– Всё хорошо? Что-то ещё нужно? – спросила девушка.
Она забрала пустые тарелки и протёрла стол, убирая следы опрокинутого соуса, в который Вика запустила таблетки от аллергии, которые почему-то были у неё. Я помню, что рассказывал ей о лекарстве, которое помогает, если что-то не то съешь. Но не думал, что лекарство окажется в её сумочке.
– Нет. Ничего не нужно, – ответил Кирилл.
Он поставил локоть на стол, опёрся щекой о кулак и тоже ждал от меня объяснений.
– Хорошо. Присядь, Полин, – попросил я.
В принципе, мне было всё равно, стоит она или сидит, но я тянул время и не мог сосредоточиться.
С одной стороны, радовался, что могу рассказать всё, что получилось разорвать связь с Кириллом (надеялся, что разорвал). С другой стороны, ребята могли принять сторону Вики, и тогда… Что ж, я и так всегда был один.
Полина села рядом с Кириллом, откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. Она ждала моих объяснений. И я начал с самого главного:
– Я люблю Вику. Ещё со школы.
Мой одногруппник даже присвистнул и, опустив руку, повторил позу Полины.
– Просто я её очень сильно обидел.
– Между вами что-то было? – повторила вопрос одногруппница Вики, закусывая губу.
Она свела брови и насупилась, поза её говорила о крайней степени злости.
– Да, – ответил я, потирая край стола указательным пальцем.
Я поднял взгляд, встречаясь глазами с Кириллом.
– Я не знаю, как вам всё объяснить.
Мне хотелось выбежать из кафе, грудь сдавило, и я встал, потом опять присел за стол. Куда бы я побежал? Опять прятаться от всех, ковыряться в поступках, разбирать свои ошибки. Иногда тупо хочется свалить проблемы на других. И вот этот шанс выпал.
– Всё начиналось как игра… Ну, знаете, когда девушка выбирает между двумя парнями. Мы предложили ей выбор – свидания и потом решение. Вика согласилась и…
Я вдруг задумался: а чем всё это стало для неё? Конечно, я думал об этом раньше. Она хотела отомстить, но вначале? До того, как узнала о Маше? Не знаю, какого ответа мне хотелось. Скорее всего, чтобы тогда в чате всплыло не имя новенькой, а чьё-то другое.
– Для меня это сразу перестало быть игрой, но никто не верил. А потом оказалось, что это она с нами играла, хотела наказать.
– Бред какой-то! – психанула Полина, вскочив со стула.
– Подожди, – Кир взял её за руку и усадил на место.
Мы молчали. Я не знал, о чём продолжать рассказывать, а они не спрашивали ничего. Вокруг ходили люди, кто-то снимал с вешалки одежду, кто-то, наоборот, вешал. В зале играла лёгкая непринуждённая музыка, что-то исполненное на рояле. Вика наверняка сказала бы, кто композитор.
– Почему вы оба делали вид, что незнакомы? – наконец заговорил Кирилл.
– Я не собирался, но Вика не шла на контакт и делала вид, что меня не замечает.
– Но ты мог сказать мне, что вы знакомы.
Он всплеснул руками и добавил:
– Она мне действительно понравилась.
– Не сомневаюсь, – пробурчал я.
В ответ Кирилл лишь приподнял бровь и усмехнулся.
– Поверьте, я меньше всего хотел делать из вас дураков или обидеть. Всего лишь пытался быть ближе к ней. Она молчала, поэтому и я молчал.
Вздох, который вырвался у меня, опустошил не только лёгкие, но и меня самого:
– Вы бы ничего так и не узнали… возможно. Просто видеть, как кто-то с ней флиртует…
У меня сел голос. Длинные речи никогда не были моей сильной стороной. Пришлось глотнуть воды, продолжая слушать только шум зала и уклоняться от пристальных взглядов моих собеседников.
– В общем, я приревновал, поэтому и совершил этот глупый поступок. Просто Вика знает, что у меня страшная аллергия на креветки. Вызывает анафилактический шок, если вовремя не принять лекарство. Однажды я отключился у неё на глазах, и тогда я пообещал, что такого больше не повторится.
– Похоже, обещания твои ничего не стоят, – грубо заметил приятель.
– У меня всегда с собой лекарство.
Я вытащил из куртки портмоне и показал им блистер с таблетками.
– Ничего бы не случилось.
– Ты знал, что что-то произойдёт, – заговорила Полина. – Ты знал, что однажды она уже пережила такое…
Она опять вскочила, не собираясь уже никого слушать. Схватив куртку, Полина выдернула из рукава шарф, небрежно намотала его на шею, натянула шапку и, не застегнув молнию, заторопилась к выходу.
– Не знаю, что на меня нашло. Иногда я творю какую-то фигню, когда не знаю, что ещё сделать, чтобы вернуть её.
Сложив руки на столе, я опустил на них голову, не собираясь ни с кем встречаться взглядом. Я ждал, пока уйдёт Кирилл, потом расплатился, оставил официантке на чай, и вышел на воздух.
Зазвонил сотовый, который странно молчал всё время, пока мы сидели в кафе.
– Да, – не глядя на экран, ответил я.
– С тобой всё хорошо? – услышал я любимый голос и, кажется, даже дышать перестал. – Никита? Ты хорошо себя чувствуешь? Где ты?
– А? Да… – отмер я. – Со мной… ну… относительно всё хорошо, Вик.
– Отлично.
