У меня на экране красовалось только:
А потом я увидел, как к ней подвалил тот самый «дядя Стёпа» из клуба. Пришлось притормозить и задержаться у соседнего окна. Хотел сразу вернуться в аудиторию, но что-то остановило. Бесило, что ей было приятно общаться со всеми, кроме меня. И что она нашла в этом жирафе недоразвитом, которого и знала всего несколько часов, пока тёрлась с ним на танцполе?
– Ну и чего ты сбежала? – услышал я, о чём спрашивает её местный баскетболист.
– Я не сбегала, – ответила Вика, собираясь уйти.
Парень поставил ногу ближе к подоконнику, перекрывая путь.
– Слушай, мне просто стало скучно, и я уехала.
– Классно у тебя выходит. Попила коктейльчики за чужой счёт и ушла по-английски, – усмехнулся он зло.
И отчасти я его понимал. Решил замутить с симпатичной девчонкой, подкатывал целый вечер, а потом выслушивал подколы друзей. Явно все планы в тот день провалились, но винить девушку в том, что она решила закончить вечер иначе, не стоило.
Я сделал шаг.
– Вроде бы я ничего никому не обещала.
Я видел, как она вздёргивает подбородок и снова пытается уйти от подоконника, где мирно переписывалась с кем-то до появления этого чудилы на букву «м».
Кулак сжался сам собой, когда я представил, что сделаю с лицом этого верзилы, если он от неё не отстанет. И плевать, что парень явно старше.
– Ну так пообещай, – он издевался над ней, словно хотел проучить. Рукой парень упирался в боковину ниши у окна, отгораживая девушку от всех.
– Иди ты знаешь куда, – ответила Вика, пытаясь оттолкнуть его руку.
– Не-а, – ухмыльнулся он.
– Отпусти её.
Как в тумане я проделал эти несколько шагов до них и заговорил.
– Чё надо? Не видишь, я со своей девушкой разговариваю.
Он выпрямился, показывая, насколько выше и крепче меня. Но это ничего не изменило.
– Не со своей, – поправил его я, зачёсывая волосы назад.
Он сделал шаг ко мне, выпячивая грудь.
– Чё? Ты кто такой?
– Ребят, перестаньте, – попросила Вика.
Было непонятно, кого из нас она хотела сейчас защитить.
Никто не ответил ей, мы всего лишь пытались утопить друг друга в гневных взглядах, понимая, что попали в тупейшую ситуацию. По крайней мере, я это точно понимал, но отступить уже не мог.
– Никита, – она схватила меня за руку, и внутри что-то сжалось, мешая сделать вдох.
«Дядя Стёпа» смерил нас презрительным взглядом, только что не сплюнул под ноги. Улыбнулся и медленно произнёс:
– Так это твой парень, что ли?
Она молчала, но продолжала держаться за меня.
– Да, – ответил я за неё.
– А в клубе что? – Он пытался поймать её взгляд. – Хотела, чтобы приревновал, что ли? Детский сад…
Он что-то ещё бубнил себе под нос, пока уходил от нас, и так можно было представить что. Когда он ушёл, она тут же отпустила меня, оставляя, как всегда, одного.
– Спасибо.
– Пожалуйста, – процедил я. – Такие тебе нравятся?
– Что?
Она вскинулась, но потом сама себя остановила и сложила руки на груди.
– А тебе?
– Что мне?
– Не делай вид, что не понимаешь, о чём я.
В голосе сейчас было столько холода, что казалось, сейчас замёрзнут даже ресницы, если она дунет мне в лицо.
– Я действительно не понимаю, – спокойно ответил я.
– Играешь, – она просто выплюнула это слово, как будто оно жгло её изнутри. – Снова играешь другими людьми.
Я молча сглотнул.
– Полина… она хорошая девчонка.
Она отвернулась и посмотрела в окно.
– Вик, – я попытался вздохнуть поглубже, прежде чем скажу, то, что решил.
Она посмотрела на меня, в глазах стояли слёзы.
– Давай начнём всё сначала, с чистого листа?
Она склонила голову к плечу, а потом, не поверив моим словам, замотала ей. Смахнула не удержавшуюся слезу, всхлипнула, сделала несколько глубоких вдохов, пока я совершенно не дышал. И вдруг сказала:
– А Полина? Скажем ей, что это просто ты так любишь развлекаться? Что это просто игра?
– Хватит наказывать меня, – вспылил я. – Ну в чём я виноват? Только пытался всё исправить.
– М-м-м…
– Просто.
– Просто иди ты в жопу.
Она развернулась и побежала к лестнице, а я не пошёл её догонять. Наверное, устал. Устал бегать за призраком. Думал, вот закончится школа и начнётся новая жизнь, взрослая, с другими проблемами, другими жизненными ориентирами. И я буду в ней главным героем, в гуще событий… а в итоге вышло, что просто наблюдал за ней со стороны.
Выглядело всё так, что я стою на месте, пока другие живут. Всё жду, пока меня простят, пока обнимут, пока посмотрят так, что душа захочет развернуться; а этого не происходило, жизнь шла без меня. Стоило остановиться, оставить всё в прошлом и двигаться дальше. Без Вики.
Как сказала мачеха, у меня ещё будет куча таких Вик. Может, в этой куче окажется одна та самая. Ведь бывает же так…
Я выхватил телефон из кармана и открыл переписку с Витой.
Ответ не приходил, пока я не вернулся в аудиторию.
