С другой стороны, да какое ему, Максиму, до этого дела? Хочет быть слепым? Его право. А он пока что насладиться обществом Юлии и со спокойной душой поддержит усталую, озлобленную и потрёпанную жизнью девушку. Возможно, даже получится стать ей кем-то большим, чем друг или просто знакомый, но сильно он на это не рассчитывал. Да и не стремился, если честно. Уж кого-кого, а женщин ему в жизни и без этого хватало.
Докурив и выкинув окурок в окно, Краснов поднял стекло и нажал на педаль газа, двигаясь дальше, по улицам вечернего города. Юля мирно дремала, впервые, пожалуй, за весь день расслабившись. Она даже не услышала, как у неё снова зазвонил телефон. Хорошо, что она его положила себе на колени, не пришлось рыться в карманах, за что, потом, можно было огрести по полной.
Взяв небольшую потрёпанную раскладушку, он открыл её и тихо ответил:
— Слушаю.
— Где она? — Этот рык столько раз был им сегодня услышан, что Макс почему-то даже не удивился. И определённо не испугался. Вот ещё! Слишком много чести, для этого долбоёба. Ёжиков будет в лесу пугать своим рычанием.
— Кто? Та сучка, что стелиться под каждого? — Издевательским тоном поинтересовался Максим, выруливая к дому девушки и стараясь не разбудить её раньше времени.
— Да как ты…
— Как я что? — Перебив товарища, он вышел из машины и прислонился к двери с той стороны. — Как я смею повторять твои же слова? Волков, я думал ты умнее. Оказывается, ошибался, что, впрочем не особо-то и страшно, учитывая, что не я нагрубил девушке и не я заставил её выскочить из квартиры так, как будто за ней стая волков неслась, — в голосе Краснова слышалась неприкрытая издёвка, сменившаяся в скором времени холодным пренебрежением. Если уж бить, так во всю силу, а Алексей, что было точно известно Максиму, ненавидел, когда им пренебрегали и считали, что дружбы или ещё чего не существует уже. О нет, Волков предпочитал лично рвать отношения и первым. Наверное, именно поэтому он так бесится. — Советую тебе подумать, над тем что ты натворил. Но если в твою голову так и не забредёт шальная мысль о том, что большинство, я бы даже сказал все твои обвинения несправедливы, я лично поздравлю Юлю с тем, что она правильно сделала, уйдя от тебя. Усёк? А теперь положи трубку и не звони ей пока что. Счастливо оставаться.
Отключившись, он глубоко вздохнул и хмыкнул. Впервые в своей жизни Максим выступал в роли наставника и не в чём-нибудь, а именно в любовных делах. Эх, если бы ещё удавалось с одного удара вправлять мозги таким как Волков… Мечты-мечты. Наивняк недетский, как сказал бы его младший братец.
Усмехнувшись, Краснов обошёл машину и открыл дверцу, намереваясь разбудить пассажирку и довести её до дома. Всё-таки, он теперь вроде как за неё ответственный… Ну, во всяком случае, сегодня он её опекал.
Хотя так и не понял, на кой чёрте ему это надо было.
17
Единственное, чего женщины не прощают, это предательство.
Если сразу установить правила игры, какими бы они ни были, женщины обычно их принимают.
Но не терпят, когда правила меняются по ходу игры.
В таких случаях они становятся безжалостными.
— Знаешь, что я хочу? — Медленно, растягивая слова, поинтересовалась Павлова, откинувшись на спинку кожаного дивана и неторопливо потягивая какой-то коктейль, заказанный ею наугад.
— Без понятия, — лениво отозвалась, продолжая с некоторой долей интереса следить за развитием событий на сцене.
— Хочу сыграть в ролевую игру. В Красную Шапочку, к примеру, — Женька тяжело вздохнула и опёрлась локтём об подлокотник, подперев подбородок кулаком. — Вот представь. Наряжаюсь я в костям Красной Шапочки. Только более… Современного варианта.
— Грудь на вылет, корсет в затяг, юбка отсутствует? — Хихикнула, с трудом, но всё-таки сумев увернуться от полетевшей в меня детали мужского туалета. Что-то стрпитизёры пошли больно меткие. Пересесть что ли?
— Тьфу на тебя, — беззлобно откликнулась Женя, послав крутившемуся у шеста мальчику воздушный поцелуй и влюблено похлопав ресничками. В голове всплыли строчки из песни Братьев Гримм: «Хлопай ресницами и взлетай..». — Хотя такой наряд подойдёт для ролёвки, вот только более… Кхм, ну ыт поняла меня.
— Я пытаюсь. Так нафига тебе костюм Шапки? — Отпив сок, который сегодня был у меня просто-таки самым основным блюдом на этом чёртовом девичники, вопросительно изогнула бровь, снова посмотрев на сцену и скривившись. Я не ханжа и стриптиз, хороший и профессионально исполненный, очень даже уважаю и смотрю с удовольствием. Но вот ЭТО на него никак не тянет. И как, скажите мне, Ленка умудряется находить такие места? Это ж не клуб, это бордель.
С другой стороны, если верить Волкову я в таких заведениях вообще практически поселилась. Так что мои праведные возмущения по поводу вульгарной обстановки, слишком смазливого и чересчур кривляющегося танцора, а так же наличия слишком большого количества алкоголя даже в простом соке (забродил он у них, что ли?), абсолютно бессмысленны.
