Не в силах сдержаться, я еще раз дергаю за пояс, ослабляя один конец. Маленький вырез дразнит меня, еще больше искушая. Он заставляет жидкий огонь пульсировать в моих венах.
Черт, Хаксли, что ты делаешь?
То, чего делать не должен.
Но черт подери, Лотти такая соблазнительная. Я знаю, что под этим халатом нет ничего, лишь ее идеально гладкое тело. Опускаю взгляд на ее грудь и получаю удовольствие, когда вижу, как твердые соски трутся о шелковую ткань. Они такие маленькие, такие чертовски сексуальные.
Пытаясь сосредоточиться на нашем разговоре, я спрашиваю:
– Итак, если я всегда выполнял обещания, почему между нами нет доверия?
Лотти касается моего затылка и играет с волосами.
– Потому что ты коварен.
– Обычно нет. – Меня так и подмывает дернуть за пояс и распахнуть халат. Но я стою на месте.
– Прости, если не могу поверить тебе на слово.
Прикусывая губу, я спрашиваю:
– Хорошо, и как я могу доказать тебе, что достоин доверия?
Ее взгляд затуманивается, когда она убирает руку с моей шеи и проводит ею вверх по телу к ткани, едва прикрывающей грудь. Дразня меня, она проводит пальцами по участку обнаженной кожи, виднеющейся в вырезе халата. И у меня практически текут слюни от этого вида.
– Не отказывайся от своих обещаний.
– Я и не отказываюсь.
Лотти смотрит мне прямо в глаза и говорит:
– Даже от тех, которые не высказал вслух. – Затем, удивляя меня, она развязывает пояс халата, полы распахиваются, обнажая ее тело.
Ох.
Вашу мать.
В считаные секунды мое возбуждение нарастает. Но вместо того, чтобы уйти или коснуться ее, я решаю помучить себя и медленно разглядываю Лотти, начиная с груди, где халат едва прикрывает соски, возбуждая меня. Затем мой голодный взгляд перемещается вниз по упругому животу к абсолютно гладкой киске. От этого вида во рту пересыхает. Она показывает не все, но и этого достаточно, чтобы свести меня с ума. Чтобы подтолкнуть меня к краю.
Лотти проверяет меня. Смотрит, как далеко я зайду. Как же мало она знает…
Я начал это.
Именно я прижал ее к стене. Я потянул за концы пояска.
И я тот, кто должен это закончить.
– Как я и думала, – произносит она. – Ты не способен довести начатое до конца. Как и в случае со встречей.
– Я же сказал тебе, я не мог предотвратить то, что произошло сегодня.
– Мог, но решил этого не делать. – Стискиваю зубы. – А сейчас я стою здесь перед тобой почти голая. Разве не этого ты хотел? Контролировать меня? Контролировать мое тело? И вместо того, чтобы довести дело до конца, ты стоишь как ни в чем не бывало.
Черт, она что, издевается надо мной? Она думает, что я умею лишь болтать?
Как плохо она меня знает.
– Ничего подобного, Лотти. – С этими словами я скольжу рукой по ее голому бедру, продолжая удерживать ее руку над головой.
Она ахает от моего неожиданного прикосновения, а когда я двигаю рукой по ее спине и вниз по сладкой заднице, прикусывает нижнюю губу.
– И не я это начал, – говорю я, хотя именно так и было. – Ты явилась на ужин в одном халате.
– А вчера я пришла в пеньюаре. В чем разница?
Провожу пальцем между ее ягодиц и перемещаю руку выше, к пояснице, затем притягивая Лотти к себе.
– Ты сделала это умышленно.
– Как бы тебе, Хаксли, ни хотелось в это верить, я не планирую соблазнять тебя. Наоборот, хочу проводить с тобой как можно меньше времени.
– Тогда почему не уходишь сейчас? – Я подношу руку к ее коже и плавно провожу пальцами чуть ниже пупка. Волна похоти накатывает на нее – это видно по глазам, по тому, как она чуть перемещается, слегка раздвигая ноги.
– Разоблачаю твой блеф, – отвечает она. – Ты никогда не прикоснешься ко мне…
– Прикоснусь вот так? – спрашиваю я, скользя пальцем по ее лобку. Лотти задерживает дыхание, откидывает голову назад и подается бедрами вперед. – Или вот так? – Добавляю еще один палец, но на этот раз двигаюсь дальше, касаясь клитора. Такая нежная кожа. – Потому что никогда не стоит строить предположения о том, чего я не сделаю. – Наблюдая за тем, как тело Лотти реагирует на мои прикосновения, я продолжаю: – Скажи, что хочешь большего.
Она качает головой.
– Нет. Я никогда не доставлю тебе такого удовольствия.
– Ясно. – В эту игру могут играть двое. Продолжая прижимать Лотти к стене, я смотрю на ее гладкую киску и скольжу двумя пальцами вверх и вниз, нежно сжимая клитор.
– О боже, – шепчет она, мотая головой из стороны в сторону и крепче сжимая мою руку.
Медленно двигаю пальцами, дразня Лотти. Она расставляет ноги чуть шире, и я, принимая это движение за приглашение, скольжу в нее одним пальцем.
Ого, да, она тугая.
И мокрая.
Охрененно мокрая.
Придвигаюсь ближе, мне хочется подразнить ее, прижаться губами к теплой коже, но я сдерживаюсь. Речь о том, чтобы доказать свою точку зрения. Я хочу показать ей, что именно могу сделать с ее телом с помощью одной лишь руки.
