– Но тебе бы хотелось, чтобы кто-то отомстил за то, что тебя бросили, как сломанную куклу?
Она захлопала глазами, словно перед ней вместо меня появился мамонт с тремя бивнями.
– Возможно, – отмерев, произнесла рыженькая, но тут же, словно испугавшись, убежала из «аквариума».
Я увидела, как Андрей недовольно качает головой. Он не разговаривал со мной несколько дней, но теперь, кажется, решил высказаться.
– Они не поддержат тебя, – наконец выдал он, когда я подошла. – Будут молчать, вздыхать и ничего конкретного не скажут.
– А ты? Ты расскажешь хоть что-то о себе? – не удержалась я.
Кравцов потёр шрам на щеке и кивнул.
Глава 11
Ноябрь 2017 г. Вика
Конечно, Кравцов не рассказал мне ничего вразумительного. А выдал какую-то дребедень, чтобы я не приставала к нему с расспросами. Он практически год занимался бизнесом в интернете, помогал пользователям создавать и раскручивать странички, зарабатывал хорошие деньги. Но у Андрея кончился срок действия банковской карточки, и её надо было заменить. Мачеха, по его словам, рекомендовала обо всём рассказать отцу и оформить всё легально через налоговую, чтобы потом не было никаких претензий к ним и разбирательств на тему, как появились такие суммы на карте и почему не платили налоги. Кравцов пытался решить всё иначе, без отца, отсюда и возник конфликт с мачехой.
Всё, что мне оставалось, так это принять такую правду, хотя верилось в неё с трудом. И Андрей выглядел таким измождённым, что, казалось, похудел и подурнел. Но я лишь порекомендовала ему слушаться взрослых и посетить врача.
Но как бы я ни переживала за друга, слушать меня никто не собирался. У Кравцова был один ответ: «Всё будет хорошо».
Время стремительно неслось к новогодним праздникам, после которых пришлось бы, наконец, принять хоть какое-то решение.
Репин где-то раздобыл мой номер и теперь закидывал сообщениями. Астахов выжидал, но это было в его стиле – всё время тайны и пристальный взгляд, будто пытается разглядеть в тебе то, чего нет. Мне так и хотелось сказать, что искать здесь нечего, пусть отвалит, но когда он подходил, голос начинал предательски дрожать, поэтому я предпочитала молчать.
Так что, когда он опять решил заговорить, я замерла, как тушканчик, ожидающий опасности. Никита подошёл к моему излюбленному месту для чтения и протянул бумажки, а я молча пялилась на них, ждала, что он скажет.
У книжного шкафа бесилась малышня, не давая сосредоточиться, а Астахов буравил взглядом дырку у меня на лбу, тоже ожидая ответа, словно я должна казнить или помиловать.
– Это билет и программка, – как-то неуверенно начал Никита, и голос у него сел.
– И? – из горла вырвался писк.
Парень откашлялся и продолжил:
– В общем, это… не знаю, любишь ли ты… то есть… музыку ты любишь, но… это оперетта. Адрес здесь указан, буду ждать у входа. Очень надеюсь, что придёшь.
– Ты приглашаешь меня в театр? – Кажется, мои брови от удивления приподнялись до самой кромки волос.
– Я? Да… – неуверенно ответил он. – Да, приглашаю!
И всё это после того, как он нагло напал на меня в раздевалке и ухмылялся своей выходке. А теперь суетился и нервничал.
– Я подумаю, – пытаясь скрыть истинные чувства, ответила я.
Меня пугало то, как я реагирую на него каждый раз, зная, что всё это лишь часть игры. Хотелось держать парня на расстоянии, но каждый раз сердце предательски ускоряло ход, а память подбрасывала картинки из раздевалки.
Взяв бумажный прямоугольник и небольшую брошюру в руки, я затолкала их за обложку книги, которую держала в руках, и нервно улыбнулась в ответ.
– Тогда пока?
– Пока, – ответила я.
– Пойду, – будто спрашивая разрешения, промямлил Никита. – На урок.
– Да, – согласно кивнула я, уже нетерпеливо ожидая, когда он скроется, а я смогу рассмотреть всё, что он мне вручил.
Театр. Разглядывая программку, я вдруг поняла, что в последний раз ходила в театр с мамой и сестрой, когда мама ещё не болела. Любила ли я театр? Просто обожала. Это же прекрасно – переноситься в другой мир с актёрами так же, как и с книгами, тем более если спектакль по известному произведению.
«Анну Каренину» я прочитала ещё в прошлом году, и мне совсем не понравилось, как героиня поступила с Китти. Помнила, как была счастлива за них с Левиным, который, может быть, и не выглядел принцем на белом коне, но оказался очень любящим и добрым. И в то же время я думала о том, как часто мы выбираем не тех, кого нужно. Как часто сердце разрывается от предательства, разочарования и неоправданных ожиданий. Жаль, что не всем достаются вот такие Левины, способные утешить и показать, что такое любовь.
Конечно, я думала о Руслане, который слушал своих друзей и не собирался связывать себя долгими отношениями. Он так и выразился, когда сказал, что заскучал от постоянных прогулок и встреч, что в жизни мужчины должно быть разнообразие.
Может быть, теперь мне хотелось доказать ему или всем мужчинам в его лице, что у меня тоже может быть разнообразие? Или я просто плыла по течению, которое вело меня на свидание с Астаховым?
Кравцов, конечно, отговаривал, но в итоге просто попросил быть осторожной. И если Дашка говорила, что это ревность, то я чувствовала, что сердце Андрея занято кем-то другим, о ком он никому не рассказывает. Возможно, именно это и мучило его, но мужчинам сложнее поделиться тем, что их волнует. У них какое-то табу на разговоры по душам. Так что я пообещала, что буду примерной девочкой, и вырядилась в самый необычный наряд. Пришлось попотеть, чтобы найти подходящий размер.
Конечно, изначально мне хотелось выглядеть более эпатажно.
– Может, голой? – спросила я Дашку.
– Нет. Там же люди будут, – остановила меня она. – И холодно.
– В пижаме-единороге?
– Как вариант, – согласилась подруга.
– Может, а-ля восьмидесятые? Что там носили? Лосины, мини-юбка, причёску сделать такую огромную, с кудрями?
– Вик, почему бы тебе просто не пойти в нормальном платье?
– Потому что я не соглашалась быть подопытной крыской. Он меня не купил своим театром. И раз пригласил, пусть помучается.
– Гончарова, что ты всегда выделываешься? Неужели нельзя просто получать удовольствие? – вздохнула Дашка.
– Я не могу.
Но когда я подошла к театру, поняла, что удивить Никиту сложно. Он лишь улыбнулся, осмотрев мой наряд, и сказал:
– Рад сопровождать вас, мистер Гончаров, на представление.
Разочарованию не было предела. Я ожидала, что, увидев меня в мужском пальто, костюме-тройке и шляпе, он почувствует себя неудобно, скованно, обязательно начнёт бубнить насчёт моего вида, как часто делал Руслан. Но Никита, кажется, забавлялся даже больше моего.
– Знаешь, всегда интересно было понять, как чувствуют себя не такие, как я, в общественных местах, – сказал он, когда мы вошли в вестибюль под ручку.
– Ты какой-то неправильный, Астахов, – заметила, усмехнувшись я.
– Спасибо за комплимент.
Он довольно улыбнулся, чем разозлил меня ещё больше. Кажется, к концу вечера я смогла бы вытворить что-то такое, что точно бы его задело. Но вышло так, что вытворил он, а задело меня.
Спектакль был потрясающим. И музыка, и костюмы, и свет, и игра актёров – всё заставляло сердце разрываться от восторга. Я жила с ними там, на сцене: влюблялась, терзалась, ревновала, мучилась и умирала. У Никиты тоже горели глаза, я видела это, когда подсматривала за ним. Но после спектакля всё, что он сказал, выразилось в сухом: «Было классно».
– Это было великолепно, – поправила его я.
– Рад, что тебе понравилось.
Он взял меня за руку, когда мы вышли из дверей театра, и потянул за собой.
– Ты ещё не устал от меня?
– Конечно нет. У нас ещё ужин и разговорчики, – он хитро подмигнул.
– Шикарный ресторан? – подразнила я его.
– Да нет. Зачем он нам. Думаю, что-то попроще не так будет сковывать.
Астахов никак не реагировал на мои издёвки, а в меня словно вселился демон, который хотел испортить всё, что сейчас происходило.
– Знаешь, можно вообще не стараться производить на меня впечатление, – выпалила я.
– Это почему? – как бы снисходительно спросил Никита.
– Я же обычная девчонка, без закидонов. Да и не стою я этого всего…
– Кто тебе такое сказал? – Я почувствовала, как он сильнее сжал мою ладонь.
Мы шли по одной из главных улиц города, которая пестрила разными кафе и ресторанчиками, завлекала мягкими креслами и яркими фонарями. Чувствовала я себя скверно, потому что видела что-то в глазах Астахова. Видела и не понимала.
– Никто не говорил, – зло ответила я. – Сама знаю.
Он молча разглядывал моё лицо. Остановившись, заправил прядь за ухо, поправил шляпу и снял какую-то пылинку с пальто.
– Ничего ты не знаешь.
Его усмешка вновь взбесила меня:
– Да всё я про себя знаю. Дура набитая и сплю с кем попало.
Он рассмеялся так легко, что ком в горле образовался.
– Тогда что мы здесь делаем? – спросил он. – Стоило сразу это сказать и поехать к тебе.
Я опустила глаза, не зная, что ответить. Сейчас казалось, что этот парень мудрее меня в тысячу раз, а ещё хотелось думать, что ведёт он себя так, не только потому что хочет выиграть в этой глупой игре по завоеванию меня. Как же сильно хотелось верить, что я просто могу ему нравиться!
Встретиться с его голубыми глазами было ошибкой: они подкупали ещё большей искренностью и доверием. Но я не отступала от своего.
– Поехали, – отозвалась я, рассматривая проезжающие машины. – Только к тебе. У меня сестра дома.
– Обязательно, – ответил он. – Только сначала поедим. Проголодался ужасно после всех этих драм.
И непонятно было, что он имел в виду: то ли драму на сцене, то ли ту, которую сейчас разыгрывала я.
Он снова потянул меня за руку, и мы пошли дальше, обходя прохожих, вдоль окон кафе и магазинчиков. Машины всё так же гудели, нетерпеливые водители сигналили, кто-то перебегал дорогу в неположенном месте, а мне казалось, что сейчас всё происходит именно так, как бы мне хотелось. Моя рука грелась в ладони Никиты, улыбка не сходила с его губ, которые хотелось зацеловать.