Надежда
В себя приходила медленно. У неё складывалось такое ощущение, что на голове одета тяжёлая, душная шапка, от чего он, голова, сильно болит, отдаваясь неприятными ощущениями по всему телу. Хотелось пить и кричать одновременно. И если первое объяснялось жаждой, то второе…
Девушка с трудом сглотнула, морщась от боли в сухом горле. Она не особо отчётливо помнила, что сегодня произошло. Только сильный удар и такое ощущение, что кто-то ей что-то говорил…
Но что именно, память отказывалась подсказывать.
Попытавшись открыть глаза, испытала новую волну боли. Губы разлепить тоже не удалось и сквозь них вылетело невнятное мычание, так не похожее на обычную человеческую речь.
Надя очень надеялась, что хоть кто-то окажется рядом, не оставив в пугающей неизвестности. К её вящему удивлению, так и вышло.
Кто-то стремительно подошёл к кровати и сухим, потрескавшихся губ коснулся смоченный кусок ткани, давая возможность получить так необходимую сейчас воду. Напоив её, человек влажной тряпкой аккуратно обтёр лицо девушки, а затем уселся на край кровати, от чего та прогнулась.
— Где я? — тихо спросила, чувствуя себя унизительно беспомощной, едва не взвыв от отчаянья и неизвестности.
— В больнице, — голос оказался очень знакомым и ассоциировался с именем Максим. — Теперь всё будет в порядке, Надюш. Обещаю.
— А кто… — договорить она не успела. Организм, переживший слишком много для одного дня, утянул её в спасительную дрёму, оставив все нерешённые вопросы на потом.
11
Она идёт по жизни, смеясь. Она легка, как ветер, нигде на свете
Она лицом не ударит в грязь.
Испытанный способ решать вопросы Как будто их нет:
Во всем видит солнечный свет!
Евгения
Она лежала на полу, рассматривая белый потолок и люстру, слегка покачивающуюся от сильного ветра. Мыслей в голове не было совершенно. Если честно, Женя хотела закрыть глаза и проснуться в каком-нибудь другом веке. Когда не было таких проблем, как выбор спутника жизни. За тебя это делали родители, а ты просто был поставлен перед фактом.
Наверное, так всё было бы куда проще.
Вздохнув, Павлова вытащила из ушей наушники и выключила плеер. От окончательной встречи с депрессией спасала только песня в исполнении «Линды», род названием «Так кричали птицы». Она не имела понятия, где умудрилась откопать эту композицию, но склонялась к мнению, что её скинула Юлька. Чему Женечка очень радовалась. Сама она вряд ли смогла бы найти настолько подходящую для сегодняшнего состояния музыку.
Стоило музыке прекратиться, как по ушам ударил порядком осточертевший телефонный звонок. Причём сразу с двух точек — из коридора и с дивана, возле которого безвольной сломанной куклой (тут Женя усмехнулась) валялась хозяйка квартиры, предаваясь вялым размышлениям о смысле жизни.
С кем-то разговаривать сил не было совершенно, но ответить всё равно придётся. Просто для того, что бы эти аппараты наконец-то заткнулись, позволив снова остаться в звенящей тишине пустого помещения.
Поднявшись, протянула руку и взяла надрывающийся сотовый телефон. К вящему удивлению Жени звонила не Юлька и не кто-то из девчонок. Даже не собственная родительница. К слову, номер был совершенно незнакомым.
Чертыхнувшись, блондинка провела рукой по спутанным волосам и ответила на вызов:
— Кому не спится в ночь глухую?
За привычным сарказмом и ехидством, Женя отчаянно пыталась скрыть собственное хреновое состояние. Близкая подруга, успевшая изучить Павлову вдоль и поперёк и прекрасно чувствовавшая, когда той действительно нужно остаться одной, давно уже научилась по голосу определять, что разговор не состоится.
Однако, звонившей Юлей не был, поэтому спустя секунд тридцать напряжённого молчания, тихо спросил:
— Почему не звонишь?
Захотелось побиться головой об стенку. А ещё лучше сделать кому-нибудь очень больно. Женя закусила губу, сдерживая рвущиеся наружу слова. Потому что произносить их вслух не имело никакого смысла. Он всё равно не поймёт.
— Возможно, потому что не хочу этого, — перед глазами всё ещё стоял аэропорт, а в голове болезненно бились услышанные слова.
Она никогда не думала, что окажется чьей-то игрушкой. Как показало время, всё течёт, всё меняется. И вместо того, что бы высказать им всё, что о них думает, Евгения сидит дома, закрывшись от всего мира, в попытке найти в себе хоть что-то, что может помочь выжить.
Противно чувствовать себя депрессивным нечто в поисках того, что сможет всё исправить. Но ничего другого пока что не оставалось.
— Жень, я тебя чем-то обидел? — Кожевников старался говорить мирно, дружелюбно. Даже с ноткой нежности, что неожиданно вывело её из себя, заставив со всей дури ударить кулаком по деревянной части подлокотника дивана. Руку обожгло болью и это отрезвило…
Не намного, правда.
