В письмах, которые Хеди отправляла родственникам и друзьям, она маскировала свои просьбы о помощи, одновременно с этим пытаясь узнать об их положении. Похоже, однако, что многие ее послания остались неотправленными и, следовательно, не имели ответа. Хеди уже довольно давно не могла ни принять своих родителей в Зальцбурге, ни навестить их в Вене. Хотя отношения с ними были сложными, мать и отец оставались ее единственной семьей, и они воспитали ее как могли.
В тот вечер Хеди слышала разговор своего мужа с Гиммлером и Эйхманом и впервые узнала об особом оружии – дистанционно управляемых ракетах и торпедах. Она тотчас же соотнесла это со своими математическими расчетами и формулами; в ее уме пробуждались новые идеи. Возникшие мысли были основаны на алгебраических знаниях, и, как у женщины практичной, часть рассуждений Хеди была посвящена тому, какую пользу могут принести эти числа и как все это могло бы пригодиться.
Когда последние гости покинули замок, Хеди удалилась в свои покои. Она была утомлена и велела Грете приготовить ванну: ей нужно успокоиться, а погружение в теплую воду позволяет расслабиться.
Она снова заметила румянец на лице Греты, когда та помогала ей раздеться. Хеди ощутила ласку теплой воды, снимавшей недавнее напряжение. Когда она встала в ванне, Грета протянула ей полотенце. Капли воды и мыльная пена стекали по коже Хеди, покрывая каждый миллиметр ее обнаженного тела. Она заметила перемену во взгляде и поведении Греты, когда та помогала ей вытереться.
18
Тот, кто побеждает других, – силен. Тот, кто владеет собой, – могуч.
Мюнхен, январь 1938 г.
Фриц был в приподнятом настроении. Накануне вечером состоялась встреча, открывшая новые возможности для бизнеса. Гитлер предложил Фрицу встретиться с ним сегодня в Мюнхене, а до границы с Германией было всего несколько километров. Фриц расхаживал по залам своего замка, чувствуя себя могущественным человеком, каковым и был на самом деле. Он шагал взад-вперед, видя перед собой руки людей, которые распахивали перед ним двери, зажигали сигары и наливали ему виски.
Когда он попадал в привычный водоворот пересекающихся действий, адреналин активировал странные системы в его сознании: он мог беседовать с президентом, одновременно производя арифметические расчеты и оценивая свои следующие шаги в завоевании очередной женщины.
На этот раз немецкие вожди пригласили его встретиться с ними «по особому делу» прямо в Доме германского искусства, что отнюдь не означало большего доверия со стороны нацистов, зато избавляло от долгих ожиданий и бесполезных перемещений, которым они подвергали его в последние годы. Фриц старался поддерживать с немцами теплые отношения, он был убежден, что хорошее сосуществование и возможность оказывать на них влияние лучше, чем полное отсутствие контактов.
Приехав из Зальцбурга в Мюнхен, он вместе с Людвигом Дракслером вошел в здание, и они почти сразу же прошли через «фильтры». Гитлер, Гиммлер и Геббельс отложили свои дела и сели с ними за стол. К ним сразу же присоединился Муссолини, который был в подпитии.
– Вчера у вас дома прошла великолепная вечеринка, Мандль, – сказал Гитлер, подписывая бумаги. – Вы хороший хозяин, мне очень понравилось обслуживание и гости. – Он поднял глаза. – А ваша жена заслуживает отдельного упоминания, и мне также приятно было поговорить со Штарембергом, хотя, думаю, в конце концов мы сможем избавиться от него.
Фрица охватила тревога: неужели Гитлер проверяет его реакцию? Немцы прекрасно знали, что австрийский граф был их союзником. Поэтому Фриц решил пока избегать этой темы.
Сначала обсуждали партнерство с Италией, целесообразность союза Германии с Японией, слабость британцев и уверенность в том, что Соединенные Штаты не вмешаются в возможный военный конфликт. Затем подошли наконец к вопросу, который так интересовал Фрица, – согласовали поставки боеприпасов и платежи. Учитывая ситуацию с эмбарго на экспорт оружия, им постоянно приходилось подробно обсуждать эти темы лично. И казалось, что фюреру нравится самому заключать такие сделки и обговаривать условия. На этот раз встреча была короткой и плодотворной.
Фриц начал собирать свои бумаги в папки; его ум работал быстро, раздваиваясь между эйфорией и озабоченностью. Ему совсем не нравились повороты, которые принимали встречи с Гитлером, а также мощь, которую накапливал этот опасный персонаж. Они с Людвигом направились к выходу из зала, когда Гитлер изрек:
– И еще одна деталь, герр Мандль. Нужно, чтобы вы передали нам большую часть акций вашей компании, мы заплатим вам соответствующим образом и создадим собственную сеть по производству оружия. Мы не можем зависеть от третьей стороны, а хотим управлять своим собственным снабжением. У вас хорошие производственные мощности, но вы обслуживаете и других клиентов, а мы желаем, чтобы вы работали только на нас. Австрия скоро станет частью Рейха, и мы не можем ждать.
Фюрер и его люди пытались вытеснить его и выдвинули угрозу.
