– О господи. Жаль это слышать. Может быть, я поставлю чайник?
– Не надо беспокоиться, это сделаю я. Пойди посиди с Крисом в гостиной, а я принесу вам чай и печенье.
В комнате был включен телевизор. Мальчик лежал на животе перед ним, согнув в коленях босые ноги.
– Ты носки потерял, – сказала ему Мэри.
Мальчик обернулся и улыбнулся:
– Ногам было жарко.
Мэри кивнула. У нее ноги, наоборот, замерзли, но с этим она ничего поделать не могла. Старушка села в кресло. Мальчик вернулся взглядом к экрану телевизора.
– В кухне какая-то женщина, – сообщила ему Мэри. – Ты знал об этом?
– Это мама.
– Не думаю.
– Моя мама, не твоя.
– Ну, кто бы она ни была, с ней что-то случилось.
Мальчик обернулся и посмотрел на Мэри.
– Что случилось?
– Она расстроена.
– Это Кейти виновата. – Мальчик сел и опасливо посмотрел на дверь. – Они жутко поругались. Ты же знаешь, кто такая Кейти? Моя сестра.
Конечно же Мэри ее знала. Такие чудесные волосы – совсем как водопад. Они много раз встречались. Это она пела ей песни перед сном и держала за руку в темноте. Или наоборот? Это для нее делала Мэри?
– В общем, – сказал мальчик, – она ушла.
Ушла? У Мэри сковало руки и ноги.
Вошла женщина с подносом и поставила его на стол.
Мэри, сжав кулаки, спросила у нее:
– Где девочка?
– Кейти? С кем-то завтракает.
– Она вернется?
– Очень надеюсь.
Мальчик принялся стучать ногами по полу.
– Это совершенно нечестно, что она с кем-то завтракает! Она накричала на тебя и из-за нее ты ушла в гостиницу.
– Ты так думаешь? – вяло улыбнулась женщина.
– Ее надо было наказать! Она плохая. – Мальчик шлепнулся на ковер. – Если бы я так сделал, меня бы из дома несколько лет не выпускали.
Женщина вздохнула и села в кресло рядом с Мэри. Она принесла с собой книжку и положила на колени.
– Скажи мне, – проговорила она, – ты знаешь кого-нибудь по имени Симона? Она работает в кафе, куда тебя водит Кейти.
– В кафе? Вот как?
– До последнего времени она каждый день водила тебя туда по утрам.
Мэри зажмурилась и попыталась это себе представить. Она мысленно спустилась вниз по лестнице и открыла дверь подъезда. Там было одиноко. Шел дождь, и ветер носил мусор по внутреннему двору. Девочки в воспоминании не оказалось. Мэри открыла глаза и потянулась за утешительным печеньем.
– Я не знаю ничего и ни о чем, – сказала она, откусив кусочек.
Женщина налила чай, попросила мальчика выключить телевизор. Стало тихо. Мэри слышала даже то, как кусочки печенья скребут стенки ее пищевода.
Женщина проговорила:
– А ты, Крис? Ты был в этом кафе, да?
– Только один раз, и все выглядело ужасно.
– Ты видел Симону? Она официантка.
Крис пожал плечами:
– Там полно официанток. Они не говорили нам, как их зовут.
Женщина подумала, затем взяла свою сумочку, порылась в ней и достала бумажник.
– Может быть, сходишь в магазин и что-нибудь себе купишь?
Мальчик явно удивился и даже слегка испугался.
– Ты не любишь, чтобы я ходил в магазин один.
– Все будет хорошо. Тебе четырнадцать.
Мальчик подозрительно прищурился:
– Хочешь от меня избавиться?
– Нет. Стараюсь не устраивать перекрестный допрос.
– Это что такое?
– Я тебе потом объясню. – Женщина вытащила из бумажника банкноту. – Купи себе конфеты или чипсы. Угости ребят на улице. Там хорошо, солнечно.
– Да зачем мне это? Я же никого не знаю!
Мальчик уставился на деньги, словно они могли хоть что-нибудь объяснить.
Мэри рассмеялась, глядя на его озадаченное лицо:
– Я могу тебя познакомить, если хочешь. Я много кого знаю. Хочешь, пойду с тобой?
Мальчик помотал головой.
– И сколько мне гулять? – спросил он.
– Сколько хочешь, – улыбнулась женщина. – Возьми с собой телефон и, если я позвоню, отвечай. Только смотри, чтобы он был включен.
Когда мальчик ушел, женщина снова взяла в руки книгу. Почитала немного и принялась промокать слезы рукавом. Мэри хотелось утешить ее, обнять, погладить по волосам, утереть слезы, но она ощущала себя далекой от происходящего. Она словно бы смотрела телевизор. Ей было интересно, в чем же дело, но она не могла даже пошевелиться.
Старушка закрыла глаза и подставила лицо солнечному свету, льющемуся сквозь шторы. Ее мысли одна за другой исчезали.
Глава тридцать седьмая
Кейти стояла на другой стороне улицы, напротив кафе, и смотрела на Симону. Казалось, девушка спала. Она сидела с закрытыми глазами за одним из столиков. Обычно во время перерыва она читала книгу, или уходила погулять, или болтала с другими официантками, поэтому странно было видеть ее совсем одну. Это на нее не похоже.
Кейти перешла улицу. Ее сердце бешено колотилось, но она приняла решение. Задача номер три. Она отодвинула от стола стул и села напротив Симоны.
– Я послала тебе сообщение.
Девушка открыла глаза. Казалось, она на миг забыла, что надо разозлиться, и показалась очень доброй и милой.
«Смотри на меня так, – хотелось сказать Кейти. – Я смогу быть храброй, если ты только будешь так смотреть на меня».
– Я ее стерла, – ответила Симона холодно, и ее лицо мгновенно стало суровым.
– Я надеялась, что мы сможем поговорить.
– Я занята.
– Непохоже, что ты занята.
Симона прищурилась:
– Ты можешь уйти? Или хочешь, чтобы меня уволили?
– Я думала, твоя начальница любит, когда ты говоришь с посетителями.
– Смотря какой посетитель.
Открылась дверь, вышла Эйнджи. Скрестив руки на груди, она уставилась на Кейти:
– Нарываешься на неприятности?
– Нет, конечно, нет!
– Потому что, если Симона с тобой говорить не хочет, я попрошу тебя уйти.
Эйнджи разговаривала как вышибала.
Так, будто была бы очень рада выпроводить Кейти из кафе. Наверное, Симона рассказала ей про библиотеку и свои сообщения, оставшиеся без ответа. Кейти не могла смотреть этой женщине в глаза.
– Я только что пришла. Я еще не знаю, хочет она со мной говорить или нет.
– Хочешь? – спросила Эйнджи, повернувшись к Симоне.
Та улыбнулась.
– Нет. Но я разберусь.
– Точно? – Эйнджи смерила Кейти взглядом – так, словно хотела убедиться, что при ней нет оружия. – А где Мэри?
– Дома. Ей нездоровится.
Эйнджи недоверчиво спросила:
– Что с ней?
– У нее был спазм мозговых сосудов.
Кейти очень старалась, чтобы голос не дрогнул, но не вышло.
Взгляд Эйнджи смягчился.
– Ах, бедняжка. Она поправится?
Кейти покачала головой. Симона, сидевшая напротив, пристально смотрела на нее.
– Что значит «спазм мозговых сосудов»? – спросила она.
Кейти понимала, что тревога в глазах Симоны связана с Мэри, но все же… они словно бы снова оказались на одной стороне.
– Это что-то наподобие микроинсульта. Она теперь намного хуже соображает.
– И она не поправится?
– Со временем ее состояние стабилизируется, но это может повториться.
Странно, Кейти практически цитировала слова врача, поэтому ее речь звучала очень уверенно.
– Это ужасно.
– Ладно, – сказала Эйнджи. – Я пойду, так что передай ей от меня привет, ладно? И не ссорьтесь, слышите? – Она еще раз строго посмотрела на Кейти. – К тебе это особенно относится.
Стоило ей уйти, как Кейти сразу почувствовала себя открытой всем ветрам. В злости Эйнджи хотя бы было немного тепла. Что угодно лучше, чем смотреть на то, как снова леденеют черты лица Симоны.
– Давай поговорим пять минут, – попросила Кейти. – Это все, что мне нужно. И сейчас тут совсем нет посетителей. – Она обвела рукой пустые столики.
Симона ухмыльнулась:
– Что такого срочного? Если это как-то связано с библиотеками, садами и твоими тупыми друзьями, забудь об этом.
– Они мне не друзья, и я пришла, чтобы попросить прощения, – хмуро заявила Кейти.
– Попросить прощения? – хмыкнула Симона. – А кроме этого, ты еще хоть чем-то занимаешься?
– Это несправедливо, – вздохнула Кейти.
– Жизнь вообще несправедлива. – Она положила на стол мобильник. – Включаю таймер. У тебя ровно две минуты, после этого ты уходишь.
Кейти наклонилась вперед и положила на стол руки ладонями вниз.
– Прости. Мне правда очень жаль. Я вела себя как законченная трусиха там, около библиотеки. Я все испортила.
– Ты меня толкнула.
– Да.
– Ты не ответила ни на одно сообщение, ни на один звонок.
– Знаю. Я была напугана. Больше такого не повторится.
– Это чертовски верно, потому что больше я тебе ничего не напишу.
Девушки смотрели друг другу в глаза. Кейти было не по себе из-за холодности Симоны.
Она проговорила:
– Вчера вечером случилось нечто важное. Мы поругались с мамой, она ушла на всю ночь, и мне пришлось отвечать за все и всех.
– Ты вечно за все отвечаешь. Так что если хочешь сочувствия – не дождешься.
– Мне не нужно сочувствие.
Симона пожала плечами.
– Я только в том смысле, что твоя мама слишком сильно на тебя полагается.
Кейти стало неловко. На нее сегодня очень странным образом действовали добрые слова. Ей хотелось запомнить каждое из них и беречь, как берегут редкие цветы. Симона посмотрела на таймер.
– Вчера вечером все было по-другому, потому что Мэри стала другой. С ней теперь труднее, и, знаешь, отчасти я как бы посмотрела на все глазами моей мамы… ну, понимаешь, почувствовала, насколько тяжела лежащая на мне ответственность и как непросто принимать важные решения. Я и правда начала думать, что Мэри было бы лучше в доме престарелых.
Симона вздохнула, словно считала все сказанное было чересчур банальным. Даже если это означало, что Кейти с Мэри больше никогда не придут в кафе, ей было совершенно безразлично.
– Но когда Мэри ложилась спать, она показала мне фотографию… – Кейти ниже наклонилась к столу, надеясь, что и Симона сядет поближе, но вместо этого девушка снова скосила глаза на экран телефона. – Симона, пожалуйста, перестань следить за временем.