочих секс-игрушек за стеклянной витриной. Единственным отличием было то, что теперь в дополнение к видеокассетам появились видеодиски.
– Привет, Томми, – сказала Арлена, обращаясь к парню за прилавком.
– Привет, Арлена, – ответил Томми.
Курц огляделся вокруг.
– Очень мило, – заметил он. – Мы уже начинаем закупать подарки к Рождеству?
Арлена провела его по узкому коридору мимо кабинок с видеомониторами, мимо туалета с написанным от руки предостережением «ДАЖЕ НЕ ДУМАЙТЕ ДЕЛАТЬ ЭТО ЗДЕСЬ«, через занавес из бус, через дверь без вывески и вниз по крутой лестнице.
В длинном, узком подвале было сыро и пахло крысиным пометом. Помещение делилось надвое невысокой перегородкой. В одной половине вдоль трех стен до сих пор стояли пустые книжные шкафы. Вторую занимали длинные щербатые столы, а в глубине стоял металлический шкаф.
– Как с запасным выходом? – спросил Курц.
– С этим все в порядке, – ответила Арлена.
Она показала ему черный вход, отделенный от видеомагазина: крутая каменная лестница, стальная дверь, выходящая в переулок. Вернувшись в подвал, Арлена отодвинула один из книжных шкафов, открывая другую дверь, запертую на висячий замок. Достав из сумочки ключ, она отомкнула замок. За дверью оказалась пустующая подземная автостоянка.
– Когда здесь размещался книжный магазин, – пояснила Арлена, – в отделе научной фантастики продавали героин. Ребятам нравилось иметь несколько выходов.
Осмотревшись вокруг, Курц кивнул.
– Телефонные линии?
– Пять. Полагаю, был очень большой спрос на фантастику.
– Пять нам не понадобятся, – сказал Курц. – Но три – это в самый раз. – Он проверил электрические розетки на полу и стенах. – Да, передай Томми, это как раз то, что нужно.
– Окон нет.
– Это неважно, – заметил Курц.
– Для тебя, – возразила Арлена. – Если все пойдет, как раньше, ты все равно будешь здесь нечастым гостем. А мне придется смотреть на эти стены девять часов в день. Я даже не буду знать, какое на дворе время года.
– Это же Буффало, – сказал Курц. – Считай, что зима.
Он отвез Арлену домой и помог перенести картонные коробки с ее личными вещами из юридических контор. Их было немного. Фотография в рамке, на которой были изображены Арлена и Алан. Еще одна фотография их умершего сына. Зубная щетка и прочая мелочь.
– Завтра мы берем напрокат компьютеры и покупаем телефонные аппараты, – сказал Курц.
– О? На какие деньги?
Достав из нагрудного кармана пиджака белый конверт, Курц отсчитал ей триста долларов пятидесятками.
– Ого! – недовольно заметила Арлена. – Этого хватит только на то, чтобы купить трубку от телефона. И то вряд ли.
– У тебя наверняка отложено что-нибудь на черный день, – сказал Курц.
– Ты берешь меня в долю?
– Нет, – сказал он. – Я беру у тебя в долг под обычный процент.
Вздохнув, Арлена кивнула.
– И сегодня вечером мне понадобится твоя машина.
Арлена достала из холодильника пиво. Не предлагая Курцу, она плеснула себе в чистый стакан и закурила сигарету.
– Джо, ты хоть понимаешь, как скажется отсутствие машины на моей личной жизни?
– Нет, – задержавшись в дверях, ответил Курц. – А как?
– Никак, черт побери.
ГЛАВА 5
Наблюдая гипнотизирующее зрелище миллионов тонн воды, перекатывающихся через зеленовато-голубой край и срывающихся в бесконечность, адвокат Леонард Майлз вспомнил то, что сказал о Ниагарском водопаде Оскар Уайльд: «Для большинства людей это оказывается вторым жестоким разочарованием медового месяца». Или что-то в таком духе. Майлз не был специалистом по Уайльду.
Майлз наблюдал водопад с американской стороны, – бесспорно, вид отсюда значительно уступал виду с канадской стороны, – но у него не было выбора, поскольку те двое, с которыми он встречался, скорее всего, не смогли бы въехать в Канаду легально. Как и большинство жителей Буффало, Майлз редко обращал внимание на Ниагарский водопад, однако это было то самое общественное место, где адвокат может встретиться с одним из своих клиентов, – а Малькольм Кибунт был его клиентом; к тому же отсюда было недалеко до дома Майлза на Большом острове. И Майлз мог не опасаться того, что случайно наткнется у водопада вечером в будний день на кого-нибудь из семьи Фарино или, что гораздо важнее, на одного из своих коллег.
– Подумываешь о том, чтобы сигануть вниз, советник? – раздался у него за спиной вкрадчивый голос, и к нему на плечо опустилась тяжелая рука.
Майлз вздрогнул. Медленно обернувшись, он увидел перед собой ухмыляющееся лицо и сверкающий бриллиантовый зуб Малькольма Кибунта. Малькольм продолжал крепко сжимать плечо адвоката, словно раздумывая, не перебросить ли Майлза через ограждение.
И Майлз знал, что ему это ничего не стоит. При встрече с Малькольмом Кибунтом у него всегда выступали мурашки, а его дружка Потрошителя он просто боялся до смерти. Поскольку последние три десятилетия своей жизни Леонард Майлз проводил много времени среди людей с положением в обществе, профессиональных убийц и торговцев психотропными наркотиками, он привык к подобным чувствам. Глядя на стоящих перед ним приятелей, Майлз не мог решить, у кого из них более своеобразная внешность: у Малькольма, негра шести футов и трех дюймов роста, атлетического телосложения, с бритой головой, восемью золотыми перстнями, шестью бриллиантовыми серьгами, передним зубом в алмазных блестках и в неизменной кожаной куртке, или у Потрошителя, молчаливого бесцветного альбиноса, с безумными глазами наркомана, похожими на отверстия, прожженные в белой пластмассе, и длинными сальными волосами, спадающими на мешковатый свитер.
– Какого хрена тебе нужно, Майлз? – спросил Малькольм, отпуская адвоката. – Заставил нас притащиться черт знает куда, мать твою!
Майлз любезно улыбнулся, подумав про себя: «Господи Иисусе, и этот сброд я вынужден защищать в суде!» Правда, интересы Потрошителя он не представлял ни разу. Майлз не имел понятия, задерживала ли его когда-нибудь полиция. Он даже не знал, как его настоящая фамилия. Несомненно, Малькольм Кибунт было имя вымышленное, но Майлз уже защищал верзилу-негра – слава богу, успешно, – в двух процессах по обвинению в убийстве (в одном случае Малькольм задушил свою жену), в одном деле по обвинению в нападении на полицейского, в одном деле с наркотиками, в одном изнасиловании несовершеннолетней, в одном обычном изнасиловании, в четырех случаях нанесения тяжких телесных повреждений, в двух поджогах и в нескольких нарушениях правил парковки автомобиля. Адвокат понимал, что это отнюдь не сделало их друзьями. Более того, он снова подумал, что Малькольм без колебаний сбросил бы его в ревущий водопад, если бы не два обстоятельства: во-первых, Майлз работал на семью Фарино, и, хотя сейчас у нее осталась только бледная тень былого величия, это имя п