Вытаскиваю из нее палец и провожу большим пальцем по клитору. Она втягивает воздух, когда я надавливаю сильнее, выводя круги на тугом комочке.
– Да, – шепчет Лотти, двигая бедрами и умоляя о большем. Но я продолжаю едва касаться ее, сводя ее с ума этим небольшим давлением.
Медленные круги.
Еще и еще.
Постепенно доводя ее до предела.
Поднимая на новые высоты.
И сводя с ума.
Лотти прикусывает нижнюю губу. Ее грудь вздымается, халат едва прикрывает ее. Любое резкое движение – и я увижу больше. А хватка на моей руке такая сильная, что утром там могут появиться синяки.
Но оно того стоит.
Потому что видеть ее такой – как она подчиняется мне, позволяет трогать ее и доводить до пика – все это, черт возьми, стоит того.
– Еще, – шепчет она. – Дай мне больше.
Именно это я и хотел услышать. Отпускаю руку Лотти и до того, как она успевает возразить, разворачиваю ее лицом к стене, заставляя упереться обеими руками в стену, а щекой прижаться к белой поверхности. Обхватываю ее промежность и притягиваю задницу к своей ширинке, чтобы она могла почувствовать, насколько я возбужден.
Хриплый вздох доставляет мне удовольствие, когда я снова и снова провожу пальцем по ее клитору.
– А теперь ты ненавидишь меня? – Поглаживаю тугой комочек и заставляю ее тело дрожать напротив моего.
– Больше жизни.
– Потому что я знаю, как доставить тебе удовольствие? – спрашиваю я, прижимаясь губами к ее уху.
– Да. – Теперь я ввожу в Лотти два пальца. Она издает слабый стон.
– Ты не хочешь, чтобы я трахал тебя пальцами?
Начинаю вытаскивать их, но она протестует.
– Нет, хочу.
– Хочешь чего? – Мой член такой твердый, что я испытываю боль, когда он упирается в молнию брюк.
– Трахни меня. Я хочу, чтобы ты трахнул меня.
Другой рукой я глажу ее шею и наклоняю ее голову назад, чтобы произнести прямо в ухо:
– Итак, ты меня ненавидишь, но хочешь, чтобы я доставил тебе удовольствие. – Большим пальцем надавливаю на ее клитор, и она сдавленно стонет. – Насколько близко ты сейчас?
– Близко, – шепчет она, ее тело дрожит. – Очень близко.
– Хорошо, – говорю я, а затем убираю руку с ее киски.
– Ч-что ты делаешь? – Растерянный вздох Лотти доставляет мне огромное удовольствие.
– Лотти, почему я должен доводить тебя до оргазма? Почему должен ласкать тебя?
– Потому что ты будешь гадом, если не сделаешь этого. – Она упирается ладонями в стену и наклоняет голову вперед. Каждый мускул, каждая клеточка ее тела напряжена.
Снова провожу пальцем по ее клитору, внимательно наблюдая за тем, как она все сильнее напрягается, выгибая спину. Я хочу подвести ее к краю, к точке, где она будет готова взорваться.
– Лотти, ты уже считаешь меня гадом, так какая разница? Ведь ты уже думаешь обо мне самое худшее. Если я позволю тебе кончить, ты все равно не изменишь своего мнения.
– Но, по крайней мере, я буду знать, что ты можешь командовать моим телом. Разве не этого ты хочешь? Заполучить контроль?
Она знает, как со мной разговаривать, знает, что я хочу услышать, и это пугает. Потому что да, я хочу заполучить контроль. Хочу, чтобы она смотрела на меня и возбуждалась. Чтобы желала меня с того самого момента, как я захожу в комнату. И я знаю, что не должен, понимаю, что это сугубо деловое соглашение, но сегодня она высвободила что-то внутри меня. И теперь я чувствую… отчаянное желание.
– Скажи мне. – Сжимаю ее клитор, получая в награду громкий стон. – Когда я захожу в комнату, ты возбуждаешься?
Она отвечает не сразу, несколько секунд пытается перевести дыхание.
– Нет, – наконец выдыхает она.
Прижимаясь к ней, я настаиваю:
– Какого черта нет?
– Потому что, – задыхается она, когда я тру пальцами ее клитор. – Черт, – тяжело дыша, бормочет она. – Потому что я не знаю, как… как сильно ты можешь заставить меня кончить.
– Это что, вызов? – спрашиваю я, убирая руку от клитора, из-за чего Лотти практически падает мне на грудь. Она дрожит, и я понимаю, что почти довел ее до нужного состояния. Она там, где мне и нужно.
– Скорее просьба. – Услышав уязвимость в ее голосе, я отказываюсь от идеи подвести ее к краю и оставить там, не доводя до оргазма. Хотя я с радостью посмотрел бы, как она умоляет меня, а затем злится и уходит – для того, чтобы воспользоваться одним из своих вибраторов; хочу, чтобы она знала: так и есть, я управляю ее телом.
Возвращаю руку к ее киске, но лишь сжимаю ее, стараясь не двигать рукой, несмотря на то, как дрожит тело Лотти.
– Послушай меня. – Когда она не отвечает, я крепче прижимаю ее к себе. – Ты слушаешь?
– Да, – прерывисто дыша, отвечает она.
– Я не собирался позволять тебе кончать, хотел, чтобы ты кричала, умоляя меня о большем, но твоя недоверчивость и отсутствие уважения к моей персоне расстраивают меня. – Прижимаю губы к ее уху и начинаю водить пальцем по клитору. – Я хороший человек. Может, сейчас ты этого не видишь, но все изменится.