– Девушка? – переспрашивает Брейкер. – А вот тут поподробнее, потому что, насколько я знаю, ты никогда по-настоящему не стремился к отношениям.
– Ну знаешь что, кретин? Люди меняются. Понял? Почему никто этого не понимает? Люди, черт возьми, меняются, и я думаю, пришло время нам всем сесть, выпить по бокалу вина и поговорить о том, как кто-то мог назвать долбаного голубя Казу и ему это сошло с рук.
– Что не так с именем Казу?
– Да это как плевок во всех голубей. Давайте назовем этого величественного пернатого друга в честь простой детской игрушки за двадцать пять центов, которая издаёт дребезжащий звук, когда в неё дуешь.
– Мужик, я люблю тебя, но кажется ты сошел с ума.
– Нет. – Качаю головой. – Нет, сейчас я вижу все офигенно ясно. Словно через чертов кристалл.
– Скорее кристалл потерялся в тумане.
– Черт возьми, ты знаешь, что я должен сделать?
– Найти психотерапевта?
– Отправить письмо.
– Э-э, какого рода письмо? Ты же знаешь, отправлять письма пьяным – плохая идея.
– Я не пьян. Наконец-то смотрю на вещи так, как должен.
– И как? – спрашивает Брейкер.
– Мне нужна девушка, а также пара на свадьбу, так что я точно должен отправить письмо.
– Подожди, можем снова вернуться к твоему заявлению, что ты хочешь девушку? Откуда у тебя эта навязчивая идея?
– Мужик, ты что, твою мать, вообще не следишь за разговором?
– Я-то как раз слежу. Вот ты говоришь о голубях, а в следующую секунду сообщаешь, что собираешься отправить письмо о том, что тебе нужна девушка. Пора немного сбавить обороты, все обдумать и обязательно выпить кофе.
Тяжело вздыхаю.
– Господи, я ведь рассказывал, как сильно мне нравится Келси, что желание быть рядом с ней настолько всепоглощающее, что я чувствую… черт, я чувствую, будто не могу дышать. Она чертовски хорошенькая; когда она улыбается – я самый счастливый мужчина на свете, а из-за ее смеха члену становится тесно в штанах. А еще она очень своеобразная и эксцентричная, помешана на любви, но по какой-то причине ей не везет с мужчинами. И, черт, она крайне строго относится к вопросам организации, любит быть правой, но мне это нравится, потому что она невротик, а я по-своему тоже немного невротик – сам понимаешь, гребаные голуби, – так что считаю, из нас получилась бы отличная пара, но я не нравлюсь ей в таком смысле, она просто хочет быть моим другом, потому что думает, что я игрок, который не способен взять на себя обязательства, и, конечно, возможно в прошлом так и было, но как я уже сказал, люди меняются, и я хочу измениться ради нее, но она не хочет этого замечать, поэтому добавила меня во френд-зону и теперь встречается с Дереком, придурком, который, черт возьми, даже не поцеловал ее на первом свидании. Он пожал ей руку. Типа, мужик, ты, черт подери, видел эту девушку? Таким не пожимают руку, на таких женятся. Такую девушку ты знакомишь с родителями. Ты, твою мать, не пожимаешь ей руку в конце свидания, а целуешь ее, заявляешь на нее права и делаешь ее своей. Но вот незадача, она снова встречается с ним, а так как мне нужна девушка, я отправлю это чертово письмо.
– Вот… черт. А кому ты напишешь?
– Всем.
– Знаешь, думаю, тебе не стоит писать письма в таком состоянии. Не самая здравая идея.
– А мне она кажется отличной.
– Потому что ты пьян, – говорит Брейкер. – По-твоему, спустить пятьдесят штук на голубей тоже хорошая идея.
– Всего двадцать. Черт, а надо было пятьдесят?
– Дело не в этом. Я считаю, тебе следует просто успокоиться, сделать глубокий вдох и, Джей Пи, если Келси тебе нравится, стоит попробовать пригласить ее на свидание.
– И как, по-твоему, мне это сделать?
– У меня есть кое-какие идеи, но не думаю, что, высказав их сейчас, как-то тебе помогу. Не уверен, что ты вообще что-то запомнишь. Я отправлю тебе сообщение, и ты прочитаешь его утром, когда… сможешь мыслить более здраво.
– Да я мыслю здраво как никогда!
– Забавно, что ты так считаешь. Послушай, не надо писать никаких писем, это плохая идея. Сейчас лучше отставить бутылку, сходить за едой и до утра оставаться в своей комнате. Ты ведь не хочешь сказать или сделать что-то глупое. Если тебе в самом деле нравится Келси, позволь помочь тебе найти способ показать это.
– Как насчет того, чтобы подговорить голубя отнести ей записку?
– Отличная мысль, мужик.
Снова вздыхаю.
– Ладно.
– Ладно? Так как, ты пойдешь поешь и поговорим утром?
– Ага.
– И никаких писем.
– Точно, никаких писем.
– Хорошо. И, эй, не уверен, говорил ли, но, брат, хорошая работа – быть голосом голубей. Ты выполняешь божью работу.
Прижимаю руку к груди.
– Спасибо, для меня это много значит.
Попрощавшись, я отключаюсь, теперь чувствуя себя немного лучше. Я спас белых медведей и голубей, а еще добьюсь расположения Келси. Очень продуктивный день.
Довольный собой, я, как и велел Брейкер, закрываю бутылку скотча, беру свой пустой стакан и направляюсь на кухню. В этот момент слышу, как открывается дверь, и, затаив дыхание, останавливаюсь в коридоре.
