Только помахав ему на прощание ручкой, моя персона соизволила вернуть своё внимание подруге, уже подпрыгивающей от нетерпения на крыльце и сверлящей меня напряжённым взглядом.
Вздохнув, мысленно перекрестилась и медленно, специально нервируя Женьку (ну да, вредность моя, вредность…), преодолела пять ступенек, и продефилировала (едва не поскользнувшись на льду, оказавшемся около двери) мимо зло прищурившейся подруги внутрь здания школы.
Вообще, о нашей школе стоит рассказать отдельно.
Представляла она собой два больших корпуса, один двухэтажный второй трёх, соединённые между собой двухэтажным переходом. И исполнилось этому зданию не так давно сорок лет, с момента постройки. Не буду говорить, чего это стоило школе и директору, но был проделан ремонт на двадцать с лишним миллионов рублей. И теперь можно с уверенностью сказать, что наша бывшая школа выглядит теперь ничуть не хуже тех, что построили совсем недавно.
Пройдя сквозь небольшой тамбур, мимо маленького магазинчика канцтоваров, приютившегося в просторном холле первого этажа, ненадолго замерла в полутьме, каким-то ностальгическим оттенком грусти рассматривая белые колонны, серую плиту из мраморной крошки под ногами Всё было так знакомо и в тоже время так чуждо…
Старые скамейки, стоявшие то тут, то там. На них детишки переобувались и снимали верхнюю одежду. Будка из пластика, где вечно дремлет пожилой охранник и висит ящик с ключами от кабинета.
Слева, после магазинчика, располагались секретарская и кабинет директора, за ним, чуть дальше, небольшой коридорчик, который вёл к кабинету трудов мальчиков и кабинету зама директора по административно-хозяйственной части, или попросту завхоза.
За этим коридорчиком, располагалась лестница, ведущая в подвал, где, как я помнила, вечно курили технички, и ещё одна, ведущая на второй этаж, прямо к столовой. Справа же имелся запасной вход в актовый зал, когда бывший кабинетом трудов девочек, а ещё раньше — кинозалом. Но после его объединили с кабинетом биологии, сделав один большой зал, для проведения массовых мероприятий. Чуть дальше, в конце такого же, как и слева, небольшого коридорчика, имелась дверь в огромный спортивный зал.
Хмыкнула и посмотрела вперёд, где были пластиковые двери, ведущие в раздевалку, находившуюся как раз в переходе между двумя корпусами. Она была полутёмной и едва освещалась несколькими лампами. Но даже этого вполне хватило, что бы вспомнить, как однажды, когда мы ещё учились в десятом классе, наше стадо баранов стояло в этом самом коридоре у окон и ждало манны небесной — своего преподавателя биологии. И кто-то увидел, как по самому краю стены пробежала маленькая, несчастная, явно очень испуганная мышка, решившая под шумок, проскользнуть мимо людишек под висящими куртками.
Визг тогда стоял такой, что мне даже показалось, что стёкла решат покинуть сей негостеприимный дом, и выпадут из конных рам, так жалобно они звенели. Я бы даже не удивилась, если бы почти все, находившиеся в раздевалке, девушки (исключая меня и Женьку, у нас иммунитет на мышей и крыс) вдруг оказались на подоконниках. Однако, они в то время были родные, деревянные и узкие.
— Чего застыла? — Недовольно проворчала мне на ухо Женька, подталкивая мою тушку к лестнице, что вела из холла первого этажа на второй. Я не особо сопротивлялась, хот сейчас, погрузившись в воспоминания, предпочла бы не покидать это место и не подниматься выше. А то там я начну припоминать, кто и за что мне ставил двойки. И в конечном итоге окончательно разочаруюсь в своём решении прийти сюда.
Преодолев два лестничных пролёта, мы оказались на небольшой площадке возле медицинского кабинета, кабинета химии и детского краеведческого музея. Помнится, его бессменная руководительница (уволившаяся не так давно) доводила меня до состояния нервного срыва своими постоянными просьбами чем-то помочь. Не то, что бы меня это так уж сильно напрягало, но одно её выражение лица и вечные истерики могли вывести из себя любого, даже сверх терпеливого человека.
Не дав мне насладиться и тут воспоминаниями, Женька потащила меня по тёмному, узкому коридору, мимо кабинета физики, кабинета английского и кабинетов завучей по учебно-воспитательной работе и просто по воспитательной работе, сидевшего в одном помещении с нашим педагогом-организатором. Не затормозив даже в просторном холле второго этаж следующего за переходом корпуса, Павлова целеустремлённо протащила меня мимо колонны, двери ведущей на лестницу, завернула налево и таким макаром провела меня на буксире до родного (ох ты ж господи всемогущий) кабинета географии, с очень счастливым номером двадцать два. Не знаю, у кого как, а мне, почему-то, захотелось сбежать отсюда на третий этаж, в библиотеку! Там сигнализация есть, не достанут в случае чего. Или хотя б просто смыться с другую рекреацию.
Женька остановилась перед полуприкрытой дверью логова нашей бывшей классной и вопросительно на меня посмотрела. Я ответила ей точно таким же взглядом.
— Идём? — Громким шёпотом (ага, вдруг наш приход не вся школа слышала, учитывая, как мы переругивались на лестнице) поинтересовалась подруга, упрямо поджав губы и всем своим видом выражая, что если я откажусь, то мне мало того, что отвесят подзатыльник (обычная практика для нас), так ещё и по заднице влепят. Ну или куда там её рука попадёт.