— Ну вот представь. Я в костюме Шапки. С двустволкой, взрывчаткой и ядом на кармане и в корзинке. Ленка в роли Волка. Она типа за мной гонится, а я отстреливаюсь, закидываю гранатами и коктейлями Молотова, после чего травлю медленно и методично… — Вдохновенно начала расписывать все прелести такой интерпретации знаменитой сказки (я мысленно посочувствовала Шарлю Перо) Женя, но остановилась, явно не зная, чем закончить столь великую эпопею по умерщвлению несчастного Серого.
— А после приходят Охотники, они же патологоанатомы, и срочно делают вскрытие, что бы дать заключение, что Волк скончался от вскрытия и после повреждений, аля семь пуль в лоб, мозг пациента не пострадал, — переглянувшись, мы расхохотались и облегчённо перевели дух. Теперь у нас хватит оптимизма и ехидства, что бы досидеть оставшиеся полтора часа на это мероприятии и слинять с него, с чистой, незапятнанной совестью.
Которой мы обе явно не умеем пользоваться, или вообще не имеем оную, раз отсели от основного состава празднующих, стараемся вообще не пить, зло шутим над причиной собрания и издеваемся над бедным мальчиком, который уже не знает, как перед нами выгнуться, что бы получить что-то сверх оговорённого гонорара. Только меня пока мужчины, если честно, не особо интересовали, тем более мне почему-то казалось, что он больно уж тощий, чем вызывал скорее материнский инстинкт, чем возбуждение. Ну а Женька вообще была озабоченна вопросом, как ив какой форме отомстить Лене за такое… Кхм, мероприятие.
А с чего всё началось?
Пожалуй, со звонка в девять утра, который как по закону подлости раздался в момент очень заманчивого и чрезвычайно интересного сна, в котором я убивала Волкова всеми известными мне способами, заставляя умирать особо изощрённой смертью. Естественно, просыпаться у меня не было никакого желания, что я и высказала абоненту, толком не разобравшись, кто это был. Телефон, конечно, был отключен после подобной диверсии, вот только спать уже не хотелось и я ругая на все лады того идиота, которому захотелось со мной пообщаться, отправилась отмачивать себя в ванной, после чего приводить в порядок и вообще, вознамерилась посвятить время до часу «Х» себе любимой.
Однако, мои мечты были вынуждены разбиться о жестокие скалы реальности. Стоило мне встать с дивана, как раздался повторный звонок, явно намекая на то, что абоненту жить разонравилось. Ну это если вежливо выразиться.
Хотя какая вежливость в девять утра, после бурных событий прошедших двух дней, да ещё при осознании того факта, что придётся тащиться на мероприятие, которое ты видел в гробу и где-нибудь ещё, в более интересных местах?
Хмуро посмотрев на телефон, как на врага народа, взяла его в руки, аккуратно раскрыла, посмотрела на совершенно не знакомый мне номер, причём явно городской, если верить циферкам, и нажал на кнопку приёма вызова, надеясь, что звонивший удавиться раньше, чем я до него доберусь:
— Я вас слушаю, — предельно вежливый тон моих знакомых заставлял куда-нибудь подальше отходить. Потому что так я разговариваю только в том случае, когда на самом деле очень злюсь.
— Нам надо поговорить, — выдал динамик голосом Волкова, от чего раскладушка едва окончательно не попрощалась с жизнью.
— Что, решил не ходить вокруг да около? — Медленно протянула, вставая с дивана и направляясь в сторону кухни. Отчего-то в голову пришла мысль, что давно пора научить курить, однако что-то всё время останавливало. То ли обещание отца в случае чего — открутить голову, то ли просто не видела в этом смысла… Не знаю. — Как говориться, ни здрасьте, ни насрать, а сразу нам надо поговорить? А о чём это, интересно знать?
— Юль, я понимаю… — Начала, было, он, но я не дала ему договорить.
— Ты понимаешь?! Понимаешь?! Да нихрена ты не понимаешь, Волков, право слово, — фыркнула и включила чайник, примостившись на краю стола. — Ты зачем звонишь? Мало высказался или что?
— Вообще-то я хотел узнать, какие у тебя дела с Максом, — раздражённо отозвался Алексей, мне даже показалось, что там, где он сейчас находился только что что-то сломалось.
— А это тебя касается? — Деланно удивилась, почесав, забравшуюся на колени Томарку за ушами. Крыса смотрела на меня жалостливым взором, на что-то намекая. Долго гадать на что именно не пришлось. Судя по запаху, пора мне заняться уборкой в туалете. И питомцев помыть, за одним. — Засунь свои претензии и собственную ревность куда подальше, Волков. Тебя дела одной сучки не касаются. Понятно? — И не дожидаясь ответа, отключилась, чувствуя, как внутри копится злость, вперемешку с обидой. Не сказал бы, что мне больно, это слишком сильное определение для данного состояния. Но его слова всё ещё жгли изнутри.
Ну а так как, я очень злопамятна и вообще, отличаюсь способностью лелеять все плохие воспоминания, то забыть всё, что случилось, если и получится, то очень не скоро. А уж про простить вообще лучше не заикаться.