Она пришла. Хочу ли я, чтобы она увидела меня в таком виде? Вероятно, нет.
Знаю, я сказал Брейкеру, что не пьян, но давайте называть вещи своими именами – сейчас я в отличном настроении и не хочу ничего портить с Келси, потому что сегодня днем скотч стал моим компаньоном. Итак, я разворачиваюсь и направляюсь в свою спальню, но останавливаюсь, когда слышу мужской голос.
Быстро поворачиваю обратно. Да ну на хрен, не могла она привести его сюда. Крадусь вдоль стены, надеясь остаться незамеченным и пытаясь подслушать разговор, который не имею права подслушивать.
Подхожу все ближе и ближе и тут слышу голос Келси:
– Большое спасибо за то, что проводил. Это было совсем необязательно.
Да, не надо было этого делать, мудила. Она и сама может дойти до квартиры, как делала уже много раз.
– Просто мне было не по себе из-за того, как мы расстались в прошлый раз.
Потому что ты идиот.
– Что ж, спасибо. Я хорошо провела время, – произносит Келси своим сладким голоском, и клянусь, если услышу, как они целуются, я, черт возьми, заору от отчаяния.
– Я тоже.
Задерживаю дыхание. И жду красноречивого звука, сопровождающего прикосновение губ. Меня так и подмывает завернуть за угол и, наплевав на все, посмотреть, как они прощаются.
– Я позвоню, – наконец говорит Дерек, и не знаю, поцеловались ли они, обнялись или снова пожали друг другу руки, но я уже на грани.
– Договорились. Хорошо тебе провести остаток дня.
Дверь закрывается, а я по-прежнему неподвижно стою на месте, прислонившись к стене, и пытаюсь приказать себе двигаться, убираться отсюда, чтобы не выглядеть как какой-то вуайерист. Но незнание, целовались они или нет, не дает мне уйти, я пытаюсь понять, как мне выяснить то, что меня интересует. Что она чувствует прямо сейчас?
– Джей Пи? – окликает меня Келси, заметив меня в коридоре, я практически слился со стеной, в одной руке стакан, в другой бутылка скотча. – Что ты делаешь?
Э-э-э… А что я делаю?
Вообще-то, честно говоря… пытаюсь решить, допивать ли скотч, исходя из того, поцеловал он тебя или нет. Но кажется это не самый благоразумный ответ. Я понимаю это даже будучи пьяным, поэтому выбираю второй вариант.
– Нюхаю.
– Нюхаешь? – удивленно спрашивает Келси. – Что ты нюхаешь?
– Стену, – отвечаю я, а затем, к собственному ужасу, разворачиваюсь, утыкаюсь носом прямо в стену и делаю глубокий вдох.
Ого… почему она пахнет колбасой?
– Почему ты нюхаешь стену?
Отличный вопрос. И, к сожалению, у меня нет подходящего вразумительного ответа.
– Это мое любимое развлечение. В свободное время люблю нюхать стены. А ты, значит, вернулась со свидания.
– У тебя все хорошо? – Келси подходит ближе.
– Просто прекрасно. – Я крепче сжимаю горлышко бутылки. – Просто, э-э, хочу пить. – Поднимаю вверх скотч. – Я возвращаюсь в свою комнату. Буду смотреть документальный фильм об умирающих белых медведях. Не волнуйся, я пожертвовал деньги, чтобы помочь им… и голубям. – Сглатываю. – Короче, я лучше пойду. Но да, рад, что ты хорошо провела время, и ты выглядишь… прекрасно выглядишь в этом платье. Но речь сейчас не об этом. Простое наблюдение. – Горло сжимается. Почему оно сжимается? Я… черт, я что, расчувствовался?
– Джей Пи, ты уверен, что все хорошо?
– Да, – выдыхаю я. – Извини, если из-за этого комментария ты почувствовала себя странно. Я просто… просто думаю, что ты впрямь хорошо выглядишь. Ты очень красивая. Но знаешь, ты же встречаешься с Дереком. Он хорошо целуется? – Поднимаю бутылку. – Подожди, не отвечай. Не хочу знать. Не мое дело. Я не хочу этого знать. Я просто… Блин, эти белые медведи, они реально худые, у них даже ребра торчат. И я точно напишу письмо в голубятню и скажу, что они не должны называть голубя Казу. Он больше похож на Кевина. Всего лишь честное мнение. Так что да, хорошо. Что ж, я… э-э-э… увидимся.
Поворачиваюсь и практически пулей несусь в свою комнату. Захлопываю дверь и для верности закрываю ее на ключ. Черт, что это было за дерьмо? Позор, вот что это было.
Ставлю стакан на прикроватный столик и наливаю себе еще порцию. даже представить не могу, что Келси думает обо мне, но точно ничего хорошего. А Дерек, черт, я думаю, они поцеловались. Я не слышал никакого причмокивания, но, возможно, они сделали все тихо. Этот ублюдок поцеловал ее раньше, чем я, что задевает меня.
Я знаю ее лучше. Мы уже давно знакомы. Я уже несколько гребаных месяцев сохну по ней, а он поцеловал ее первым. Даже не знаю этого придурка, но мне от этого чертовски… грустно.
Подношу к губам стакан и делаю глоток. Мне не нравится эта боль. Не нравятся эмоции. Мне не нравится ничего из этого. Я хочу оцепенеть и не иметь дело с самоуничижительными мыслями. Не думать об их свидании, о том, что они делали или не делали, или о том, пишет ли она ему прямо сейчас. Или рассказывает ли она Лотти, как сильно ей нравится Дерек и что она хочет пригласить его на свадьбу.