Лопнувшая чернота оживилась и с противным всхлипом стала всасывать в себя мелкие камушки, медных божков, мусор, черепа и шамана. Его потащило к дыре. Но он не сопротивлялся, скорее всего, он был уже мёртв.
Всё, что попадало в дыру мгновенно вспыхивало и превращалось в сверкающую пыль, которая поглощалась чернотой.
Меня тянуло в эту дыру. Я чувствовала, как ветер треплет мою шерсть, которая от ужаса встала дыбом на загривке. Мне хотелось выть и бежать отсюда как можно скорее. Но я понимала, что как только я разожму когти и зубы, я последую за божками и шаманом в чёрную дыру. Я тихо подвывала, но не отпускалась.
«Держись, агирись! Это скоро кончится»
Уговаривала меня Люба-эква.
Как только шаман пропал в дыре, действительно всё прекратилось. С лёгким чавкающим хлопком ненасытная дыра закрылась. И стало тихо. Капище стояло на своём месте, не было ни дыма, ни шамана, ни божков, ни мелкого мусора.
«Всё, агирись»
Выдохнула бабушка.
Я постаралась отцепиться от камня, но не смогла. У меня свело мышцы от напряжения. Я не могла ни разжать зубы, ни отцепиться когтями от камня. Я дёргалась, пока мне не надоело.
«Пережди, агирись. Это судорога»
Я висела и плакала от страха и ужаса. Я понимала, что я не смогу. Никогда не смогу так сделать.
Когда судорога прошла, я просто упала на землю. Но не могла встать. Всё. Я больше не могу. Я не могу!
Из глаз катились слёзы. Но не было сил их даже смахнуть.
Рассказывай ужо!
Когда я очнулась, то почувствовала, что меня несут. Я мерно покачивалась у кого-то на плече. Открыв глаза, я увидела белые волосы и медные висюльки.
Сиртю? Неужели он остался жив и выбрался из чёрной дыры?
– Лежи не дрыгайся, – проскрипел знаковый голос. – Вот хорошо, что я за тобой таскался по всё этим пещерам! Сдохла б не иначе, в своём прошлом, – ворчал ватный дед.
– А как ты смог попасть в прошлое, – спросила я, еле ворочала сухим языком. – Вы же мне все сказали, что не умеете этого делать?
– Я не говорил, – хмыкнул дед. – И потом тебе об этом знать совсем не надо было. Расслабилась бы, как в безвременье, и шастала бы, не оглядываясь. Вот первый раз шла – боялась и строжилась. А потом – всё, – продолжал ворчать он, – расслабилась, ишь неуязвимая выискалась!
– Ладно, виновата, -согласилась я.
– Конечно, – удовлетворённо сказал дед.
– А как ты в прошлое попадаешь? – повернулась я и устроилась поудобнее на жёстком плече.
– Как-как, знамо, как, идёшь за тем, кто может туда попасть и попадаешь, – сурово сказал дед.
– Значит, не умеешь сам ходить, – констатировала я.
– Умею, – не согласился дед, – только вот зачем это делать? Исправить ничего нельзя. Попасть сложно. Прошлое оно как кисель, непонятное. Выходить тоже сложно. Можно заплутать и потеряться где-нибудь между прошлым и настоящим. И зачем всё это?
– Зачем, зачем, – ворчливо, в тон деду ответила я. – А мне зачем?
– Тебе надо, – пожал плечами дед, так что я чуть не свалилась.
Повернув за угол, мы вышли к избе Тюши. Он передал меня с рук на руки Синюшке и пропал.
Синюшка причитая надо мной, как над покойником, насильно напоила водой, сказав только, что меня не было неделю, заставила вернуть человеческий вид, накормила.
Расспрашивать меня никому не дала, прикрикнув на Полоза. Отправила меня спать.
Уже засыпая, я слышала, как она чихвостит Евсея Ивановича и Тюшу.
Проспала я ровно сутки. Проснувшись, услышала, как Синюшка ходит за дверью и шикает на всех, кто пытается разговаривать громче, чем шёпотом.
Я, жмурясь и потягиваясь, вышла в комнату. Зевала и никак не могла сосредоточиться.
– Ну, рассказывай ужо, – сердито сказал Евсей Иванович. – Мы извелись все! Только не начинай, Синюшка! – остановил он возмущённую бабушку.
– У меня точно не получится, – честно созналась я. – Это такая силища нужна, я уж не говорю о том, что я неминуемо умру в конце.
– Ты не одна, – нежно похлопал меня по руке Мир-Су́снэ-хум. – Мы поможем тебе. Сил тебе точно хватит. Мы поделимся, – улыбнулся он, сверкнув чёрными глазами.
Я кисло улыбнулась в ответ, и подумала, что я понимаю Ненавистную, которой так понравился этот бог.
В избу не стучась вошла Стикс. Улыбнулась и посмотрев на меня положила по-хозяйски руку на плечо Мир-Су́снэ-хума.
Здесь многое поменялось в моё отсутствие.
– Нашлась маленькая Случайная, – она улыбнулась мне. – Я рада, что ты ещё жива. Знай, тебе всегда найдётся место в моих долинах.
– Спасибо, – я улыбнулась в ответ. – Ты очень добра, но, пожалуй, я не буду торопиться.
– Хватит! – рявкнул Евсей Иванович. – Жеманничать потом будете, когда всё закончится. А сейчас – рассказывай! – он строго посмотрел на меня.
Стикс недовольно дёрнула бровью, но ничего не сказала. Села рядом с Мир-Су́снэ-хумом, слегка прижавшись. А я сосредотачивалась, на том, как всё это рассказать, но не могла оторвать взгляда от этой парочки.
