Они предназначаются для груди?
– Мне очень нравится это место, – сообщает Элли. – Когда моя сестра была беременна, мы ходили в такой же магазин, но в Джорджии – о, возможно, ты знаешь, где он находится. На Клайв-стрит?
М-м-м…
Ой, точно, я ведь вроде как из Джорджии. Стучу по подбородку.
– Звучит знакомо.
– Это рядом с Peaches Bakery.
– А, Peaches. – Киваю, как будто была там миллион раз.
– Правда, у них невероятно вкусные кексы? Какой твой любимый?
Боже мой.
Мой любимый. Э-э…
Придумай что-нибудь неоригинальное, что есть в каждой пекарне.
– Шоколадный, – отвечаю я и киваю.
На лице Лотти написана растерянность.
– Шоколадный?
О, черт, неужели у них нет шоколадного кекса? В какой пекарне не продают подобное лакомство? Такое и представить сложно.
– Ну, знаешь…
Элли смеется и толкает меня в плечо.
– Я была уверена, что ты скажешь: кекс с хрустящей крошкой. Он проямо создан для тебя.
Я бы никогда в жизни не назвала кекс с хрустящей крошкой.
Шутливо пожимаю плечами.
– Я любительница шоколада.
– Я и сама такая. Ты пробовала их кекс «Розовый вельвет»? Честно говоря, не понимаю, чем он отличается от ванильного.
– Как раз собиралась сказать то же самое, – говорю я, поднимая искусственную грудь и изучая ее. Боже, она такая реалистичная. – Что они делают, просто добавляют немного пищевого красителя и все? – спрашиваю я.
– Точно. Но их персиковый пирог…
Машу рукой, соглашаясь с ней.
– За него и умереть не жалко.
– Здравствуйте, дамы. Добро пожаловать, – улыбается продавщица. – Вам нужна помощь?
Элли поворачивается и с улыбкой произносит:
– Мы смотрим молокоотсосы. Я Элли, а это моя подруга Лотти. Она еще не готова найти идеальный экземпляр, но я готова примерить парочку и выбрать тот, что мне подходит.
– Чудесно. Меня зовут Энн, и я эксперт во всем, что касается молокоотсосов. Теперь позвольте мне посмотреть на вашу грудь.
Э-э-э…
Только Элли хочет поднять футболку – ого, вот так, совершенно не стесняясь, как Энн говорит:
– Нет-нет. Просто выпрямитесь, чтобы я могла получше рассмотреть грудь.
Элли смеется.
– Ой, хорошо. Я была готова раздеться прямо перед вами.
Это было очевидно.
И совершенно не нужно.
Энн протягивает руку:
– Не возражаете, если я потрогаю?
– Пожалуйста. Именно за этим я сюда и пришла. – Обращаясь ко мне, Элли сообщает: – Молокоотсосы должны идеально соответствовать вашим потребностям, и их можно протестировать на стене с грудями, чтобы посмотреть, как они работают.
Я смотрю на стену.
– Похоже, у вас тут представлены все размеры.
– Да, – соглашается Энн, поглаживая Элли. Это странно, действительно чертовски странно.
– А еще вы можете регулировать напор.
– На… э-э, что?
– Напор, – отвечает Элли. – Из них льется настоящая жидкость, так что проверка получится очень даже настоящей.
Кто вообще мог придумать такое место? Подвижные груди приклеены к стенам, и из них льется настоящее «молоко». Я смущена… и странно заинтригована.
– Как и почти у всех женщин, с которыми я имела дело, ваша правая и левая груди отличаются. – Энн приподнимает грудь Элли.
– Да, вы правы. Кажется, левая никак не может нагнать правую.
– Обычно у всех грудь не симметрична, но у некоторых женщин правая и левая значительно отличаются, и вы – одна из счастливиц.
Элли смотрит на меня.
– А у тебя какая больше?
– Э-э-э… – Сжимаю свою грудь. – Думаю, правая?
– Если вы правша, то, скорее всего, так и есть, – отзывается Энн. Затем спрашивает Элли: – Можно узнать размер ваших сосков?
– Может, я просто покажу вам, и все? Так будет намного проще. – Не успеваю я слинять куда-нибудь и оставить дам наедине, как Элли поднимает футболку вместе с лифчиком, шокируя и меня, и Энн.
И вот она, ее голая грудь.
И что, черт возьми, мне теперь делать? Смотреть или не смотреть? Притворяться ли, что я нашла что-то интересное на полу? Уставиться на стену с фальшивыми буферами? А может молиться, чтобы земля разверзлась и проглотила меня целиком?
Я не была морально готова к такому.
– О, у вас замечательные соски, – улыбается Энн, и краем глаза я вижу, как она подходит ближе и сжимает сосок Элли пальцами – очень тугой сосок. Он поможет вам облегчить задачу.
– Да, правда? Рада слышать. Лотти, а у тебя тугие соски?
– А? Что? – спрашиваю я, поворачиваясь в сторону Элли, но продолжая смотреть в противоположном направлении. – Извините, это… книги. – Я беру книгу со стола. – Такая увлекательная. Что ты сказала?
– Тугие соски. У тебя такие?
Неловко провожу рукой по груди, пытаясь нащупать соски сквозь слои одежды – потому что я не планирую присоединяться к этой вечеринке топлес, которая происходит передо мной.
– Ну, знаешь, у меня маленькие соски.
– Соски или ареолы? – спрашивает Энн.
– И то, и другое.
