Встаю с кресла, снова надеваю пиджак и засовываю телефон в карман, а затем выхожу из кабинета. По дороге в конференц-зал захожу на кухню и беру банку воды – благодаря гребаной Келси и ее инициативам в области экологичной организации офиса у нас недавно появилась вода в алюминиевых банках, после чего направляюсь в конференц-зал. Занимаю место с левой стороны.
Только я открываю банку, как одно из кресел справа от меня поворачивается, и, о чудо, в поле зрения появляется лицо Келси.
Вашу мать…
– Джей Пи, – говорит она с вежливой, но явно неискренней улыбкой. Я способен отличить вежливую улыбку от настоящей, и конкретно эта яркий пример вынужденной. – Не знала, что ты будешь присутствовать на встрече.
– Да, Хаксли прислал мне одиннадцать напоминаний о том, что мое присутствие обязательно.
– Ты знаешь, по какому поводу встреча?
– Понятия не имею, – резко отвечаю я.
– О… ладно. – Келси ерзает, и жар опаляет мою шею.
Черт, чувствую ее сладкий цветочный аромат, который преследует меня повсюду, куда бы я ни пошел. Не знаю, может, это игра моего воображения, но клянусь, я чувствую этот запах везде, куда бы ни отправился, а сейчас он еще более отчетливый, чем обычно.
– Ты… ты видел мои проекты здания Андерсона?
– Да, – отвечаю я.
– Тебе понравилось?
– Похоже на другие твои проекты. Если только я не ошибаюсь и ты использовала что-то другое, кроме шкафов из бамбука.
Не собираюсь смотреть на нее, но краем глаза вижу, как она хмурится.
– Джей Пи, если я сделала что-то…
– Знаешь, мне нужно ответить на письма, – говорю я, доставая из кармана телефон.
Вместо того чтобы открыть приложение с почтой – потому что я ни за что, на хрен, сейчас не смогу ответить ни на какие письма, я просматриваю соцсети, проверяя, что тролли говорят о «Ванкувер Агитаторз» и их недавнем поражении в плей-офф. К слову о слабых показателях: не уверен, зачем они вообще решили появиться.
– Я знаю, ты игнорируешь меня, – снова подает голос Келси, явно не понимая намек.
Не отрываясь от телефона, сообщаю:
– Келси, в моей жизни есть дела поважнее, чем игнорирование твоей персоны. Ты не настолько важная птица.
Я чувствую, как жалят слетающие с моих губ слова. И даже не пытаюсь смотреть, какой эффект они оказывают на нее. Мне это не нужно. Я знал, что этим обижу Келси, и все равно не остановился.
Да, я в полной мере соответствую образу ублюдка. К счастью, в этот момент в зал заходят Хаксли, Брейкер и Лотти. Я ожидал, что к нам присоединятся еще несколько сотрудников, но когда Хаксли закрывает дверь и садится, я понимаю, что это все.
Нас лишь пятеро. Не уверен, что мне понравится это совещание.
Клянусь, если они планируют какую-то примирительную миссию или еще какую-то интервенцию, у меня случится контузия, я взорвусь и все такое.
– Вчера мы узнали кое-какие новости. – Хаксли смотрит на Лотти, и мое сердце замирает. Ничего себе! Она что, беременна?
Сажусь поудобнее. Надо попытаться изобразить счастье.
– Лотти беременна? – спрашивает Брейкер.
Хаксли хмурится.
– Почему ты так думаешь?
– Э-э-э, из-за того, как ты посмотрел на Лотти, и потому что в этой комнате лишь члены семьи, а еще ненавязчивое приглашение на встречу.
Он прав.
– Ты правда считаешь, я стал бы тратить рабочее время на то, чтобы объявить о чем-то подобном? Я не стал бы объявлять подобные новости в конференц-зале офиса.
Ха… и то верно.
– К тому же я еще как минимум год не хочу думать о беременности. Мне нужен чудесный медовый месяц, и детям в нем не место, – добавляет Лотти.
Ну вот, больше никаких предположений о беременности.
– Тогда почему мы здесь? – спрашиваю я.
– Потому что информация, которую я озвучу, не должна выйти за пределы этих стен. Новость строго секретная, на данный момент мы единственные, кому она известна.
– Давай выкладывай, – говорю я. – Хватит драматизировать.
Хаксли бросает на меня испепеляющий взгляд, но, к счастью, мне нет до него никакого дела.
– Нам позвонил Уильям Эдисон, наш риелтор. Мы выиграли тендер на историческое здание Анжелика-билдинг в Сан-Франциско.
Охренеть… Келси непонимающе оглядывается.
– Что за Анжелика-билдинг?
– Одно из самых выдающихся многоэтажных жилых зданий в Сан-Франциско. В настоящее время оно пустует, поскольку нуждается в серьезном ремонте. Несколько месяцев назад его выставили на продажу, но вместо простого предложения нам пришлось представить дополнительные планы относительно того, как мы планируем сохранить здание во время ремонта, – объясняет Хаксли.
– Очень красивый объект, – добавляет Брейкер. – Расположен сразу за заливом, а еще там панорамные окна и одни из самых замысловатых работ из мрамора, которые я видел.
– А почему это секрет? – спрашивает Келси.
