Мужчина недовольно поморщился и взял места в карьер, из-за чего я едва себе язык не откусила, так как из-за рывка голова откинулась назад и зубы щёлкнули, прикусив несчастный орган. Хорошо, что на сегодня я исчерпала свой лимит терпение и от души проматерилась. Про себя. Вслух невозможно было что-то сказать, из-за полученной травмы.
В целом, добрались до места мы быстро. Не считая пары попыток недобрых дядей полицейских, решивших постричь «капусту», остановить нас за превышение скорости в городе (хотя таксист ехал очень медленно на мой взгляд). Но мы им быстро объяснили, что оно того не стоит, расставшись с парой красивых бумажек, достоинством в пять сотен.
Остановившись возле нужного дома, дядя быстро сцапал деньги и смылся с места преступления, оставив меня и Ваньку среди сугробов. И жаль, что я по-прежнему не смогла сказать ему что-то «ласковое», так как язык всё ещё болел. Зараза.
— Ну фто? — Кое-как смогла произнести, кивком указав на железную дверь. — Ты идёфь или фаф?
— Язык прикусила? — Понятливо улыбнулся братишка, смело шагая к дому.
— Уфу, — кивнула головой, нащупывая в кармане сумки ключи от бабушкиных апартаментов. Как назло они не желали попадаться. Вот не дай бог я их где-то посеяла! Бабуля мне такую лекцию прочитает, что сантехник-алкоголик, с пятилетним стажем общения исключительно с помощью нецензурной лексики, обзавидуется. — Фёрт! Клюфи не мофу найфи.
— Не надо. У меня есть. Бабушка матери оставила, так что я со связкой приехал, — Иван вытащил ключи из заднего кармана джинс и открыл дверь подъезда, после чего сделал приглашающей жест рукой, предлагая зайти первой. Благодарно кивнув, проскользнула в подъезд, едва не растянувшись в проходе, так как кто-то слишком умный положил там резиновый коврик, имеющий неприятное свойство скользить по плитке, когда на нём набивается много снега. Слава богу, что Ванёк шёл следом и успел меня подхватить.
— Я тебя люблю, — с придыханием заявила, поднимаясь вверх по лестнице на третий этаж. Язык немного отошёл, так что говорить получалось более разборчиво, чем до этого. — Ты в курсе?
— Я тебя тоже, но мы не можем пожениться, потому что являемся родственниками, — усмехнулся Ваня, шлёпнув меня по заду. — Так что топай, топай сестричка. Я хочу есть, отдыхать, смотреть телик и всякие прочие глупости. А ещё, хочу выяснить, что у тебя с теми двумя грязными пацанами, смотревшими на меня как на врага народа, в сталинские времена.
— Фу, какой ты, — хохотнула и остановилась напротив сейфовой двери, с красивым номером двадцать шесть на неё. — Мысли у тебя какие-то странные.
— Какой привет, такой ответ. Никогда не слышала? — Он встал рядом и нажал на звонок. Затем склонился к моему уху и прошептал. — Бабушка купила слуховой аппарат?
— Издеваешься? Я еле приучила её водонагревателем пользоваться, а ты про слуховой аппарат спрашиваешь! — Фыркнула и пожала плечами. — Пока только уговорить пытаемся. Но в ответ слышим точный адрес, куда бы нам пойти.
— Не напоминай, — он подул мне в висок, заставив поморщиться и улыбнуться. — Я как-то присутствовал при одной такой. Повторять не хочется, но, может быть, попробуем купить и поставить её перед фактом?
— Нажми ещё раз на звонок, — посоветовала, ткнув его локтем под рёбра. — По-твоему, мы такие дураки и не пробовали? Даже тётю Олю просили поговорить с ней или подарить его ей.
— И что? — Ванюша давил на кнопку звонка так, что у меня в голове скоро будут бить колокола.
— Тебе сказать, куда его предложили засунуть?
— Я предпочитаю оставаться в неведении, — чуть помолчав, ответил он и отпустил кнопку, прислушиваясь к шагам за дверью. — Кажется, она идёт.
— Я надеюсь. Хочу в туалет, — потопталась на месте. — Кажется, коньяк и ликёр не очень совместимы в одном желудке.
— Ты когда пить начала, малолетка? — Притворно возмутился Ванёк, но я не успела ответить, так как дверь распахнулась, лишь по счастливой случайности не попав мне по лицу.
В проёме стояла милая женщина, шестидесяти пяти лет отроду, в старых спортивных штанах, длинной синей майке, с убранными под ободок средней длины седыми волосами. Она придирчиво осмотрела нас, посмотрела на сковородку в своих руках, с одинокой жареной рыбой и снова посмотрел на нас, суровым взором.
— Явились, — протянула бабуля, приветливо нам улыбнувшись. — Я вас ждала на час раньше!
— Ба, пробки, — развела руками, состроив самое невинное выражение лица, на какое только была способна. — А что, еды не осталось да? — Очень надеюсь, что в моём голосе не было той безграничной надежды, что царила внутри.
— Сами себе приготовите. А я пошла к соседке. Она просила помочь с выбором мебели, — голос бабули не подразумевал никаких ответных возражений, поэтому пришлось согласно закивать головой и проскользнуть мимо грозной женщины.
— Я уже рад, что приехал, — раздалось ворчание Ванюхи за моей спиной, заставившее меня улыбнуться ещё шире, чем до этого.