Я сел за парту, улыбнулся Полине и решительно постарался не думать о вернувшейся бледной и заплаканной Вике. Такой же, какой она была, когда вернулась в школу после тех майских праздников, когда я не смог её найти.
Глава 9
Май 2018 г. Никита
Сутки я пролежал в своей комнате, рассматривая ровный белый потолок. Помню, что ко мне заходила Галина Петровна, что-то говорила, спрашивала, приносила обед, ужин, но меня словно переклинило. Я не хотел говорить, не хотел есть, двигаться и понимать, что происходит.
Я давно уже не играл, всё закончилось тем неудавшимся поцелуем, напугавшим Вику после концерта. Стоило только прикоснуться к ней, как я почувствовал, что захочу большего. Этот её насмешливый взгляд, и улыбка, и юмор, глупые подколы, за которыми она пряталась всегда… Всё это сводило с ума. Но её стены возводились долго и стояли неприступно. И только вчера у меня дома она смогла открыться; но снова закрылась и сбежала.
Не хотел ли я сбежать сам? Возможно. Но впервые за много лет вдруг разговорился. Решил, что хочу рассказать ей всё: про мать, про сестрёнку и мачеху, про отца, про Машу и то, что случилось.
Сказал: «Люблю». Сорвалось, сам не понял как. Просто бездумно, неосознанно, но в нужный момент. Вот только не услышал ответа, лишь лёгкий поцелуй в уголок губ, а потом – её паника и побег в душ.
«Люблю», – повторил ещё раз, ещё. В груди сжималось всё сильнее. Перевернулся на живот и вцепился в тёплую подушку, посмотрел в окно, где розовел рассвет, окрашивая комнату тусклым светом. Ночь прошла, утром всё выглядело иначе, мысли тоже двигались в другом направлении.
Откуда обо всём узнала Мила? Зачем она написала об этом в чате? Что знал Матвей? Почему Кравцов считает, что я не должен ехать за ней? Кто он такой, чтобы решать?
Вскочив, я сменил джинсы на спортивные штаны и спустился в зал, пробежал десять километров, потом штанга и турник. В голове будто прояснилось.
Выйдя из душа, я набрал Милу, хотя пока точно не знал, что хочу выяснить.
Она взяла трубку и тут же перехватила инициативу.
– Привет, Ник. Как ты? Что там у вас? Всё получилось? Выиграл? Ты рад? Я, конечно, вообще не думала, что она приедет к тебе, но Матвей сказал…
Я молчал, слушая, что ещё она разболтает.
– Только не обижайся, но ты в последнее время мало со мной общался. Да, я понимаю, теперь мы живём не рядом. И я уже типа не из вашей тусовки, – она нервно засмеялась. – В общем, Репин попросил ему помочь, я отказалась, но он мне всё рассказал, а я не знала, стоит ли тебе говорить. Ведь ты меня уже один раз предупредил, чтобы я не лезла. Ну, и я…
– Всё понятно. Если не трудно, расскажи всё, что знаешь, без всех этих своих хитростей.
– А я ничего и не знаю, Ник. Я…
– Мила, – перебил я. – Зачем ты сделала скрин сообщения и отправила его в чат? И как Вика узнала об этом?
– Понимаешь, я просто хотела как лучше. Рассказала ей о девочках – мне стало жаль её. А она захотела с ними поговорить и выяснить про Машу.
– С кем она разговаривала? – Я старался быть спокойным, но хотелось отправить Скворцову так далеко, чтобы она потеряла дорогу назад.
– Э-э… с Яной, с Маргаритой, с ушастой, с этой, в очках, как её там… И с той, что скобки носит. Она просто спросила их про игру и что с ними случилось.
– Это из-за ревности? Ты говорила, что у нас всё просто так. Дружба с привилегиями, вся эта ерунда.
В трубке послышалось недовольное сопение, чувствовалось, что теперь Милка готова послать меня туда же, куда хотел отправить её я.
– А ты и рад был. Рад ведь, рад? Никаких обязательств, как хорошо. Пришёл-ушел, захотел – не пришёл, захотел – новую игрушку нашёл. У тебя ведь всё просто так, а Никит? Не лезь ко мне. Не спрашивай. Это всё ерунда. Забей, забудь…
Я сжал телефон так, что заболело запястье. Опровергнуть её слова мне не удалось бы, ведь во многом Мила была права. Я не хотел никаких привязанностей и разговоров, не хотел, чтобы кто-то лез ко мне в душу. Всё, чего мне хотелось, это беззаботности, о которой кричали взрослые, описывая свои школьные времена. Мне просто хотелось забыть о том, что значит видеть, как умирает твоя мать, о том, что такое видеть отца не в себе, избегающего твоего взгляда или мимолётного объятия. Хотелось спрятаться от сожаления и жалости в глазах прислуги, от боли, когда в дом приходит молодая и весёлая женщина, когда после смерти мамы прошло всего чуть меньше года. Я…
– Я не тряпка, о которую можно ноги вытирать, и не ненужная подружка, которую так просто кинуть. Старалась всегда быть тебе другом, быть на твоей стороне. Но когда ты просто отмахнулся…
– Мила…
– Ты тупой, бессердечный, твердолобый и слепой козёл. Я была в тебя влюблена, ещё когда мы танцевали вместе.
Она замолчала, но я слышал, как она выравнивает дыхание и пытается сдержать слёзы. Зажмурившись, мысленно обругал себя и сказал: