Девушка вымыла и вытерла тарелки, убрала в кухонный шкаф и попробовала посмотреть телевизор, но не смогла сосредоточиться. Крис то и дело переключал каналы, а когда ему надоедало, горько вздыхая, смотрел в окно. Мэри тоже растревожилась. Сказала, что у нее все болит, но, когда Кейти подошла к ней и хотела обнять, оттолкнула внучку.
У Кейти настроение менялось поминутно. То ей было стыдно, то она злилась. Причем злость ей нравилась больше: она словно бы свалилась за борт лодки, но успела ухватиться за весло. Это создавало ощущение безопасности и уверенности, и Кейти радовалась тому, что все поворачивается к ней если не хорошей, то объяснимой стороной. Родители не должны убегать из дому только из-за того, что ты на них накричал. Они должны уметь терпеть и более серьезные передряги. Разве они не для этого существуют? Мать поступила крайне безответственно, уйдя из дома.
Но все-таки держаться за злость было трудно. Она ускользала – может быть, из-за дождя. Струи хлестали по окнам, стучали по балконной мебели, не прекращая. Кейти вспомнилась сцена из «Короля Лира», в которой безумный король бредет по земле в грозу после предательства дочерей. Он погибает в конце?
Кейти решила попробовать заняться обычными делами, какими занималась ее мать, ведь она знала их наизусть. Девушка заварила чайник ромашкового чая и уговорила Мэри выпить немного, чтобы «не было обезвоживания» и «чтобы крепко спать». При этом у Кейти даже получалось разговаривать в манере Кэролайн.
Она наполнила водой ванну и уговорила Мэри подняться наверх и войти в ванную. Она не знала, к каким ухищрениям Кэролайн прибегала, чтобы заставить ее раздеться и сесть в воду. А чем в это время занималась сама Кейти? Как это вышло, что она никогда не участвовала в ритуале мытья Мэри?
– Мне не нужна ванна, – заявила бабушка. – Я помоюсь, когда вернусь домой, спасибо.
– А как мама заставляет тебя это делать, Мэри?
Та строптиво сложила руки на груди.
– Никто не заставит меня ничего делать.
От раздетой до нижнего белья Мэри пахло неприятно, по-старушечьи. Почему Кейти этого не знала? Или от нее так пахло только сегодня? Девушка ощутила усталость и злость. А когда злость угасла, остались только усталость и чувство подступающей паники.
Кейти отказалась от затеи с ванной. Она дала Мэри ночнушку, и они спустились вниз. Крис сидел в кухне, на краю мойки, и мрачно смотрел на то место, где обычно стояла машина матери. Кейти достала коробку с игрой «Call of Duty» (мать спрятала ее среди кулинарных книг) и протянула брату.
– Я не должен в это играть, – заявил Крис. – Мне нет восемнадцати. Если я буду делать то, что маме не нравится, она может не вернуться.
– Глупости. Она ничего не узнает.
– Нет, я лучше не буду.
Страх – заразная штука. Кейти с презрением отнеслась к тому, что брат так боится матери, хотя ей самой стало слегка не по себе. Но ей хотелось, чтобы Крис был храбрым. Чтобы держал выше нос и не пытался угождать маме в ее отсутствие. Подумаешь, осиротел на сутки.
Кейти написала сообщение Джейми: «ДУМАЮ О ТЕБЕ». Он тут же откликнулся и пригласил ее выпить, но она ответила: «Не получится». Девушке хотелось верить: ответ получился загадочным и из него нельзя понять, что она просто не может выйти из дома. Приятно было знать, что в мире есть Джейми. Хотя бы кому-то она нравилась.
Стоило ей обменяться сообщениями с парнем, как окружающий мир тоже решил восстановить с ней связь, и телефон снова зазвонил. Крис соскочил со своего наблюдательного поста.
– Мама?
Кейти покачала головой. Они с братом уставились на экран.
– Кто это, Симона? – спросил брат. – Будешь отвечать?
Допустим, она ответит, а дальше что? Без конца повторять «прости», «извини»? Сложно подобрать другие слова после того, что произошло около библиотеки, и нечем объяснить то, что она столько дней не отвечала на сообщения. Она явно разозлилась и, не желая униматься, перешла от сообщений к звонкам.
Но больше от нее ничего не пришло – хоть какое-то облегчение.
Чувство вины и страх – ужасные вещи. «Вернись, злость, – думала Кейти. – Ты мне нравишься больше».
Вечер продолжался, становясь все хуже. Мэри открыла пакет с бумажными платочками, порвала их и усыпала ковер этим «конфетти», а когда Кейти сделала ей выговор, заявила, что ничего об этом не знает. Она была смущена и озадачена, а потом вдруг объявила, что женщина в трюмо просит ее уйти, и Крис жутко испугался. Наконец Кейти повернула зеркало к стене, и Мэри решила, что женщина ушла.
В десять часов Кейти предложила всем лечь спать, но Крис надел куртку и сказал, что пойдет искать маму. Мэри объявила, что пойдет с ним, потому как хочет прогуляться. Тогда Кейти заперла дверь и убрала ключ в карман. Бабушка принялась барабанить по двери шлепанцем и просить Криса вызвать пожарных.
– Никто никого вызывать не будет, – заявила девушка, услышав раздражение в своем голосе. С каждым вздохом она говорила, все больше и больше напоминая свою мать. – Вы оба отправляетесь спать.
– Не буду спать, пока мама не вернется, – сказал Крис.
Мэри скрестила руки на груди.
– И я тоже.
Кейти ушла в кухню и захлопнула за собой дверь. Какое-то время она стояла, прижавшись спиной к двери. Ей хотелось убежать на улицу, где хлестал дождь и раскачивались под ветром деревья, хотелось простора, чтобы впереди все время было бесконечное пространство. Если бы она бежала очень долго и очень быстро, то, может быть, смогла бы исчезнуть из этого мира.
Но вместо этого Кейти приготовила три чашки горячего шоколада. Она включила телевизор, нашла канал «Nature» и уговорила Криса и Мэри сесть и посмотреть передачу об осиротевших ленивцах. Девушка очень надеялась, что это не огорчит брата, но он, похоже, даже не почувствовал никакой связи.
Мэри пила шоколад невероятно медленно, словно и не собиралась ложиться спать, а Кейти поглядывала на нее и гадала, почему вдруг в их отношениях все так изменилось. Неужели только потому, что Кэролайн ушла, а Кейти стала кем-то вроде родителя и тюремщика? Или просто болезнь Мэри прогрессировала? Как бы то ни было, прежнее тепло исчезло.
Началась новая передача. Крис заявил, что хочет ее посмотреть, но Кейти выключила телевизор и спрятала пульт. Тогда Крис сказал, что не она тут главная, а девушка спросила: «Кто же тогда?», и брат ответил:
– Мама.
Кейти возразила:
– Но ее ведь сейчас здесь нет, правда?
А Крис крикнул:
– Из-за тебя!
Несколько секунд он смотрел на Кейти, свирепо сверкая глазами, а потом, сердито топая, поднялся наверх. Может быть, он все-таки слышал их крики. Может, даже знал про дневник и ненавидел сестру.
Мэри упорно отказывалась ложиться спать, заявив, что лестница ненастоящая и по ней нельзя подняться. Кейти взбежала вверх и спустилась вниз, продемонстрировав, что все в порядке, и попрыгала на ступеньках, после чего Мэри наконец ей поверила.
Они пошли наверх, держась под руки. Это было мило.
– Где твоя мать? – вежливо спросила Мэри, когда Кейти помогала ей лечь в кровать.
– В гостинице.
– Некоторые любят гостиницы.
– Да нет, я совершила ужасный поступок, и теперь она меня ненавидит.
– Матери не могут ненавидеть своих детей. Такого не бывает. – Мэри сказала это очень уверенно, чем немного утешила Кейти. – Они любят их всем сердцем.
Кейти наклонилась и поцеловала Мэри в щеку.
– Я скучаю по тебе. Где ты была весь вечер?
– Прямо тут, – сказала старушка, укладываясь на подушку. – И не вздумай об этом забывать.
Кейти села на край кровати. Ей так хотелось, чтобы с ней осталась такая Мэри, но та уже засыпала, ее веки тяжелели. Кейти остро ощущала потерю. Очень скоро мог наступить день, когда возможности общаться с бабушкой не останется совсем. Это было неизбежно, поджидало их за углом. Кейти наклонилась, чтобы еще раз поцеловать Мэри.
– Кем я буду, когда ты меня забудешь? – прошептала она.
Бабушка сонно похлопала ее по руке.
– Будешь собой.
Через несколько секунд она заснула. Кейти легла на раскладное кресло рядом с Мэри и стала смотреть на тени на потолке. Странный свет проникал в комнату сквозь шторы. Девушка подумала – может быть, это луна? Но проверять не хотелось. Стоило ей чуть-чуть повернуть голову – и свет падал прямо в лицо.
Кейти думала о лесе в голове Мэри – о том, что там вряд ли светит луна. И наверное, прямо сейчас падают все новые и новые деревья. Она представила себе, что где-то там топает слон – чокнутый слон-лесоруб, обвязанный цепью, и эта цепь тянется за ним и ломает деревья. А еще он жестокий, грубый, и дышит тяжело, по-звериному. Утром, когда Мэри проснется, в ее лесу будет повалено столько деревьев…
Кейти подумала о маме в гостинице, спит ли она. А потом предположила – может, мама тайком пробралась в квартиру, пока они смотрели телевизор, и теперь спряталась в своей комнате? Кейти так поверила в это, что встала и заглянула в комнату Кэролайн, но там никого не было.
Девушка спустилась вниз за стаканом воды. Выключила телевизор из сети, проверила, заперта ли дверь. Но, когда вернулась в спальню, обнаружила, что Мэри встала и смотрит на стену. Она была похожа на привидение.
– Что ты делаешь?
Мэри сдвинула брови.
– Это ведь моя комната?
«На самом деле нет», – подумала Кейти и была потрясена тем, какое раздражение у нее вызвало поведение старухи.
– Ты проспала ровно двадцать минут, Мэри. Это странно.
– Да будет тебе известно, что я спала несколько часов. – Старуха прищурилась. – И некоторых моих вещей не хватает.
– Твоих фотографий? Они на шкафу. Хочешь вернуть их на место?
Мэри не ответила, поэтому Кейти решила заняться коллажем в надежде, что бабушка или присоединится к ней, или заскучает и снова заснет. Она взяла из стопки несколько фотографий, аккуратно отделила от уголков засохшую клейкую ленту, размяла его и принялась снова аккуратно прикреплять фотографии к стене, шепча при этом имена. Вот кинозвезды – Лорен, Грейс, Ингрид, Одри. А вот Мэри, ослепительнее, чем все они, в облегающем платье пятидесятых годов, с манящими глазами. Старушка подошла и встала рядом с Кейти, держа в руках еще несколько снимков. Кейти была этому рада: наконец хоть какая-то ниточка протянулась между ними.