Зимой вечер наступает очень быстро. А когда напротив тебя сидит приятный собеседник, готовый посмеяться вместе с тобой над всеми живущими в голове тараканами, это врем вообще сокращается до секунд.
— Мда, домой пора, — задумчиво посмотрела в окно, отпивая кофе из десятой по счёту чашки. — Иначе кот мстить будет.
— Федя ревнивый, — согласно кивнул головой Ваня, пододвинув ко мне кусок копчёного сыра-плетёнки, привезённого специально для меня. Только на Кубани его делают таким бесподобным. — Помню, как он мне сумку испортил…
— А нечего было оставлять её в том кресле, где он спать любит, — фыркнула, вспомнив этот случай и встала, с наслаждением потянувшись. Телефон, благополучно забытый в прихожей, надрывался всё то время, пока мы с братцем болтали обо всём на свете, в том числе и о том, что слинял этот ехидный гад из дома по причине излишней приставучести некоторых девушек. На что я ответила, что нельзя быть настолько симпатичным. Ванька загордился и милостиво кивнул, соглашаясь со мной. Зря, кстати. Моя вредность тут же добавила, что весь имеющийся в нём сволочизм мало кто, кроме родственников, выдержать может. Да и содержать его дороговато выходит.
— Мда, сложно, — покачал головой Ваня, когда я закончила рассказ о приключении в клубе и дальнейших, вытекающих из него событиях. Конечно, часть истории пришлось подвергнуть цензуре, иначе братик меня мог не так понять. — Ты всегда вляпываешься в самые трудноразрешимые ситуации. Впрочем, потом из них находиться самый простейший выход.
— И какой выход ты видишь в моей? — Вскинула брови, вставая и ставя чашку в мойку. Сполоснув её, вытерла руки и снова повернулась лицом к нему, прислонившись спиной к холодильнику.
— Не общайся с ними, — он встал и сделал шаг ко мне, оказавшись очень близко. За что получил несильно, но чувствительно кулаком в живот. — Ладно-ладно, не дерись только, — Ваня отступил в сторону. — Всё время забываю, что ты не особо приветствуешь нарушение своего личного пространства.
— Глицин попей. Говорят, улучшаем память, — усмехнулась и склонила голову набок. — Знаешь, я могла бы с ними не общаться, вопрос только в том, что они это никак не воспримут. В смысле, я не хочу с ними говорить, но это не значит, что моё мнение, вместе с моими желаниями будет услышано.
— А что, ты не можешь избежать с ними встреч? — Удивился братик.
— Солнце, если с Волковым подобное прокатит, то Влад найдёт меня даже под землёй. Если, конечно, он действительно хочет всё вернуть.
— А ты сомневаешься?
— Честно? — Вздохнула и опустила голову, рассматривая свои ноги в белых, пушистых тапочках.
— Желательно.
— Я не знаю, Вань. Я не знаю, зачем он вдруг вернулся в мою жизнь, не понимаю, что ему надо, и знаю только то, что могу нее устоять перед его обаянием. Как ни странно, в кафе меня спас Волков. В его присутствии я смогла взять себя в руки. И вот теперь даже не представляю, что будет дальше. Потому как Алексей тоже явно желает познакомиться со мной куда ближе, чем мне хотелось бы, — хмыкнула, вспомнив воскресенье. Вот уж точно, куда нам ещё-то ближе знакомиться?
В душе поднялась волна злости на саму себя, горечи и боли. На глаза навернулись слёзы, выдавая напряжение, сковывавшее меня весь день. Крепкие, сильные руки обняли за плечи и прижали беззвучно плачущую меня. Уткнувшись носом в грудь Вани, обхватила его руками за талию и закрыла глаза, позволив себе на пару минут расслабиться и отпустить вожжи. Всё же, иногда надо открывать себя миру и проливать слёзы. Не смотря на то, что после может быть стыдно за эту слабость.
— Ну-ну, всё, успокойся, — Ваня гладил меня по спине, волосам, то прижимая к себе крепче, то чуть отпуская на свободу. — Ты же сильная девочка.
— Не говори мне про силу, особенно сейчас, — всхлипнула и теснее прижалась к нему. — Я устала…
— Так, хватить сопли разводить, сестрёнка. Ты устала, я устал, все мы устаём. Время от времени. Но это вовсе не повод разводить такую сырость! — Отстранившись, Иван взял моё лицо за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Стерев подушечками пальцев слезинки, он улыбнулся и чмокнул меня в нос. — Пойдём, я тебя провожу. А то вдруг кто-то поджидает под окном…
— Они не опустятся до такого.
— Откуда ты знаешь? И вообще! Я есть хочу! — Братик обиженно надул губы и подтолкнул меня в сторону коридора. — Твой долг, как хозяйки, меня накормить!
— Кто тебе сказал такую глупость? — Честно удивилась, натягивая обувь и верхнюю одежду.
— Юлия, не зли меня!
— А я хомяков не особо боюсь! К тому же, у меня теперь есть крыса, — хихикнула и выскочила в подъезд до того, как Ванечка придумает какую-нибудь страшно-ужасную месть для меня.
Иван выполз из квартиры пять минут спустя, грозно на меня посмотрел, но не смог удержать это выражение на лице в течении одной минуты. Рассмеявшись, он подхватил меня под локоть и мы стали спускаться.
— Ой, у меня дома продуктов нет. Павлова, зараза, всё съела, — резко остановившись на площадке второго этажа, хлопнула себя по лбу. Братик скорбно вздохнул и потащил меня дальше. — Стой! Давай у бабушки, хоть картошки возьмём!