ал.
— Я хочу, чтобы ты принял решения, которые приведут ко мне и моей жизни, — сказал Эмон 50. — Я упорно трудился, чтобы получить блага, которые только может предоставить жизнь. Все удобства, и удовольствия. Я не хочу рисковать их потерей теперь только потому, что у тебя недостаточно крепкие яйца, чтобы пойти за большим призом. Я остановлю тебя. Заставлю принять правильные решения. Заставлю стать мной.
— Вы хотите того же? — спросил я Эмона-60.
— Я не хочу быть, — отрезал тот. — Никто не должен жить так, как я. Я никогда этого не хотел это. Никогда не хотел спать в дверях магазинов и попросить пищу у людей, не глядя в глаза людям, идущим правильным путем. Мне дали шанс уничтожить решения, принятые тупым ублюдок, сделавшие его мной; и я уничтожу любого, кто встанет на пути.
— Убьем, — сказал Эмон 50. — Уничтожим всех вас.
— Погодите, — сказал я, вежливо подняв руку. — Давайте кое-что проверим. Кто-нибудь из Вас был женат… в частности, встречал когда-нибудь женщину по имени Андреа?
Два новых Эмона смущенно посмотрели друг на друга, а потом сердито покачали своими головами.
— Вы пытаетесь нас запутать, — сказал Эмон-50.
— Нет, правда, — сказал я. — Ее появление в жизни моего клиента изменило все. Изменило его. Поэтому то, что вы здесь, уже слишком. Он никогда не станет ни кем из Вас.
— Он станет, если мы заставим его, — сказал Эмон-50. — Если мы изменим его нашей магией. Удалим женщину из его жизни, как раковую опухоль.
— Вы можете убить его своим вмешательством, — сказал я. — И уничтожить себя.
— Смерть была бы выходом, — сказал Эмон-60.
— Простите, — сказал Эмон-40 у меня из-за спины. — Не может ли кто-нибудь объяснить, откуда берутся все эти дубли?
— Альтернативные жизни, — сказал Томми Забвение оживленно. — Возможные варианты будущего; жизни, которые могли бы быть; механизмы Если и Возможно. Наши жизни определяются решениями, которые мы принимаем — правильными и неправильными, и эти…джентльмены? — это те, кем вы могли бы стать, прими вы определенные решения. Не скажу, что кто-то из них особенно привлекателен, но в этом, вероятно, и кроется причина, почему ваши враги остановили свой выбор на них. Я могу спросить, а что с моим «Buck's Fizz»?
— Но как они оказались здесь? — спросил Эмон-40, слегка безумно.
— Кто-то вмешался, — ответил я. — Кто — то действительно сильный, настолько, чтобы быть в состоянии управлять магией вероятности.
— Должен быть главный игрок, — сказал Томми. Он обошел бар, чтобы взять свой напиток, поскольку Алекс весьма заметно потерял голову. — Игры со Временем и его вариациями — это серьезный бизнес. Настолько серьезный, что те немногие, кто действительно работает с вероятностями, очень жестко реагируют на любую попытка новых игроков вторгнуться в их территорию. Никому не нужны дилетанты, угрожающего тщательно поддерживаемому статус-кво.
— Но у меня нет врагов! — сказал Эмон 40. — У таких, как я, нет врагов! Я — никто!
— Теперь — кто, — сказал Томми, изящно потягивая напиток, который он держал в руке с тщательно оттопыренным мизинцем. — Кто-то ради вас пошел на крупные проблемы, старик. — Он глубокомысленно посмотрел на меня. — Это мог быть Иона?
— Мертв, — ответил я.
— Граф Видео?
— Пропал без вести, возможно, мертв. Последний раз его видели бегущим по улицам с содранной кожей, во время войны ангелов.
Томми пожал плечами: — Ты же знаешь Темную Сторону. Люди всегда возвращаются. Хорошенько посмотри на себя.
— Боже, вы — трепачи, — сказал Эмон-50. — Я прибыл сюда, чтобы остановить эту глупую, близорукую версию меня, поэтому никто и ничто меня не остановит.
— Ничего, что вы делаете здесь, не изменит того, что имеет значение, — сказал Томми. — Каждая версия Вас столь же возможна как любая другая. Каждый вариант времени реален и бесспорен. Изменение или приспосабливание более ранней версии не сделает ваше личное существование лучше или хуже. Если кто-то сказал вам другое, он солгал.
— Я не верю, — сказал Эмон-60. — Я не могу поверить в это.
— Говорите что угодно, но не пытайтесь остановить нас, — сказал Эмон-50.
Оба взмахнули палочками, лучи магии вероятности, сталкиваясь, затрещали. Я отскочил, таща Эмона-40 за собой. Томми изящно упал позади бара, по-прежнему держа свой напиток. Луч магии изменения ударил в дебовую стойку и отрикошетил в безопасном направлении. Основные предметы обстановки бара были защищены волшебством Мерлина. Оба новых Эмона неистово палили из палочек во все стороны, поскольку я мотался взад-вперед по бару, буксируя Эмона-40 за собой. Туман магии изменения заполнил воздух, лучи из палочек преобразовали все, чего касались, самым произвольным и непредсказуемым образом.
