– Я буду выглядеть полной идиоткой, если ты позвонишь родителям этого парня. Гарантирую: больше такого никто не сделает.
– Ну, может быть, другие родители не заботятся о своих детях так, как я о тебе.
Кейти разозлилась. Это была не забота, а удушение!
– А знаешь что? Забудь про это. На самом деле я не смогу завтра присмотреть за Мэри. У меня свои планы.
Кэролайн нахмурилась:
– Какие планы?
Поскольку это была абсолютная ложь, Кейти промолчала, только пожав плечами.
– Я тебе заплачу. Я не ждала, что ты будешь заниматься этим просто так. Двадцать фунтов достаточно?
Кейти повертела во рту слова. Иногда она играла в такую игру – прикидывала, как это будет, если кое-что произнести вслух. Ну, например, «нет», «ни за что» или «ты что, не понимаешь?». Деньги не превращают необходимость сидеть в четырех стенах во что-то более привлекательное.
– Не смотри на меня так, – попросила Кэролайн. – Между прочим, ты сама это предложила.
Она прошла по лестничной площадке в свою комнату, достала сумочку и принялась в ней рыться. А когда вытащила кошелек и стала перебирать банкноты, Кейти почувствовала себя странно. Ей даже стало жаль мать. Она выглядела такой несчастной…
– Вот, держи. Оплата авансом.
На долю секунды их пальцы соприкоснулись.
– Ты была права. Мне нужно вернуться на работу. Я говорила с тобой слишком резко, прости. Мне нужно организовать показы, назначить встречи. Я, конечно, могу и не наверстать упущенное, но хотя бы покажусь на работе, а это уже много значит. Не хочу, чтобы коллеги в мое отсутствие растащили всех клиентов! – Кэролайн рассмеялась, наклонилась и на секунду положила голову на плечо дочери. Это было настолько непривычно, что Кейти замерла. – Если завтра все пройдет хорошо, то, может быть, ты сумеешь взять на себя четверг и еще дня два на следующей неделе? – Кэролайн села на кровать. – А потом она исчезнет, даю слово, и наша жизнь вернется в нормальное русло.
Глава четырнадцатая
Сегодня тема для игры в воспоминания была «мужчины».
Мэри мало-помалу добралась до двенадцати, и это неплохой результат. Дважды она повторила только одно имя – «Роберт», но он того заслуживал, поскольку был ее первым мужчиной. Правда, эти раздумья наводили Мэри на мысль о ребенке. А раздумья о ребенке приводили к мысли о Пэт. Она старалась придерживаться темы игры, но вспоминала только о плохом – например, о том, как сердито шипела на нее сестра: «Ну, допрыгалась, Мэри. Тебе скоро рожать, а ты никому ни слова не сказала. На этот раз отец тебе не поможет».
Пэт берет чашку, переворачивает ее и ставит на доску для просушки. Возвращается за тарелкой, идет с ней к мусорному ведру. Выбрасывает тарелку вместе с нетронутым сэндвичем в ведро и захлопывает крышку. Она поворачивается к Мэри, свирепо сверкая глазами.
– Смотри, что ты натворила!
– А что я такого сделала? – Мэри подсовывает под себя руки, чтобы они перестали дрожать. – Не во всем же я виновата!
– Не во всем. Но в этом точно. – Пэт произносит слова спокойно, как будто тут нечего обсуждать. Она подходит и садится на корточки около Мэри. – Кто отец?
Мэри качает головой.
– Все будет нормально, – говорит Пэт. – Назови его имя.
– Нет.
– Мы его знаем? Где он работает? Он сделает тебя честной женщиной? – Пэт сверлит Мэри глазами. – Слушай, я твоя сестра. Ты можешь рассказать мне о чем угодно. Мы должны быть подругами.
– Подругами? Не смеши меня! Ты меня не любишь!
– Я отдам за тебя что угодно!
«Ну да, – подумала Мэри. – Конечно».
Слезы льются из глаз, капают на кухонный пол. Мэри удивляется самой себе. Она думала, что она сильнее.
Пэт смягчается, встает на колени и медленно гладит спину сестры. Мэри хорошо, ей это нравится. Может быть, если она еще посидит здесь, пока Пэт гладит ее, то все улетучится: она не будет беременна, у нее исчезнут странные резкие боли в животе и суббота станет обычной, как и все предыдущие.
– Больно, – говорит Мэри. – Мне очень больно. Так должно быть?
– О господи, – усмехается Пэт. – Ну и дела!
Мэри громко рыдает, не в силах сдержаться. Она видит, как слезы падают на юбку, как мокрые пятна расползаются и становятся похожими на цветы, и понимает, что это – конец любого будущего, которое она себе представляла.
1953 год. Девушка вроде нее
Красавчик Роберт Гибсон, приехавший поработать по контракту в железнодорожном депо в Гексхэме, – Мэри познакомилась с ним на пляже. Она замечталась, глядя на волны, а он просто-напросто положил свое пальто на песок и сел рядом с ней.
Они очень долго разговаривали, глядя на отлив, а ведь ей нужно было вернуться домой еще несколько часов назад. Мэри понимала, что Пэт с ума сойдет от волнения, но уходить совсем не хотелось.