– Хватит пялиться! – рассердился Полоз.
Я от неожиданности и смущения, что меня застали за таким занятием, дёрнулась и покраснела.
– Ну, в общем, – вздохнула я, – сволочь он и злодей.
– Молодец, – саркастически улыбнулся Евсей Иванович, – мы об этом и не подозревали!
– Я тебе что говорила, – Синюшка грозно посмотрела на Полоза. – Не забижай девочку! Понял?
– Понял, – примирительно сказал Полоз. – Так ужо поведай нам ещё что-нибудь полезное.
– Кмм, – я собралась с духом и начала рассказывать с того момента, как в третий раз провалилась в капище мелкого поганца.
Меня слушали молча не перебивая. Лишь Синюшка горестно вздыхала.
– Ну, и кого какие мысли по этому поводу? – спросил Евсей Иванович, когда я закончила рассказ.
– Силен был шаман, – сказал Тюша.
– Я думаю, что одну девочку отпускать на такое дело не следует, – Синюшка строго посмотрела на присутствующих.
И задержалась взглядом на Стикс, которая с нежностью смотрела на луноликого Мир-Су́снэ-хума.
– Я тоже, – согласился Полоз. – Мы пойдём. Не всё, – он посмотрел на Тюшу, который уже был согласен идти прямо сейчас. – Разделимся. Кто-то останется, кто-то пойдёт. Нельзя всем скопом переться.
– Я согласна с тобой, – кивнула Синюшка. – Вдруг чего пойдёт не так, кто-то должен смочь вытащить всю компанию.
– Так, кто из нас пойдёт? – он снова осмотрел всех. – Я, сиртю и Мир-Су́снэ-хум.
– Нет, – не согласилась я. – Сиртю, конечно, очень бы помог, но я бы оставила его на подстраховку.
– Да, – нехотя согласился он. – Тогда кто?
– Вы, без сомнения, – я кивнула Полозу, – Мир-Су́снэ-хум…
– И я, – промурлыкала Стикс и мягко-предупреждающе посмотрела на меня.
– Вот и хорошо, – подытожил Полоз. – Что ещё надо?
«Травы и болванов»
Сказала мне Люба-эква.
«Но всё это есть в чуме. Надо только поискать. Я расскажу где»
– Хорошая женщина Люба-эква сказала, что всё остальное есть в моём переносном чуме.
– О, ты тоже обзавелась походным чумом, – улыбнулся Мир-Су́снэ-хум, – очень удобная вещь в не очень удобных обстоятельствах, – и он, довольно улыбаясь, быстро взглянул на Стикс.
Полоз недовольно хмыкнул, но удержался от язвительного замечания.
Линия Маннергейма и прочие развлечения
Всю следующую неделю я сидела в чуме, развёрнутом рядом с избой Тюши. Сначала искала травы, заботливо высушенные и спрятанные в сундуках Люба-эква. Потом мы с ней экспериментировали с разными составами. Подобрав несколько решили проверить это незаметно на ком-то из наших.
Я, конечно, понимала, что это не очень хорошо, но, но сложные проблемы требуют неадекватных поступков.
Я по очереди воскурила три разных состава трав, собрала ароматный дым в банки, плотно укупорив и пошла искать жертвы, для эксперимента.
На добровольцев я не очень рассчитывала, потому сразу решила прибегнуть к хитрости.
– Евсей Иванович, – утром экспериментального дня первым мне попался Полоз, – а соблаговолите отведать запах, – пока он собирался мне ответить, я открыла банку и сунула ему под нос.
Он от неожиданности вдохнул и зашатался. Схватился за мой чум и чуть не уронил его.
– Так это что за диверсия? – загремел он на все подземелья. – Уморить меня решила?
– Слабоват составчик, – констатировала я. – Знаешь, Люба-эква, может и ничего, может это Евсей Иваныч силён, но надо, чтобы на убой…
«Да, надо бы посильнее. Попробуй сразу третий»
Согласилась Люба-эква.
– Так я не понял! – возмутился Полоз мои пренебрежением.
– Так это я готовлю смесь для нейтрализации Сашки, – объяснила я. – Не на себе же пробовать? Только на божественном товарище, что б с гарантией.
Он что-то проворчал невразумительное мне в ответ и пошатываясь зашёл в избу.
Я двинулась на поиски следующего добровольца. Кто попадётся – тот и виноват. Попались сразу двое – Мир-Су́снэ-хум и Ненавистная. Мысль, что я сейчас опробую на них это газовое оружие, доставило мне скромное удовольствие. Третью банку я назначила для Стикс.
– Сразу приношу извинения, но это необходимо, – я не оттягивая на всякие «добрый день и как вы поживаете», сунула каждому из них приготовленную банку с экспериментальным составом.
Стикс позеленела и упала. Мир-Су́снэ-хум закачался, позеленел, но устоял.
– Что и требовалось доказать, – улыбнулась я. – Спасибо, мои извинения даме, она очень помогла.
Для уверенности зажав три пальца, чтобы не забыть номер самой действенной смеси, я, подпрыгивая, побежала к чуму.
«Он, конечно, замечательный. Но тебе ведь он не нужен»
Сказала Люба-эква.
– Кто? – спросила я, остановившись.
«Мир-Су́снэ-хум. Зачем он тебе?»
– Он милый, – согласилась я, – он мне не нужен. Мне просто хотелось немного отомстить Стикс, за прошлое. Теперь мы в расчёте.
«Беспутая глупая девочка»
Сделала вывод бабушка.
В чуме собрав правильную смесь, смешав её в достаточном количестве, чтобы уложить в трансе всех богов в округе, мы занялись с Люба-эква за болванов.