Один из лучей попал в вампира, питавшегося своей кровавой Мэри, и тот раздувался как мешок, жадно наполнявшийся все большим количеством крови по мере ее высушивания, прежде чем взорваться и забрызгать всех вокруг кровавым месивом. Пустая оболочка Мэри осела на пол как пустой пакет. Несколько стульев и столов по-новее после прохода магии вероятности развалились, став набором запчастей. То же случилось с одним из созданий Барона Фрэнкенштейна, все швы на котором разом разошлись. Части тела катились по полу, в то время как голова бормотала тихие ругательства. Молнии вылетали из ниоткуда, обугливая тела и вызывая пожары. Гроздья шипящих цветов расцветали в трещинах каменных стен. Старый Викторианский портрет заговорил. Люди падали в обморок от ударов, кровоизлияний в мозг и приступов эпилепсии. Некоторые просто переставали существовать, поскольку возможности, создавшие их, резко отменялись.
Девочка-призрак внезапно снова обрела тело, после стольких лет в «Странных Парнях», и сидела в баре, рыдая от счастливого облегчения и трогая все, до чего могла дотянуться. Бутылки позади стойки изменили и форму, и цвет, и содержание. Демон, долго время заключенный под половицами, освободился от пентаграммы, которая внезапно исчезла. Покрытый толстым слоем синим эктоплазменного пламени, он вертел по сторонам рогатой головой, вспоминая столетия копившегося уничтожающего гнева, прежде чем ринуться убивать всех в пределах досягаемости его когтистых рук. Два мускульных вышибалы бара, Бетти и Люси Колтрэйн, подскочили к демону сзади и повалили его на пол; но было ясно, что они не смогут долго сдерживать его.
К тому времени я затащил Эмона-40 в безопасное место за огромной дубовой стойкой и пытался прокрутить варианты, которые не не приходили в голову тогда, когда нужны. Алекс впился в меня взглядом.
— Сделай что-нибудь, черт возьми! Если мне придется выпустить Мерлина, чтобы разобраться в этом бардаке, я не отвечаю за безопасность твоего клиента. Ты знаешь Мерлина: он всегда сторонник политики выжженной земли, когда дело доходит до решения проблем.
Я неохотно кивнул. Я знаю больше уловок и чудес, чем хотелось бы показать; но в конце это всегда сводится к моему дару. У меня есть дар находить вещи, третий глаз в моем разуме, личный детектор, который может показать, где что находится, но я не люблю его использовать без причины. Когда я включаю свой дар, его сила сияет, как маяк во тьме, и мои Враги могут видеть, где я. А затем они отправляют своих ужасных посланцев, типа Косильщиков, чтобы убить меня. Они пытались убить меня, сколько я себя помню.
Но раз пошла такая пьянка…
Томми нагнулся ко мне:
— Это — парадокс, — быстро сказал он. — Только то, что они здесь вместе, взаимоисключающее событие в графике времени, которого быть не должно. Используй это.
Тогда я напрягся, освободил свой дар и увидел насколько противоестественно одновременное бытие Эмона-50 и Эмона-60 здесь и сейчас. А найдя это, для меня было элементарным задуть как свечу это невероятное событие. В тот же миг оба они исчезли, потому что их здесь быть не должно.
Я спрятал свой дар, и быстро восстановил ментальные щиты. Обычно враги опасались нападать на меня на территории Мерлина, но в последнее время они становились все более дерзкими. В баре стояла мертвая тишина.
Клиенты медленно вылазили из тайников, смущенно озираясь по сторонам. Исчезнув из реальности, Эмоны-старшие никогда не появлялись в баре, их нападение никогда не происходило, но все изменения, причиненные магией вероятности, никуда не исчезли. Волшебство всегда побеждает логику. Всем пришлось попотеть, выбивая дерьмо из освобожденного демона, покуда Алекс не восстановил пентаграмму, вновь загнавшую того под пол, после чего все начали тушить пожары, продолжавшие гореть. Бетти и Люси Колтрэйн собрали разбросанные части создания Фрэнкенштейна и сложили их за стойку до тех пор, пока кто-нибудь из потомков Барона не заглянет за выпивкой.
В целом, мы легко отделались. Игры с магией вероятности всегда опасны. Времени не нравятся халявщики, и оно начинает играть грязно. Именно поэтому путешествия во времени так тщательно регламентированы.
Алекс смотрел на то, что случилось с бутылками в баре, и рвал на себе волосы.
— Ублюдки! Теперь я должен буду проверить каждую бутылку в отдельности, чтобы понять, что в них теперь. Может быть что угодно — от мочи демона до живой воды. И вряд ли удастся продать мочу демона… Тебе известно, что ты — проклятие, Тэйлор? Если бы у меня были мозги, я должен был убить тебя в тот же миг, как ты зашел.
Эмон с тревогой посмотрел на меня, но я успокаивающе улыбнулся:
— Не волнуйтесь, Алекс есть Алекс. На самом деле он так не думает.
— Именно так я и думаю!
— Ладно, возможно он так думает, но справится с этим. Мы же друзья.
— Не хотел бы я встретить кого-нибудь из ваших врагов, — пробормотал Эмон.
— Думаю, кого-то вы уже видели, — сказал я. — По-моему, кто-то использует вас во всех ваших версиях, чтобы достать меня.
— Но почему меня? — печально спросил Эмон.
— Хороший вопрос.
Я подвел его к столу в самом далеком углу бара, и мы сели. Томми Забвение — вместе с нами. Я задумчиво посмотрел на него, и он рассмеялся, правда, немного нервно.