После первой встречи они виделись каждый день. Почему бы и нет? Что в этом плохого? Роберт встречал ее на углу после окончания занятий на секретарских курсах, они шли в бухту, смотрели на корабли или бродили по берегу. Как-то раз вечером Роберт взял напрокат машину, и они пошли в «Тиффани»: там он был лучшим танцором, но танцевать хотел только с Мэри. Он сказал ей, что никогда в жизни не думал, что встретит девушку вроде нее в таком захолустье. И добавил, что она его трогает.
А в другой раз он пригласил Мэри к себе в трейлер и угостил ее тостом с сардинами. Все было очень прилично. Ничего не случилось. Но беда в том, что Мэри хотелось, чтобы случилось. Потому что уж если у нее сложились с мужчиной такие отношения, то разве не должно что-то измениться в ее жизни?
Роберт сидит на ступеньках трейлера и пьет чай, когда приходит Мэри. Он без рубашки, рукава завязаны на поясе. Когда Роберт улыбается девушке, кажется, что весь мир сияет.
– А я принесла еду для пикника, – говорит Мэри, когда парень сообщает, что сегодня пятница и ему срочно нужно в депо, иначе он не получит зарплату. – Ты только посмотри: хлеб, масло, даже баночка лосося. Сестра прикончит меня за него, но мне все равно. И еще я взяла вино из одуванчиков. Знаю, звучит ужасно, но на самом деле оно довольно вкусное.
Роберт смеется:
– Так ты теперь воруешь у отца выпивку?
– Не удержалась. – Мэри ставит сумку на траву и протягивает к нему руки. – Я очень плохая девочка.
Он восхищенно окидывает ее взглядом с головы до ног.
– И что же мы с тобой будем делать?
– Понятия не имею.
Мэри бросается к Роберту и прижимается к его обнаженной груди. Она вдыхает запах его кожи, еще сладкой и теплой после сна.
– Я слышу твое сердце, – говорит она. – Оно бьется слишком быстро.
– Правда?
Девушка улыбается:
– Это значит, что ты меня боишься?
– А надо?
– Может быть.
– Ну а ты, Мэри Тодд, чего боишься? У тебя есть хоть какие-нибудь страхи?
Девушка делает вид, что не услышала вопрос, и притягивает парня ближе. Ей не хочется говорить ему, как все непросто, какими подозрительными стали ее родные. Пэт забрала у нее сумочку и книгу с почтовыми адресами и куда-то спрятала. Отец взял в привычку звонить на курсы и спрашивать, исправно ли Мэри посещает занятия. Ее мир сужается. Она чувствует, что за ней постоянно следят, а ее поведение не одобряют.
– Я собираюсь жить в Лондоне, – говорит она Роберту, потому что если уж не рассказывать о страхе, то нужно показать его отсутствие. – Я буду учиться на актрису, а потом стану знаменитостью. У меня будет потрясающая жизнь. Настанет такой день, когда ты скажешь своим друзьям, что знаком со мной, и они тебе не поверят. Только представь!
– Мэри, – говорит Роберт, – я никогда не встречал девушку вроде тебя. – Он слегка отстраняется, чтобы посмотреть на нее. – А скажи-ка мне, раз уж ты так хорошо предсказываешь будущее, что случится сегодня?
Мэри улыбается, глядя ему в глаза.
– Мне много чего в голову приходит.
Роберт протягивает ей руку, помогает подняться в трейлер по ступенькам и говорит, что ощущает себя человеком, похищающим колыбель с младенцем.
В фургоне стоят стол и кровать.
– Что еще нам надо? – говорит Роберт и откупоривает бутылку вина.
Мэри откидывается на подушку и спокойно расстегивает две верхние пуговицы на блузке, так, чтобы, когда Роберт обернется, он увидел, как солнечный свет падает на ее волосы, как сияет ее кожа.
Усмехаясь, парень наливает вино в чашки.
– Что ты делаешь со мной?
Она улыбается в ответ:
– Ничего.
– А ты знаешь, что чувствует мужчина, когда на него так смотрят?
Мэри качает головой, хотя знает ответ. Она всегда это понимала. Женщины должны скромно сидеть, уставившись на свои туфли, на колени, на сложенные руки или в пол. Но это так потрясающе – смотреть мужчине в глаза открыто, встречаться с ним взглядом.
– Если ты не перестанешь, мне придется тебя поцеловать, – говорит он.
– Давай!
Мэри не спускает глаз с Роберта. Парень садится рядом, тянется к ней, и ей кажется, что она тонет. Ей хочется громко рассмеяться. Она чувствует себя дикой и полной сил. Она – Мэри Тодд, и она притягивает к себе мужчин. Она способна одним взглядом заставить их дышать чаще.
Только через несколько минут Роберт отрывается от губ Мэри с тихим стоном и отодвигается от нее. Он не в силах встретиться с ней взглядом.
Его голос звучит удивительно тихо.
– Мэри, – говорит он, – я не уверен, стоит ли…
– Почему нет? Я думала, что нравлюсь тебе.
– Ты мне очень нравишься, в том-то и дело. Я хочу тебя так сильно, что в голове туман. Но сделать это сейчас… наверное, не самая лучшая мысль.
– Лучшая, – улыбается Мэри, придвигается к парню и гладит его бедро.
– Прошу, не надо. Дело не в моем желании. Господи, я хочу этого больше всего на свете! Просто не хочу, чтобы тебе было больно, когда я уеду. И чтобы ты забеременела, тоже не хочу.
– С первого раза нельзя забеременеть.
– Можно. Думаю, можно.
– Моя сестра работала волонтером с сестрами милосердия. Она сказала, что такого не бывает.