— А я могу ещё другой вариант предложить, да? — Попыталась я скосить под дурочку, но Женька знает меня далеко не первый год, поэтому только скептически хмыкнула. — Да пошли уже, пошли!
— Только это, давай сегодня без эксцессов, ага? — Подруга жалобно на меня посмотрела. — Ну пожалуйста! Забудь ты на какое-то время, что терпеть их всех не можешь! Сколько лет уже прошло!
— Если ты сейчас же не прекратишь муссировать это, я точно устрою с кем-нибудь скандал! Вон, возьму со Здобняковой подерусь в кои-то веки, — полушутя, полусерьёзно пригрозила я Женьке. Та моментально выпучила на меня удивлённые глаза и перекрестилась наотмашь. Угу, ещё кадило ей подарить, что б в лоб кому-нибудь звезданула.
— Тьфу на тебя, — прошипела Павлова, сообразив-таки, что я над ней прикалываюсь. — Улыбнись, серьёзная ты наша, а то твоим спокойным видом, можно детей на ночь пугать. Приснишься, фиг от заиканья потом избавишься!
— Ой, ну кто бы говорил, ась? — Мы обе переглянулись и рассмеялись, сразу почувствовав себя легче от такой знакомой и родной перепалки.
Вздохнув пару раз, осмотрели друг друга на предмет недостатков во внешнем виде, и резко распахнули дверь. Нацепив на лица самые дружелюбные из имеющихся оскалов улыбки, я и Женька вошли в кабинет, уже заранее предчувствуя грядущие приключения на свои вторые девяносто.
Ой, знала бы я, к чему всё это приведёт… Лучше бы дома осталась, честное слово! Однако, любовь это совсем не то чувство, которое спрашивает вашего разрешения ворваться в устоявшуюся и счастливую жизнь!
3
Хотите, чтобы я перестала летать на метле? Обеспечьте погоду и предоставьте «Боинг».
Кабинет нисколько не изменился, и на какое-то мгновение мне показалось, что мы вернулись лет на семь назад во времени, если не больше. Деревянные парты, учительский стол, старые шкафы. Единственное новшество — интерактивная доска, компьютер с проектором, да жалюзи не окнах. Ну и находившиеся здесь люди как-то слабо тянули на учеников даже старшего звена, что уж говорить про среднее?
— Явились… — Зло прищурившись, протянула Анна Здобнякова, так скривив своё симпатичное (в её сладких грёзах) личико, как будто ей лимон предложили съесть. Хотя, я бы ей что-нибудь другое дала, что-то из разряда цианидов, как минимум. — Что, так и не научились приходить вовремя? Точность, вежливость королей!
— Оу, — хмыкнула Женька, явно довольная произведённым нами эффектом. Я же промолчала и просто прошла за свободную первую парту ряда, что находился около двери. Усевшись на теперь невероятно низкий стул боком, закинула ногу на ногу, и продолжил мило улыбаться.
Павлова проделала то же самое, сев рядом со мной. Отвечать на выпад одноклассницы мы, не сговариваясь, посчитали ниже своего достоинства.
— И говорить толком тоже не умеют, — хихикнула Анастасия Марьина, кокетливо строя глазки Михаилу Орбану, который отчаянно зевал, натянув на голову капюшон спортивной куртки с карманом кенгуру. Она отличалась не только абсолютно неформальным видом, но и расцветкой — в чёрно-белую полоску. Дополнял сей оригинальный «пиджак» комплект из старых кроссовок, когда-то явно бывших белого цвета, но благополучно про это забывших и старых, линялых синий джинс, с дранными коленками.
— А кто-то так и не понял, что молчание — это золото, — мягко улыбнулась Женька, проведя пальцем по обнажённому плечу. В отличие от неё я умудрилась стырить у Виталика широкий шёлковый палантин, в который сейчас благополучно куталась. Моя персона вообще создание теплолюбивое, а кабинет наш никогда не отличался особым комфортом в отношении отопления. — Неужели наша Настенька так и не смогла понять, что иногда полезнее держать свой длинный острый язычок за красивыми ровными белыми зубками, пока они ещё наличествуют в этом ротике?
— Ах ты… — Задохнулась от гнева Марьина, но Нина Семёновна, как обычно, выступила в роли миротворца, переключив внимание всех присутствующих на свою скромную персону.
— Дорогие мои ученики, — набрав в грудь воздуха, начала она вдохновенную речь. Я скучающе зевнула в кулак и откинулась на спинку стула, сложив руки на груди. Прикрыв на половину глаза, стала осматривать присутствующих на этом знаменательно вечере людей.
Итак, мои подозрения о том, что большинство с радостью согласиться прийти на это мероприятие подтвердились. И теперь я была вынуждена терпеть на себе любопытно-ядовитые взгляды.
Сюда пришли многие. Катя Смирновская и Люба Осинкина — эта парочка никогда не расставалась и была вторым дуэтом подруг в нашем классе. Степан Андреев, как обычно разлёгшийся на парте, несмотря на наличие дорогого пиджака и стильных джинс. Настя Токарева и Настя Марьина — бог явно где-то просчитался, когда наделял их умом, впрочем, мне на них всегда было параллельно. Ванька Говорков и Андрюха Кузнечик (хихикнула про себя, когда вспомнила фамилию), тоже друзья не разлей вода, правда, до последней сигареты. То есть, если у одного курева нет совсем, а у второго осталась последняя цигарка, как называет их моя милейшая бабуля, то надеяться на мирное раскуривание оной е стоит. Подерутся, разорутся, поссорятся, матом друг друга покроют…