Фриц не раз был свидетелем того, как они относились к смельчакам, пытавшимся сопротивляться их решениям. Он пристально взглянул на Муссолини, ведь тот был ему обязан многим, и Фриц знал о нем немало компрометирующих фактов. Однако дуче лишь поднял брови в знак своей беспомощности. Мандль знал также и некоторые тайны Гитлера, ему было известно о его деятельности в юности, о его страхах, грубых ошибках и об отношениях с молодой племянницей, которая позже скончалась. Но он знал, как трудно будет использовать любой из этих фактов против фюрера. Гитлера мало заботило то, что о нем говорили; к тому времени он уже контролировал с помощью Геббельса всю прессу Германии и силы безопасности. Его полиция – гестапо – неукоснительно выполняла приказы, не обращая внимания на закон или неприкосновенность любого человека или группы людей. Он держал под абсолютным контролем всю Германию, всех своих оппонентов, судей, депутатов, и на улицах говорили только о том, что ему хотелось бы услышать.
– Герр Гитлер, – на этот раз Мандль не назвал его «мой фюрер», – думаю, вы заблуждаетесь или вас неправильно информировали. Мой завод не продается. Я владею всеми его акциями и не собираюсь ни с кем ими делиться. Только я могу управлять моим предприятием.
– Вы останетесь управляющим, Мандль. Вам знакомы поставщики, производственные процессы и технологии, вы знаете, как руководить этой империей, но придется выполнять указания Шпеера и Геббельса.
– Я не подчиняюсь ничьим приказам, – ответил Фриц, повысив тон и направляясь к выходу.
Испуганный Людвиг последовал за ним, пока хозяева обменивались удивленными взглядами. Геббельс наблюдал за гостями, сохраняя на лице ненавистную гримасу-полуулыбку, а Муссолини всем своим видом выражал изумление. Фриц оттолкнул часового и вышел из здания, держа Людвига за дрожащую руку. Уже на улице он пошел быстрым шагом, делая знаки своим телохранителям. Его реакция удивила всех, и Фриц понимал, что если не уйдет сейчас же, то будет слишком поздно. Счет шел на минуты.
«Мерседес» появился немедленно. Фриц занял переднее пассажирское сиденье. Людвиг и охранник сели сзади.
– Едем в Зальцбург? – спросил водитель.
– Немедленно, и приготовьте оружие. – Фриц схватил крупнокалиберный пистолет, который держал под сиденьем. Пока Фриц общался по рации и давал указания Лукасу, одежда Людвига промокла от пота, а лицо приобрело красноватый оттенок. Дорога была свободна, они ехали на большой скорости.
– В Розенхайме свернешь на юг, на второстепенную дорогу. Надо срочно попасть на территорию Австрии, там нас ждут люди Штаремберга.
Расстояние – около шестидесяти километров, путь должен был занять примерно полчаса. Промедление грозило им арестом гестаповцами. А на границе он все уладит, чтобы мигом оказаться на австрийской территории. Им пришлось срезать путь, минуя поселок и оживленные дороги, чтобы добраться еще быстрее. Фриц объяснил себе явную нервозность водителя внезапностью их бегства, и решил сам сесть за руль, но шофер внезапно выхватил из кобуры пистолет «Штайр Манлихер» 9-го калибра и выстрелил в сидевшего сзади телохранителя. Людвиг в ужасе наблюдал эту сцену, его оглушил звук выстрела; выпученные глаза отражали панику, охватившую его, когда охранник упал замертво ему на плечо и кровь хлынула из отверстия в голове убитого.
– Ваше оружие, господин Мандль, – потребовал водитель, направив на него свой пистолет и сбавляя скорость машины, – возьмите его за ствол и передайте мне.
Эти ублюдки подкупили его личного шофера. Фриц отреагировал молниеносно, свой пистолет он привычно носил в правом кармане пальто; выстрел угодил водителю в висок, и тот рухнул на руль.
Фриц заметил два немецких военных автомобиля марки «Кюбельваген», которые приближались с севера. Спастись на машине вряд ли удастся, немцы окружат их в считаные минуты. Фриц помог оцепеневшему Людвигу выбраться с заднего сиденья и почти волоком увлек его в лес, растущий вдоль дороги.
Они бросились бежать в глубь леса, как вдруг услышали голоса немецких офицеров, отдававших приказы. На небольшой поляне Фриц увидел пару домов какой-то фермы; он подбежал к конюшне, вывел двух лошадей и помог Людвигу взобраться на одну из них. Пока он сам взбирался на другую, появился крестьянин и отчаянно заорал на них. Фриц достал из кармана пальто пачку денег, швырнул ему, и они поскакали галопом.
Граница находилась всего в двенадцати километрах, и через рощу до нее можно было добраться за несколько минут.
Фриц привык распоряжаться людьми, контролировать встречи и ситуации, а не находиться у кого-то в подчинении. Каждая важная персона покидала его кабинет испуганной и в то же время благодарной. Ему удавалось вызывать у них нечто вроде стокгольмского синдрома: они боялись его и преклонялись перед ним. А эти нацисты предали его, они захотели отнять то, что по праву принадлежало ему, и подчинить себе Фрица Мандля. Какой же сюрприз им уготован.