– Потому что до объявления новостей наша команда должна провести оценку, а затем составить планы относительно того, как нам действовать дальше. Как только пресса разнюхает, будет очень трудно спокойно выполнять работу, реставраторы начнут шпынять туда-сюда и указывать нам, что делать. – Хаксли кладет ладонь на стол. – У нас есть две недели до того, как о соглашении будет объявлено. Я хочу, чтобы к этому времени были составлены все планы и подписаны контракты.
– Простите, – прерывает его Келси, оглядывая присутствующих. – А какое это имеет отношение ко мне?
– Мы хотим, чтобы ты оценила экологическую сторону проекта. Мы уже ведем переговоры со специалистом по солнечным панелям, чтобы узнать, какие у нас есть варианты получения энергии, но в случае со строительными материалами и организацией нам нужен и твой вклад. А это значит, что сегодня вечером ты отправляешься в Сан-Франциско, чтобы встретиться с Эдисоном и его командой.
– Ого. – Келси несколько раз моргает. – Ладно. Конечно, без проблем.
– И Джей Пи поедет с тобой.
Ах вот оно что. Я, черт подери, так и знал, что-то подобное обязательно случится.
Даже при том, что я не исключал такое развитие событий и понимаю стоящие за этим решением причины, все равно говорю:
– А зачем ехать мне? Уверен, Лотти и Келси со всем справятся сами. Я ей не нянька.
– М-м-м… у меня запланирована куча встреч по поводу свадьбы. – Лотти морщится. – Не уверена, что смогу их перенести. Я не знала, что должна поехать с Келси.
– Тебе не обязательно ехать, – отрезает Хаксли, неотрывно глядя на меня. – Эффективность проектов – вотчина Джей Пи, а это значит, что поедет он. – Твердость в его голосе напугала бы любого другого сотрудника, но на меня она не действует. В данном случае его тактика запугивания бесполезна.
Мы смотрим друг на друга, напряжение в комнате усиливается, и я жду, что Брейкер вскочит, скажет что-нибудь, но когда все по-прежнему молчат, понимаю – помощи ждать неоткуда.
Гиблое дело. Они все ополчились на меня и заставляют отправиться в Сан-Франциско с Келси, девушкой, общения с которой я пытаюсь избежать.
Но так как Келси всегда старается всем угодить, она вмешивается и предлагает:
– Если Джей Пи занят, я могу поехать одна. Уверена, что со всем справлюсь.
– Хрена с два у тебя получится, – бросаю я до того, как успеваю остановить себя. Все взгляды устремляются на меня, возможно, они шокированы моей явной злостью. Черт, получилось грубо, и я пытаюсь сбавить обороты. – Тебя ждет нечто большее, чем просто прогулка по офису. Неприятно это говорить, но ты недостаточно опытна, чтобы справиться со всем самостоятельно. Учитывая материально-техническую сторону вопроса, такая работа больше подходит Хаксли.
Если бы взгляды могли убивать, я бы давно не дышал. Но мне едва ли есть дело до этого. Я даже не пытаюсь сделать вид, что меня волнует их реакция.
В голосе Хаксли звучит резкость:
– Я должен присутствовать на встречах по поводу свадьбы вместе с Лотти.
– Раньше ты без проблем летал туда-обратно.
– Разве ты не понял, что это твоя зона ответственности? – спрашивает Хаксли.
– Ага, только я о ней не просил, – парирую я, а затем указываю на Брейкера. – Почему не может поехать он?
Брейкер растерянно смотрит на меня, затем наклоняет голову:
– Какого черта должен ехать я, когда Келси работает с тобой? Я понятия не имею, что вы там делаете со зданиями, и вообще не в курсе изменений, происходящих в этом офисе. Теперь я получаю воду в алюминиевой банке, и мне это нравится. – Он наклоняется ближе: – Мужик, что, за фигня? Ты любишь Сан-Франциско, и это твоя работа, так почему ты не хочешь ехать?
Отличный вопрос. Но я не могу назвать ему настоящую причину. Разговор и так довольно унизительный, не желаю усугублять ситуацию.
Нет, мне нужно придумать оправдание. Что-нибудь стоящее. То, что потребует моего присутствия в Лос-Анджелесе.
– Я не могу поехать, – говорю я, как будто предложение само по себе нелепо. – У меня есть… дела, которые нужно сделать. Важные. – Господи, это не совсем то, что я надеялся сказать, но с другой стороны, в голове пустота. У меня нет никаких дел. По сути, я сижу и жду, когда братья скажут мне, чем заняться, поэтому то я и презираю эту работу. – Дела, которые нельзя перенести.
– Что за дела? – скептически спрашивает Брейкер.
Он меня раскусил.
– Важные дела, – повторяю я.
– Но что именно? Например?
Что? Хм… Мысленно стучу по подбородку.
Что может быть такого важного в моей скучной жизни, что помешает мне полететь в Сан-Франциско с Келси?
Ничего. Абсолютно ничего. Что совершенно не мешает мне продолжать этот фарс.
– Встречи, – отвечаю я. Неопределенность – это правильно. – Встречи такого рода, которые я не хотел бы обсуждать в присутствии дам.
Вот оно. Должно сработать. Мужские проблемы. Братский кодекс гласит: если мужчина говорит, что у него назначена встреча, которую он не хочет озвучивать в присутствии дам, обсуждение следует отложить на время, когда поблизости не будет женских ушей.
– Встреча, о которой ты не хочешь говорить при дамах? – спрашивает Брейкер. – Типа… у тебя мужские проблемы?