– Вик…
Но в телефоне уже шли гудки. Я опять всё потерял.
После выходных, перед парами, ко мне подошли ребята. Полина долго говорила о том, что она бы меня тоже ни за что не простила, потому что считает, что я и с ней поступил гадко. Использовал, чтобы быть ближе к Вике. Но Кирилл её успокоил, обняв за плечи и клюнув в щёку.
Я постарался сделать вид, что ничего не понимаю, но они не мы, ребята ничего не скрывали. Так и сказали, что им интересно вместе, а я дурак, раз потерял такую девушку, как Вика. А Кир ещё и добавил:
– Я бы точно такую не упустил.
За это получил тычок в бок от Поли.
И вот теперь, спустя почти две недели после всего, они сидели рядом со мной в аудитории и о чём-то шушукались, пока я переписывался с Витой. И момента, когда вошла Вика в аудиторию, я не заметил.
– Она с нами не садится, – заметила Полина. – Всё из-за тебя.
– Могу отсесть, – психанул я и, собрав тетради, пересел на три стола дальше.
Да, они были правы: во всём виноват я. Мне не стоило её упускать, не стоило спать в ту ночь, не стоило отправлять то сообщение, не стоило приглашать к себе, не стоило… Много чего не стоило делать. Не стоило подначивать выбирать из нас двоих. Не стоило её ни с кем делить. Я это понял ещё тогда, когда Репин подошёл ко мне со своим тупым разговором. Он ужасно злился на то, что мы с Викой ездили к Кравцову. Хотел, чтобы эта поездка считалась очередным свиданием. Хотел, чтобы я проиграл, а он – выиграл.
Каждый раз мысли о том, как могло бы быть, возвращали меня в прошлое, чтобы я ничего не забыл.
Февраль 2018 г. Никита
В тот день в начале недели мы с Матвеем договорились, что уйдём с последнего урока и поговорим по-пацански один на один за школой. В таких вопросах Репин никогда не подводил: нас связывала тайна, которую так просто не забудешь. Да и делиться ею никто не собирался тоже.
На улице по-февральски мело, мокрый снег летел в лицо. Чувствовалось приближение весны, когда солнце светит уже по-весеннему ярко, но снег ещё идёт, по-зимнему заметая улицы. Ветер задувал в распахнутую куртку, я поправил рюкзак и посмотрел на тёмный силуэт, который крутился недалеко за школой, укрываясь капюшоном от мелкой снежной крупы.
Увидев меня, Матвей зашагал навстречу. В его движениях сквозили уверенность и вызов. Я чувствовал себя так же, даже готов был броситься в драку, если что.
– Ну, говори, – хмыкнул он, стряхивая снег с опушки капюшона.
Я затолкал руки в карманы куртки, сморгнул капли с ресниц и посмотрел Репину прямо в глаза.
– Оставь её в покое, понял? Я не играю. Это серьёзно.
Горло сдавило, внутри всё рвалось, даже не заметил, как в карманах сжались кулаки.
– Угу, – буркнул он. – Спешу и падаю.
Я вспомнил похожий разговор год назад и поёжился от неприятных воспоминаний. Тогда с такой же просьбой ко мне обратился Репин, и говорил он о Маше, а я ответил: «Хорошо, больше не играю, мы просто дружим».
Теперь я просил сам. Ситуация повернулась так, что я оказался просящим и действовать собирался иначе. Мой внутренний голос шептал, что я готов пойти на всё.
– Матвей…
Он часто моргал, снег мешал ему смотреть на меня.
– Ну?
– Считай, что выиграл, я заплачу тебе, только оставь её, – я хотел сказать это так, чтобы в моём голосе чувствовался вызов.
– Боюсь, денег не хватит, – зло ответил он.
И тут же сплюнул в сторону.
– Забыл, да? – протянул он. – Ты забыл, как я тебе говорил, чтобы ты оставил Машку? И ты сказал, что оставишь. А сам? Напомнить? Я могу напомнить.
И он толкнул меня, вскинув обе руки. Это произошло неожиданно. Да, я готовился к драке, но именно в этот момент не ожидал, что его ладони врежутся мне в грудь, и я еле устою, отскочив назад в сугроб. Сменка намокла, но меня это не остановило. Поправив рюкзак и запахнув куртку, я опять приблизился к нему.
– Мы с ней были друзьями. Всё, что нас связывало, – это разговоры по душам, – напомнил я.
– Разговоры… Всё, что ей было надо – это прикрытие. Не стало меня – появился ты.
– Нет. Ты же знаешь, что было не так, – пытался оправдаться я.
– Ненавижу её! Ненавижу тебя!
Я сглотнул. Мне не нравилось выражение лица Репина. Ноздри его расширились, дыхание стало рваным, а кулаки сжались так, что руки побелели, особенно костяшки.
– Вика здесь ни при чём, ведь ты же знаешь. Оставь её. Просто не ходи с ней на свидание, а то…
– А то что, красавчик? Ну, что?
Он бросал мне вызов, на который я собирался ответить.
Мне хватило мгновения сбросить рюкзак, подскочить к нему и, схватив за полы куртки, толкнуть к стене школы. Прижав Репина к плиточной облицовке, я готов был стукнуть его башкой о стену. Внутри бушевали адреналин, злость, ревность – всё это отшвырнуло в сторону установки, которые когда-то прорабатывались с психологом.
Он схватил меня за запястья и пытался вырваться, но я держал крепко.