Она кивает.
– Думаю, у меня есть для вас идеальный молокоотсос. Для маленьких сосков подходит лишь один. Но что касается вас, Элли, нам придется выбирать, потому что у вас просто потрясающие соски. Лотти, идите сюда, потрогайте.
Я отмахиваюсь от Энн.
– Э-э, знаете, все нормально. – Смеюсь. – Я все вижу и отсюда. – Смотрю на грудь Элли. И да – голая, она все еще голая. – Они выглядят тугими, да. – Поднимаю вверх большой палец. – Хорошая работа.
Элли смеется.
– Правда, она забавная? Давай, Лотти, просто потрогай. Ты можешь почувствовать, что будет сосать ребенок. Ты же знаешь, я не возражаю.
Может, она и не возражает, а вот я совсем наоборот.
– Очень познавательный опыт, – произносит Энн. – Вы можете имитировать ощущение сосания.
Я смеюсь и качаю головой.
– Люблю узнавать новое, но думаю, не стану брать в рот сосок подруги.
Энн и Элли смотрят друг на друга, затем начинают хохотать.
– Не ртом, – возражает Энн, хватая меня за руку. – С помощью пальцев.
В мгновение ока моя рука сталкивается с левой грудью Элли, и ее очень твердый сосок касается моих пальцев.
Крупный, тугой, просто… твердый. И я прикасаюсь к нему.
Я трогаю сосок другой женщины.
Вернее поглаживаю, так как Энн заставляет меня двигать пальцами по ее груди.
– Ой, щекотно, – смеется Элли, и тут я понимаю – с меня хватит.
Отдергиваю руку и скрещиваю руки на груди.
– Твои соски очень понравятся ребенку, – говорю я, пытаясь мысленно вычеркнуть этот день из памяти.
Хаксли со мной никогда не расплатится.
– Очень рада, что ты так считаешь. – Элли опускает лифчик и футболку. – Итак, Энн, что думаете? Мы можем протестировать несколько грудей?
– Вы ведь для этого сюда и пришли. – Энн похлопывает меня по плечу. – Здесь и начинается все веселье.
– Лотти, – зовет меня Хаксли. – Ты где?
Я молчу.
Даже не двигаюсь.
Вместо этого продолжаю сидеть в гостиной на очень удобном диване. Примостившись на краю и сложив руки на коленях, я смотрю на навороченный камин прямо передо мной.
Не существует слов, чтобы описать мое утро.
После того, как мне в глаз брызнула жидкость из фальшивой, приклеенной к стене груди, я решила, что на сегодня хватит.
– Вот ты где. – Хаксли останавливается в дверях гостиной. – Я только что получил сообщение от Дэйва. Он сказал, что Элли постоянно болтает о том, как вы провели время этим утром. – Я не смотрю на него, но слышу, как он проходит дальше и оказывается в поле моего зрения. – Все в порядке?
Сжав губы, качаю головой.
– Неа. Даже не близко.
– Что случилось?
– Хаксли, я трогала ее голую грудь. Я трогала голую грудь Элли.
– Что? – спрашивает он, садясь на журнальный столик так, чтобы оказаться напротив меня. Его красивое лицо появляется в поле зрения, но мое напряжение не ослабевает. – Что значит – ты трогала ее голую грудь?
– А еще мне в глаз попала струя молока.
– Из ее груди? – практически кричит Хаксли.
– Нет, из груди на стене.
Он выпрямляется.
– Тебе придется вкратце поведать мне всю историю, потому что я запутался.
– Как и я. – Похлопываю его по колену. – Как и я. – Делаю глубокий вдох: – У меня нет сил пересказывать то, что случилось там. Просто знай, если я могла как-то доказать, насколько серьезно отношусь к этой сделке, сегодня именно такой случай.
– Похоже на то. – На его лице отражается чувство вины. – Мне жаль, что тебе пришлось пережить такое.
Стряхиваю с себя оцепенение и встречаюсь с ним глазами.
Вот он.
Парень из Chipotle.
Прямо здесь. Исчез этот вечный хмурый вид. В глазах скользит мальчишеское очарование. И то, как он сжимает затылок, сомнений нет.
– Все нормально. Опыт травмирующий, и мне придется промыть глаза как следует, но я справлюсь.
Хаксли ухмыляется, а затем тянется к заднему карману. Тут я замечаю, что на нем джинсы и кроссовки. Ну, здравствуйте, мистер Небрежность.
– У меня для тебя кое-что есть.
– Для меня?
Он кивает, держа перед собой свернутый кусок ткани.
– Что это?
Хаксли разворачивает и расправляет его.
– Подумал, тебе понравится.
Передо мной винтажная футболка кремового цвета с изображением рок-группы Fleetwood Mac, картинка с их альбома Rumours.
– Боже мой. – Забираю у него футболку. – Она потрясающая. – Отодвигаю ее подальше и рассматриваю.
– Проверь сзади, – предлагает он.
Поворачиваю футболку и вижу даты гастролей.
– Подожди, это оригинальная футболка из тура?
– Да, – сообщает он. Поднимаю голову и вижу гордость в его глазах.
– Черт возьми, Хаксли. Это… это просто потрясающе. – Прижимаю футболку к груди. – Спасибо. Это очень много для меня значит.
И именно поэтому сейчас мне так тяжело. Потому что из-за внимательности, которую он проявил таким образом, он нравится мне еще сильнее. Мое сердце переполнено радостью, и я смотрю на него другими глазами.