– Ты можешь оставаться здесь, Фриц, но сначала отвези меня в аэропорт. Берлинский воздух стал для меня невыносимым, – пробормотала Хеди.
Ее муж размышлял несколько секунд. Он сознавал, что немцы терпят их, потому что он им нужен. Однако возникал вопрос, до каких пор они будут мириться с его присутствием? Фриц столкнулся с выбором между нетерпимостью к нацистам и своей зависимостью от их денег. Материальные выгоды были значительными, но, вероятно, пришло время задуматься о том, как изящно выйти из этого сценария. Он не мог позволить себе представить, как далеко зайдут нацисты в потакании собственной ненависти.
– В этот раз мне не стоило брать тебя с собой, Хеди, прими мои извинения.
Он приказал изменить маршрут: они немедленно возвращаются в Зальцбург.
15
Знание – сила.
Париж, октябрь 1936 г.
В вестибюле отеля «Риц» было настоящее столпотворение. Выставки фотографий и картин, как и сезонные концерты, привлекали важных персон. В баре некоторые посетители подходили поприветствовать композитора Рихарда Штрауса. Жан-Поль Сартр и Симона де Бовуар ненадолго покинули андеграундные заведения, которые обычно посещали, и теперь оживленно болтали с группой студентов. Хеди тосковала, ведь ее жизнь как известной актрисы там, в Вене, закончилась.
Рядом с ней Фриц беседовал с двумя испанскими военными. Муссолини и Гитлер помогли ему выйти на генералиссимуса Франсиско Франко, а гражданская война в Испании обеспечивала хорошие сделки. Он оказался в нужное время в нужном месте.
Хеди не переставала улыбаться, замечая, что собеседники ее мужа бросают на нее похотливые взгляды. После смерти Франка она погрузилась в омут страха и печали, внушив себе, что должна стать неуязвимой, но ей было трудно контролировать свои фобии. И все же у нее не было иного выбора, кроме того, чтобы каким-то образом справиться с трудностями, хотя находилась она в абсолютно ненадежном положении. Да, муж не сумеет одолеть ее, но отчаяние Хеди достигало порой невыносимых пределов. Грета следила за ней на удалении в несколько метров, готовая появиться рядом на случай, если Фрицу понадобится отлучиться. Он держал Хеди в изоляции, лишив связи с внешним миром, и она была под его полным контролем.
То, что когда-то было удовольствием, стало тяжким бременем, разрушавшим ее сильную личность.
Во второй половине того же дня они покинули «Риц» и должны были прибыть на мыс Антиб до наступления темноты. Полет на «Дугласе ДиСи-2» прошел спокойно. Хеди откинула спинку своего кресла – она чувствовала боль в позвоночнике и по прибытии собиралась позвать массажиста. Она смотрела на экране фильм «Новые времена» Чарльза Чаплина и скучала по своей работе в кинематографе, по учебе и жизни на свободе. Ее глаза лишились блеска; на каждом мероприятии ей приходилось прилагать усилия, чтобы не падать духом. Она замечала в себе признаки тоски и депрессии.
Фриц превратился в ее тюремщика и уже совершенно не скрывал, что делает все, что и когда ему заблагорассудится. Она почувствовала более чем просто унижение, заметив, как муж, проходя мимо стюардессы, шлепнул ту по заднице.
На Лазурном берегу солнце клонилось к закату, когда их самолет приземлился. Пейзаж на фоне бирюзового моря впечатлял, был насыщенным и ярким. Их черно-красный лимузин ждал у трапа самолета: автомобили Фрица имели доступ к взлетно-посадочным полосам в каждом аэропорту.
Мыс Антиб, расположенный между Каннами и Ниццей, в непосредственной близости от княжества Монако, был эксклюзивным морским курортом с самыми изысканными ресторанами и ночными клубами. Там находился отель «Дю Кап», и это место рядом с древней эллинской виллой, принадлежавшей княжеской семье Гримальди, казалось нереальным, перемещенным из фантастического рассказа. Каждый номер люкс был оснащен роскошными удобствами, а гостиничный комплекс предлагал рестораны, салоны и услуги, которые могли себе позволить лишь немногие привилегированные клиенты.
В парках отеля располагались также частные виллы, каждая – со своим эксклюзивным бассейном, с просторными ванными комнатами, выложенными мрамором залами и помпезными автомобилями, предоставленными в распоряжение гостей. Все строения огромного комплекса были белоснежными, а крыши были покрыты черной черепицей в лучшем стиле средиземноморских дворцов Франции. Через ухоженные сады проложены дорожки, ведущие к частным пляжам.
Однако всего этого Фрицу было недостаточно, поскольку он ненавидел смешиваться с кем-то, делить свое пространство с другими и не терпел, когда его обслуживал посторонний, а не собственный персонал. Поэтому он предварительно приобрел соседний особняк и договорился с владельцами отеля о соединении обоих объектов так, чтобы можно было пользоваться любыми услугами их заведения, не останавливаясь в нем. У Фрица постоянно был зарезервирован здесь отдельный столик, как и в каждом известном ресторане в крупнейших городах Старого Света.
