С черным волком встретились на совместной охоте осенью. Занра долго рассматривала Кайраса, принюхивалась, мне было заметно, что она ищет повод отказаться от предложенной кандидатуры. Все то время, что мы провели, гоняясь за дичью, Занра пыталась спровоцировать моего друга. Кокетничала, огрызалась, подставляла так, что другие волки задирались с ним в драку. Но черный волк выдержал достойно все предложенные испытания. Я с улыбкой наблюдал за всеми ухищрениями моей волчицы, старающейся забраковать кандидата на отца нашего ребенка.
Дома она призналась, что идея оказаться с ним в одной постели, раздражает и бесит ее зверя. Избранные пары не могут изменять своим супругам, а потому прекрасно понимал ее состояние. Но надо сказать, что эта идея все же зажгла огонь в потухших глазах Занры. Пусть она негодовала, ругалась, бесилась, но она прекратила умирать от тоски в нашем саду. Ругались тогда по нескольку раз на дню по любому пустяковому поводу, нервы моей волчицы были натянуты, и любая мелочь провоцировала скандал. Но я терпеливо ждал слов согласия, но она не торопилась. Если бы не был уверен в том, что Занра меня любит, то мог заподозрить, что она старается разрушить наш брак. Пережить тот жуткий период позволила только огромная любовь, носимая в моем сердце к жене и еще нерожденному ребенку.
Решив немного ускорить события, я пригласил Кайраса к нам в дом на обед. Обычные посиделки с разговорами и воспоминаниями о прошлом, об Академии и проделках, что мы совершали, об учителях, ставшими в конце обучения мудрыми наставниками. Занра пыталась держаться и не грубить гостю, вспоминая о том, что черный волк не знает о наших планах, и он не виноват в той ситуации, что сложилась в семье. В общем, мама произвела на моего друга сильное впечатление. Когда я провожал его, то он, оглядываясь на дом, спросил полушепотом: «Как же меня угораздило жениться на такой стерве?». Я посмеялся над его вопросом, а потом поспешил к расстроенной снежной волчице.
Занра плакала, у нее началась истерика. До поздней ночи мы сидели в обнимку и вновь и вновь признавались в своей любви, всем сердцем желая себе другой судьбы. Но увы, нам была дана такая. Утром мама сказала, что согласна. И она сразу же изменилась. Из опустошенной, нервной и взвинченной женщины превратилась в разумную, спокойную и решительно настроенную. Ей нелегко далось такое решение, но когда оно было принято, то оказалось даже легче дышать, и осталось только действовать.
Через неделю, выждав этот срок, чтобы соблюсти приличия, я связался с Кайрасом и пригласил поседеть за кружкой крепкого пива в таверне. Разговор был тяжелым для меня. Друг смотрел, как на сумасшедшего, сбежавшего из-под охраны. Пришлось все ему рассказать подробно, подтвердив, что мы с Занрой действительно пара и наше решение совместное. Надрались мы тогда знатно, спасибо взяли отдельный кабинет, чтобы никто не слышал нашего разговора. Утром трактирщик отправил по домам, вытащив из-под стола. Кайрас покрутил у виска на прощание пальцем и спокойно отбыл домой, а вот мне предстояла беседа с подробным пересказом с моей волчицей.
Выждав еще неделю, мы вновь пригласили черного волка в гости на ужин, предварительно выяснив, что друг свободен, а у Занры лучшие дни для зачатия. Кайрас не собирался принимать приглашение, посчитав идею о помощи глупым розыгрышем, но потом сдался под моим нажимом и приехал.
Я видел, как моя жена прихорашивается перед визитом гостя и в первый раз с момента возникновения этой идеи меня посетила ревность.
— Если не хочешь, можно все отменить, — заметив перемену в настроении, сказала тогда Занра.
— Этим ничего не исправишь, — ответил, — Я ревную и это нормально.
— Я понимаю, потому предлагаю позвонить Кайрасу и отказаться, — подойдя ко мне очень близко и положив ладони на грудь, с тревогой заглянула в глаза жена.
— Мы ничего этим не выиграем. Если приняли решение, то нужно идти до самого конца, — ответил ей я.
И знаешь, доченька, я ведь ни разу не пожалел о сделанном. Кайрас понял, что наши намерения очень серьезные и мы стремимся к счастью в своей семье, а не ищем изощренных развлечений, а потому согласился. Как я уже говорил, он был порядочным волком и человеком, в нем чувствовалось благородство характера, твердость воли.
Та ночь отличалась от остальных, она носила оттенок страсти, а не любви, что всегда витала между мной и Занрой. Было странно видеть мою любимую в объятиях другого мужчины, смотреть, как соединяются их тела. Зверь рвал все внутри, ярился от ревности, требовал прекратить, убить черного волка, позволившего обладать моей парой. Тогда смешалось все — страсть, ревность, жажда крови и робкая надежда на будущее. Будучи человеком, я понимал, что это надо лишь пережить, а затем все образуется.
Кайрас ушел на рассвете, оставив нас одних в своем доме с растерзанными душами и ожиданием чуда.
— Папочка, но как же так? — всхлипнула Зильга.
Я слушала этот ужасающий по своей правдивости рассказ и не могла спокойно к этому относиться.
— Понимаешь, доченька, время оно лечит, — слабо улыбнулся оборотень, — муки ревности закончились, душа успокоилась. Все проходит со временем. Занра почти весь день просидела в ванной, смывая с себя чужой запах. Она очень переживала из-за меня, ведь видела, что нахожусь на грани оборота. А потом случилось то самое чудо, которого мы ждали столько лет. Моя волчица оказалась в положении.
— А как же этот Кайрас? Он не поинтересовался результатом? — выдохнула я, вмешиваясь в беседу дочери с отцом.
— Я сам сообщил радостную новость, что скоро стану отцом, — ответил мне снежный волк, — Он вежливо поздравил и пожелал здоровья моей жене. Кайрас тактичный оборотень, понимает, что об обстоятельствах той ночи не следует распространяться. Это никому не нужно.
ГЛАВА 16
— Папа, — потрясенно прошептал дух снежной волчицы, — я даже предположить не могла что-то подобное.
— Зильга, доченька, ты моя родная кровь. Мы с мамой так ждали твоего появления на свет, радовались каждой улыбке, переживали с тобой и взрослели. Ты себе не представляешь на что способная родительская любовь. Как бы там боги не распорядились, но ты для меня родная дочь, появления которой ожидал с нетерпением и радостью, — со слезами на глазах произнес суровый оборотень.
Даже представить не могла всей глубины отчаяния этой пары, которые пошли на все, чтобы в их семье появился ребенок. Не знаю, не могу их судить или обвинять. В моем мире возможно искусственное оплодотворение, здесь же другие правила. Наверное, это был единственный выход из их положения. Черт, как же все запутано и страшно!
— Зильга, доченька не оставляй нас, не уходи, — попросил нечастный отец, слезы отчаяния текли по щекам, но он их даже не утирал, не замечая соленой влаги, — Мама в клане под присмотром, она заходится в истерике и ее отпаивают успокоительным. Мы любим тебя, нашу родную кровиночку, наше маленькое, пушистое счастье. Волчонок мой ненаглядный.
— Папа, — всхлипнула в ответ Зильга и растворилась в воздухе.
Ушла? Решила, что ей нечего больше делать в мире живых? Или …
— Хасия! — четко и отрывисто приказал Хастер, отчего невольно вздрогнула.
Слишком резко в повисшей тишине прозвучал голос вампира. Женщина быстро подошла и начала с помощью магии жизни возвращать тело подруги к жизни. Я видела, как наливается кроваво-красный цветом аура снежной волчицы, силовые линии напрягались, мне даже показалось, что они гудят от напряжения.
— Запр, отомри и помогай! — прикрикнул на оборотня старый вампир.
Аваланс очнулся из своего замершего состояния и начал помогать вампирше. Секунды растягивались в бесконечность, не забирая надежду, но и не даря ее.
— Ну, же, девочка, — позвал Хастер снежную волчицу, — теперь все только от твоего решения зависит. Возвращайся к нам, к родителям, они не переживут, если ты захочешь уйти от них. Тебя здесь любят и ждут.
Что-то особенное было в голосе старого вампира. Понимая, что он обращается к подруге, неожиданно для себя во мне поселилась уверенность, что это меня любят и ждут и мне необходимо вернуться к своим родным т и близким. Сила его внушения была такая, что я села на кровати и готова была подскочить и бежать, разыскивая Отиса у его родственников. Мне необходимо снова увидеть своего мужа, прижаться к нему и удостовериться, что с ним все в порядке.
— Любят и ждут, — с равными интервалами произносил старый вампир два слова.
Отчего хотелось разорвать пространство и бежать сломя голову, искать и найти любимого и так необходимого мужчину. Он ждет меня, верит в то, что я приду.
Всхлип, еще один. Слишком громко, словно эхо подхватило мои эмоции, дробя мои эмоции и умножая их.
— Девочка моя, — словно не веря своему счастью, выдохнул оборотень.
Я не верила своим глазам, Зильга дышала, лежа на спине, но при этом ее глаза были открыты и из них катились слезы. Аппарат попискивал, выдавая импульсы магии жизни. теперь четко видно, что сила впитывалась в ауру, восстанавливая разрушения, нанесенные временной смертью. Нейера Хасия подошла ко мне и с силой уложила обратно на кровать. Учитель замолчал и положил руку на плечо оборотня. В этом жесте были забота, утешение, поддержка. Зильга плакала. Осознано, от всей полноты души, выплескивая наружу все страдания, что ей пришлось пережить.
— Не плачь, девочка моя, ты вернулась, — нежно произнес ее отец, отирая слезы с девичьих щек.
— Кертис. Его больше нет, — разразилась рыданиями подруга.
Вот, черт! А я еще удивлялась ее выдержке, когда черный волк умер. Я ей сказала, что парень признался в своих чувствах, а снежная волчица отнеслась с прохладцей к этим словам. Оказывается влияние Халена и на эти эмоции распространялось.
— Так я и думал, — задумчиво и очень тихо произнес старый вампир.
Я уставилась на него с немым вопросом, совершенно не замечая, как нейера Хасия вновь устанавливает аппарат вокруг меня. Оказалось, в своем стремлении бежать нарушила все настройки.