Как только дверь закрывается, Хаксли спрашивает:
– Что это, черт возьми, было? – Я пытаюсь отодвинуться от него, но он удерживает меня, сжимая мою задницу, и прижимает меня к себе.
– Я пыталась понять, что происходит. – Указываю на конференц-зал. – Ты не мог сказать, что сегодня у нас с сестрой встреча с тобой?
– Зачем мне сообщать тебе об этом, если это могла сделать твоя сестра?
– Ну, я не знаю, мог бы предупредить меня о том, кто будет присутствовать на встрече. Должна ли я изображать безумно влюблённую невесту или злобную ведьму?
– Наверное, ведьма была бы лучше… ты что, называешь спектакль, который только что устроила, «безумно влюбленная невеста»? Скорей уж неловкая простушка, которая не знает, как себя вести.
– Потому что ты поставил меня в такое положение. Я понятия не имела, что мне делать. Я не в курсе, кто знает о нас, а кто нет. Когда я должна быть наготове, а когда нет.
– Рядом со мной ты всегда должна быть наготове.
Смотрю ему в глаза.
– Я не в этом смысле. Боже, ну ты и извращенец.
– Я говорил не о таком виде готовности.
– Да, хорошо, конечно-о-о, – я решаю не мучить его. – В любом случае, я понятия не имела, как реагировать. Мне было неловко, и ты увидел именно эту мою сторону. Если б меня предупредили, я бы знала, как себя вести, но я вышла из лифта и увидела тебя. Я не ожидала ничего подобного, это сбило меня с толку.
Хаксли медленно кивает.
– Я напугал тебя?
– Нет, – быстро отвечаю я, и тут он поднимает руку и заводит мои волосы за ухо. – Что ты делаешь? – растерянно спрашиваю я, когда волна мурашек пробегает по руке от прикосновения его пальца к моей щеке.
– Нас видят посторонние, – говорит он, наклоняя голову к плечу. – И раз уж мы у меня в офисе, не думаешь ли ты, что всем нужно видеть нас вместе, наблюдать, как мы общаемся, ведь главный смысл всего этого фарса в том, чтобы я мог заключить сделку?
– Ха, – говорю я, поразмыслив над этим. – Да, думаю, в этом есть смысл.
– Лотти, ты должна уяснить одну вещь – я всегда мыслю разумно.
Наши взгляды встречаются.
– Ты такой самовлюбленный.
– Самоуверенный, – отвечает он.
– Чудак на букву «м».
Он вопросительно приподнимает брови.
– Что, черт возьми, такое чудак на букву «м»?
– Заносчивый мудак. Следовательно, ты – заносчивый чудак на букву «м».
Хаксли поглаживает мою задницу, двигая рукой вверх-вниз. Меня это должно раздражать, но по какой-то странной причине все наоборот. Я не возражаю против того, чтобы его большая ладонь касалась моей задницы.
Господи, помоги мне, со мной что-то не так.
– Значит, из-за того, что я знаю, чего хочу и когда хочу, я чудак на букву «м»? – Он смотрит на мои губы, затем опять в глаза.
Напряжение в груди нарастает, я ощущаю трепет. Такого я еще никогда не испытывала.
– Нет. – Я сглатываю и почему-то секунду смотрю на его рот. У него великолепные губы. Не слишком полные для мужчины, но достаточно полные, чтобы я понимала, если ему когда-нибудь придется поцеловать меня, поцелуй будет неплохим. Судя по манере разговаривать, по его командному тону, не сомневаюсь, он хорошо целуется. – Не то чтобы это имело значение, потому что это не так. Ты чудак на букву «м», потому что не добр по отношению к людям.
– Понимаю. – Он пристально смотрит на меня. – Итак, давай проясним, я не добр по отношению к людям. А что ты скажешь о желании убедиться, что твое средство передвижения достаточно надежное? Или как насчет цветов, которые я послал твоей маме с Джеффом в качестве поздравления, когда ты наконец съехала из их дома?
Хаксли послал им цветы? Мама ничего не говорила.
– Или что ты думаешь об усилиях, которые я приложил для того, чтобы тебе было комфортно в моем доме?
Какие еще усилия?
– Или сегодняшняя встреча с твоей сестрой, ради которой я полностью изменил распорядок дня, чтобы Келси могла представить нам свое предложение? Как ты это назовешь?
Э-э-э…
Я уже собираюсь ответить, когда дверь в конференц-зал открывается. Хаксли смотрит мне за спину, и я слышу женский голос:
– Мистер Кейн, простите, что прерываю, но Боуэр на первой линии.
Он кивает:
– Спасибо, Карла. Сейчас подойду.
Дверь закрывается, и Хаксли отпускает меня, помогает мне встать, а затем встает следом и застегивает пиджак.
Сверля меня взглядом, он говорит:
– Увидимся дома.
Он разворачивается и идет к выходу, а я спрашиваю:
– Подожди, а как же встреча?
– Похоже, ты потратила мое время впустую.
– Что? – Я бегу за ним и преграждаю ему путь. Чувствую, как все смотрят на нас, поэтому стараюсь сдерживать отчаяние и провожу рукой по лацкану его пиджака. – Хаксли, моя сестра весь день готовилась к этой встрече. Она ужасно расстроится, если не озвучит тебе свои идеи.
– Об этом тебе следовало подумать раньше.
Он начинает обходить меня, но я останавливаю его.
– Хаксли, пожалуйста.
Наши взгляды встречаются, и на секунду мне кажется, я вижу в его глазах намек на нечто человеческое. У этого мужчины и правда есть душа. Она прямо там, скрыта в глубине его темных глаз.
– Увидимся дома, – повторяет он и отходит в сторону. – И кстати, если планируешь помочь своей сестре добиться успеха, советую всегда изучать клиента, к которому собираешься на встречу.
– Что ты хочешь сказать? – спрашиваю я.
– Мужчины в конференц-зале. Они мои братья, а не просто коллеги. И они в курсе всего, что происходит в моей жизни.
Я прищуриваюсь, но стараюсь держать себя в руках, когда задаю вопрос:
– Значит, мне не нужно было разыгрывать спектакль?
– Совершенно верно. Они знают, кто ты и что ты делаешь для меня, но ты бы знала это, если бы как следует подготовилась. Возможно, я соглашусь на еще одну встречу с твоей сестрой, когда ты покажешь, что действительно можешь вести себя как профессионал.
Волна ярости накатывает на меня, и я чувствую, как мои щеки краснеют от смущения.
– Ненавижу тебя, – говорю я с такой злостью, что чувствую вкус собственной ненависти на кончике языка.
– Я прекрасно осведомлен о твоих чувствах по отношению к моей персоне. Нет необходимости постоянно напоминать мне о них. – И, сказав это, Хаксли идет прочь из конференц-зала мимо Келси, даже не взглянув на нее, а затем уходит дальше по коридору. Я смотрю на сестру, она стоит одна, в ее руках ноутбук и портфолио, и выглядит она совершенно раздавленной.
И вот тут до меня доходит. Я лишила собственную сестру шанса на успех.
Я все испортила.
Келси пытается выйти из машины, но я хватаю ее за руку и останавливаю.
– Пожалуйста, Келси. Пожалуйста, просто поговори со мной. – Она опускает голову и качает ею.
– Даже не знаю, что тебе сказать. Я так расстроена, что боюсь сказать что-то не то.
– Келси, мне очень жаль. Правда.
Она оглядывается на меня, и я вижу разочарование в ее глазах. Оно ранит меня в самое сердце, словно острое стекло.
– Я понимаю, что в твоей жизни сейчас все запутано. Тебя уволил человек, которому ты доверяла, затем тебя вынудили заключить странную сделку с очень властным мужчиной, с которым ты не ладишь, и ты пытаешься разобраться со всей этой неразберихой. Но это не дает тебе права изображать из себя мученицу.
– Мученицу? – удивленно переспрашиваю я. – Я не мученица.
– Нет? – Она поворачивается ко мне. – Потому что, судя по тому, что я вижу, ты неплохо устроилась. Не многим дается такая возможность, как тебе. Мало того, что ты живешь в отдельном доме с очень сексуальным мужчиной, так вдобавок ко всему за тебя выплатили университетские кредиты, тебе не нужно беспокоиться о тратах, и ты получила шанс жить с бизнесменом, который обладает огромным количеством знаний. Лотти, ты понимаешь, что он стоит миллиарды? МИЛЛИАРДЫ. Хаксли с братьями построили свой бизнес с нуля, и вместо того, чтобы воспользоваться этим, его опытом, знаниями, которые могут расширить то, что ты четыре года изучала в университете, ты провоцируешь его. И при этом причиняешь боль людям, которых любишь.
– Все не так просто, – удрученно роняю я.
– Не так просто перестать сражаться, увидеть эту невероятную возможность у себя под носом и выразить благодарность? – спрашивает она. – Потому что если бы я была на твоем месте, именно так бы я и поступила.
– Ты говоришь так, потому что не была на моем месте.
Она кивает.
– Ты права, я понятия не имею, что ты чувствуешь, но я знаю, что сегодня у нас была важная встреча, и вместо того, чтобы хоть ненадолго забыть о своем самомнении, ты поступила по-своему и позволила гордости лишить нас шанса. Лотти, когда я говорю, что он может помочь нам, я не лукавлю. Компания «Кейн Энтерпрайзес» не только стоит миллиарды, но и владеет бизнесом и недвижимостью по всему Лос-Анджелесу, а также в других штатах. То есть если бы мне выпал шанс и им понравилось бы то, что мы сделали, они могли бы воспользоваться нашими услугами не только для офиса, но и для любой собственности, которой владеют. Но ты не думала об этом, когда устраивала шоу в конференц-зале, правда?
– Я понятия не имела, как себя вести, – оправдываюсь я. – Из-за него я вечно нервничаю. Не знаю, как к нему приблизиться, как… общаться с ним.
– Попробуй проявить хоть немного уважения, – предлагает Келси, открывая дверцу со своей стороны.
– Это он спровоцировал меня, – говорю я, все еще пытаясь оправдываться.
– Потому что ты ему позволила. Мне кажется, он вел себя прекрасно. А вот ты выглядела полной дурой. – С этими словами сестра захлопывает дверцу машины и направляется к своему дому.
Опускаю стекло и сообщаю:
– Ты забыла ноутбук.
– Оставь себе. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это настроить сайт.
А затем она заходит в свой дом.
Гнев, разочарование и смущение разрывают меня, я чувствую, как горят мои щеки, и плачу.
– Черт, – тихо произношу я. Слезы катятся по моим щекам. Слова, сказанные Хаксли и Келси, на сто процентов верны.