— Скажи честно, зачем это всё? — тихо и зло поинтересовалась Женя, поднявшись с пола и направившись на кухню. Нужно выпить кофе. Можно было бы и чего покрепче, но становиться алкоголиком Павлова точно не собиралась. — Какого хрена вы решили, что я прекрасная кандидатура на роль вашей игрушки? Дух соперничества взыграл или как?
— Жень, что ты…
— Нет, это что ты о себе возомнил, решив, что можно так просто поразвлекаться со старой знакомой, а потом спокойно вернуться в постель к жене?!Знаешь, я ведь подозревала, что что-то не так. И когда о жене узнала, подумала, что всё закончится не начавшись. Но, видимо попа искать приключения даже в отношениях любит, — усмехнувшись, включила кофеварку и устроилась на табуретке, смотря на сумерки за окном. — Хотя я её увлечения в последнее время не особо разделяю.
— Женечка, солнце…
— Вот только не надо ласковых слов, — отмахнувшись от собеседника, Павлова вытащила из-под кухонного стола пачку сигарет и прикурила. Закашлявшись, всё равно продолжила лихорадочно затягивать дымом, пытаясь хоть таким способом сбросить нервное напряжение.
— Жень, открой дверь и мы поговорим, — спокойно, с оттенком холодности попросил Кожевников, чем вызвал слегка нервный смешок у девушки. — Я всё тебе объясню.
— А не надо ничего объяснять, — устало откликнулась Женя, затушив наполовину выкуренную сигарету об подоконник, мимоходом отметив, что мама её по головке за такое поведение не погладит. Правда, в данный момент ей было на всё глубоко наплевать. — Я и так всё поняла, вроде бы не маленькая и не глупая девочка, чтобы не понять. Просто предупреждаю заранее, что намерена побеседовать с твоей женой и с девушкой Талбера. Знаю, идиотское решение. Но так, по крайне мере, я поступлю честно по отношению к ним. Про себя молчу. Меня уже только могила, видимо, исправит.
— Павлова, твою же ж мать! Открой дверь немедленно! — вслед за криком, раздался сильный удар по входной двери, заставивший её подпрыгнуть от неожиданности. — И мы спокойно обо всём поговорим!
— Пошёл вон, — просто и тихо ответила Евгения и хмыкнула. — Пошёл вон и больше не возвращайся. А сейчас прекрати колошматить мою дверь! Во-первых, хрен ты её выбьешь. А во-вторых, разбудишь соседей, вызовут полицию. Ты же не хочешь провести милое утро в отделении полиции, общаясь с наверняка очень стильно одетыми и чисто вымытыми бомжами?
На такой вот ядовитой ноте, она отключила телефон, бросив его на стол, и снова уставилась в окно.
Драмы никогда не оставляли её в покое. Сначала собственная семья, в одно мгновение прекратившая своё существование, затем личная жизнь, не желающая идти нормальным путём и подруга, сумевшая из всех мужчин найти именно тех, кто вполне в состоянии превратить совместное сосуществование в маленький, персональный ад. А ещё она всё время была кому-то должна и делала что-то ради других. Строила чужие жизни и судьбы, не оглядываясь на то, что нужно ей.
Возможно, именно поэтому сейчас Женя оказалась в весьма сложной и сомнительной ситуации. С одной стороны, нельзя отрицать что с Кожевниковым связывает что-то большее, чем просто симпатия и секс. С другой, попытаться построить с ним дальнейшие отношения — разрушить его семью. А это уже противоречит собственным жизненным принципам.
Куда не кинь — всюду клин. Просто замкнутый круг какой-то и самое противное, что выход из ситуации есть, конечно же. Куда ему деваться? Только лично для неё в нём нет ничего хорошего.
Устало вздохнув, Женя встала и налила себе кофе. Чёрного. Без сахара или молока. Горького и совершенно не вкусного, напоминающего чем-то собственную жизнь. Возможно тем, что в нём так же не было ничего хорошего.
Вернувшись в комнату, она уселась на пол, скрестив ноги по-турецки, найдя видимую только ей точку на колыхающихся шторах. Отпивая кофе маленькими глотками, девушка пыталась найти в душе точку опоры, что бы действовать согласна тому плану, который первым пришёл в голову. Да, ничего хорошего в нём не было. Идея рассказать всё жене одного и девушке другого явно граничила с прилюдным самоубийством. Но хот что-то лучше, чем совсем ничего, так что помаявшись немного, Евгения приняла этот вариант действия как единственно верный.
Осталось только понять, как всё провернуть. В том, что это будет не просто, она ни капли не сомневалась.
Тут девушка ругнулась сквозь зубы и треснула себя по лбу, тут же поморщившись от неприятной боли. Что бы выяснить, как встретиться с пассиями своих теперь уже экс-любовников, вполне достаточно просто найти общих знакомых, которые наверняка знают, кто является второй половинкой у обоих Евгениев и как с ними увидится.
Поразмышляв ещё немного, блондинка вспомнила о Владимире Панове. Во-первых, Вовчик был лучшим другом Кожевникова, а во-вторых, вполне дружелюбно общался с Талбером, так что, по идее, должен быть в курсе дел обоих.
Залпом допив остывший напиток, Женя добралась к компьютера и включила его, одновременно с этим выдернув штекер колонок из системника, вполне справедливо