Жители мыса Антиб – представители европейской знати – традиционно наслаждались буколическим летом на Лазурном берегу. В соседнем поместье пребывали герцог и герцогиня Виндзорские. Ранее Эдуард VIII отрекся от британской короны, чтобы жениться на дважды разведенной американке Уоллис Симпсон.
«Монарх перестал быть королем ради своей возлюбленной; может, и мне лучше оставить своего короля», – думала Хеди. Она совершила ошибку, ее жизнь состояла не только из роскоши и удовольствий, посещения театров и музеев: она не была женщиной для услужения мужу, хотя и восхищалась Фрицем.
Не вся вина за провал лежала только на нем, Хеди сознавала это. Она была юной и, разумеется, могла ошибаться, но это заблуждение дорого ей обошлось: в то время властью в их семье обладал муж, и она его терпела. Хеди размышляла об этом, удаляясь в свою спальню.
– Не переодевайся, к ужину придет гость, – приказал ей Фриц.
– А кто это? Мне надо подготовиться.
– Поужинаем с английским полковником, займись этим. – Его тон, когда-то любезный, сменился повелительными фразами.
Столовая всегда выглядела экстравагантно. Грета удалилась в свою комнату, когда вошел Фриц с британцем, которого он представил как полковника Кромвеля. Британские секретные службы хотели завербовать Фрица, и он согласился, ведь связи с ними всегда открывают новые возможности. У него имелся опыт в этой области, поскольку он уже был агентом немцев и итальянцев. Наряду с оружием он приторговывал информацией: его собственная шпионская сеть действовала в разных частях планеты.
Официант подал мясное блюдо, вкусное, идеально приготовленное. Обоих мужчин поразили знания Хеди об Англии, будь то культура, политика или просто всякая всячина. Разговор зашел о возможности войны в Европе, ведь уже не было секретом, что Гитлер перевооружается, и Кромвель хотел получить подробную информацию о поставляемом ему оружии. Фюрер распустил парламент и взял под свой контроль все рычаги власти. Он доминировал над прессой и судьями, подписывал указы о наделении себя особыми полномочиями, приказывал арестовать всех политических противников и в каждой своей речи вопил о превосходстве арийской расы, выражая ненависть к тем, кого он именовал представителями недочеловеческих рас.
Перед десертом Фриц отлучился, сказав, что вернется через несколько минут; Хеди сразу же почувствовала появившуюся возможность. Англичанин показался ей приветливым; она взяла его за руку и попросила выслушать ее внимательно, не перебивая.
– Мне нужна ваша помощь, меня похитили. Моя жизнь – мучение. Я лишена возможности свободно выйти на улицу, с кем-нибудь пообщаться и должна лишь служить ему. Пожалуйста, сделайте что-нибудь. Я здесь как рабыня.
Англичанин так удивился, что ограничился кивком. Через какое-то время Фриц вернулся, и ужин продолжился, хотя гость явно испытывал некоторую неловкость.
Когда полковник британской секретной службы ушел, Фриц позвал Хеди в гостиную, проявив странную доброту, что не вызвало у нее удивления, поскольку она привыкла к его ухаживаниям, когда он желал чего-то добиться. К тому же слова Фрица не допускали толкований. Зазвучала романтическая песня, и Фриц взял ее за руку.
Ее очарование, так сильно действующее на него, сохранялось, и Фриц разрывался между чувствами к ней и болью, вызванной ее предательством. Он снова и снова прилагал усилия, чтобы не поддаться искушению полюбить Хеди слишком сильно, и старался поставить разум выше своих чувств.
Они медленно танцевали, как вдруг музыка сменилась бормотанием, громкость которого усиливалась:
«Мне нужна ваша помощь, меня похитили. Моя жизнь – мучение. Я лишена возможности свободно выйти на улицу, поговорить с кем-нибудь…»
Прозвучал ее собственный голос, запись ее слов, произнесенных совсем недавно. Фриц и Хеди пристально посмотрели друг на друга; взгляд Хеди был вызывающим, а глаза Фрица выражали разочарование. Хеди осознала, какой степени достигла его власть над ней, она повернулась и ушла в свою спальню, спрашивая себя, сколько еще времени сможет терпеть эту му́ку.
Ее охватили отвращение и досада, ей было трудно найти хоть толику покоя, а иногда – даже сформулировать мысли или идеи. Ужасные образы начали посещать ее каждую ночь в сновидениях.
16
Ничего не достаточно для человека, которому достаточно – мало.
Мюнхен, январь 1937 г.
Сигаретный дым наполнял салон новенького «Мерседеса-Бенц-500», который двигался на большой скорости, миновав общину Фрасдорф. Позади осталось озеро Кимзее и почти половина пути. Рядом с Фрицем сидел Людвиг, не расстававшийся с портфелем, в котором были финансовые документы. Он крепко вцепился в красное кожаное кресло, с помощью которого дизайнер Фердинанд Кейбл придал автомобилю нотку изысканности. Фриц решил сбавить скорость, поскольку не заметил в зеркале заднего вида «Кадиллак» своих охранников. На предстоявшей в тот день встрече компания Людвига была ему вдвойне необходима. Кроме того, им нужно было вместе совершить ряд банковских переводов.