Хотелось сделать это незаметно от остальных, чтобы отец не смог выспросить у классухи или у Гарика, разговаривал ли я с Гончаровой. Но, как назло, она сама в этот день избегала меня. Всё повторялось. Со звонком она выходила из класса, а потом растворялась в коридорах школы, пока не звучал сигнал к началу нового урока. Не помню, о чём мы болтали с друзьями в этот день, всё моё внимание фокусировалось только на том, как сказать и убедить Вику не ходить на свидание с Репиным и не слушать его.
«Зачем я только убеждал её согласиться на эту ерунду со свиданиями?» – размышлял я.
Сам виноват, сам влип, сам теперь разруливай этот хаос.
Вырвав из тетради листок, я незаметно на перемене написал записку и попросил одного из одноклассников передать ей: кинуть на стол или отдать в руки где-то в коридоре школы. Написал только место, где буду ждать её.
После уроков даже и не надеялся, что увижу Вику на боковой лестнице, на последнем этаже, возле подъёма на чердак. Шёл, раздумывая о том, что могу сказать, а сам всё сомневался. Трогая языком рану на губе, думал, придёт она или, как всегда, сбежит. Но поднимаясь по ступенькам, боковым зрением я заметил её ноги, а потом и силуэт, склонённый над телефоном. Сердце затрепыхалось и попыталось вырваться, чтобы поскакать вверх вперёд меня.
Подкинув рюкзак, я сделал глубокий вдох и направился к ней. Вика делала вид, что увлечена чем-то в смартфоне, и даже не обратила внимания, что я присел рядом на верхнюю ступеньку, снял сумку с плеча и поставил между ног, рассматривая девушку вблизи, её нахмуренные брови и закушенную губу.
– Всё нормально? – вдруг спросила она.
– Да, – смутился я.
– Тогда… зачем хотел встретиться и поговорить? – Её левая бровь приподнялась, а взгляд сфокусировался на мне. Она ждала ответа.
– Вик…
Она повернулась в мою сторону всем телом и подпёрла кулаком щеку, делая вид, что всё её внимание принадлежит мне. Я видел в её глазах тонкий ободок от линз, видел комочки туши на ресницах и маленький прыщик на подбородке. Всё, чего мне хотелось, – вот так просто сидеть рядом и рассматривать её, а не устраивать эти долбаные разборки.
– Не ходи с ним на свидание, – просто попросил я, пряча от неё взгляд.
Я посмотрел в окно, где грязные кучи снега собирались растаять и обнажить мёрзлую землю.
– Вы из-за этого подрались?
– Да, – тут же ответил я, возвращаясь к её глазам.
– А теперь скажи, почему я не должна?
– Вик, он просто хочет отомстить мне. Он…
Я всплеснул руками и хлопнул себя по коленям, не зная, как объяснить ей, что теперь Матвея уже не увлекает игра, теперь он хочет сделать что-то плохое, то, что заставит страдать нас обоих. Это что-то должно было причинить нам такую боль, которая сумеет перекрыть его боль от того, что не стало Маши.
– А как же счастливые люди, Астахов, а? Помнишь, ты так яростно уговаривал меня сделать кого-то счастливым? Начать с вас?
Я потёр лицо ладонями. Вика в словесных баталиях являлась отличным оппонентом, ставящим в тупик.
– Ах да. Вы же не думали, что я могу что-то узнать. Я же лохушка, бедная сиротка. Должна кланяться вам в ножки, небожители.
Она вскочила, схватила куртку со ступеней и поправила сумку на плече, собираясь снова сбежать.
– А знаешь, я не пойду с ним на свидание.
Я тут же вскинулся, ожидая продолжения. Вика отвернулась. Кажется, она что-то рассматривала в окне напротив нас. А потом неожиданно взглянула вновь, и мы встретились глазами. Она долго вглядывалась в меня молча, и я не мог отвести взгляд. Тогда куртка и сумка упали снова на лестницу, а она шагнула ко мне. Я даже зажмурился, ощущая прикосновение её руки к своей скуле, которая уже не болела и начинала желтеть от лекарств после лечения домработницы.
Разлепив веки, я сглотнул от того, какой неловкой казалась наша близость сейчас. Всего несколько сантиметров разделяли наши лица, и мне ужасно хотелось поцеловать её. Как тогда, в раздевалке, украсть поцелуй в последний раз, потому что знал: если Репин наговорит ей чего-то, этого никогда уже не произойдёт.
Рука сама обхватила её затылок, а губы впились в полураскрытый рот. Вот так я выполнял наказ отца – жадно и самозабвенно. Вика отвечала тем же. Я притянул её к себе на колени, и мы выпали из реальности. Как же прекрасно ощущать в объятиях того, о ком давно мечтал, о ком думал многие бессонные ночи. Всего лишь на это недолгое мгновение я почувствовал, что это такое, когда чувства взаимны.
Но длилось это всего миг.
– Я не пойду с ним, – прекращая поцелуй и облизывая губы, сказала она. – Я не пойду с ним, если ты расскажешь мне о Маше.
Её глаза горели, но руки всё ещё держались за мои плечи. Ладони, недавно обнимавшие её, чувствуя тепло кожи под свитером, сжались в кулаки, я вздохнул, поднимая нас с лестницы.
– Не могу, – замотал головой я.
– Расскажи ты. Я хочу, чтобы всё рассказал ты, а не он.
– Вик, ты просишь о невозможном.
Зачесав растрепавшиеся волосы, я осмотрелся, словно ища поддержки, словно кто-то ещё смог бы помочь мне разубедить её, но никого не было рядом.
– Расскажи мне…
Её рука нашла мою ладонь, и наши пальцы переплелись, взгляд не отрывался от моих глаз, но я не мог рассказать. Слишком многие ожидали от меня молчания.
– Я говорил, что не могу. Это не мой секрет.
И в тот же момент её настроение изменилось. Вика отбросила мою руку, схватила вещи и быстро спустилась с лестницы. На последней ступеньке она остановилась и обернулась.
– Не ходи, – попросил я в последний раз.
– Я пойду, пойду лишь для того, чтобы ты наконец оказался с другой стороны игры. Пойду, чтобы понять. Чтобы узнать, что произошло.
За окном резко потемнело, пошёл мокрый грязный снег, и на душе тоже стало темно. Наверное, именно в этот момент я понял, что жизнь – дерьмо, но осознать это можно только тогда, когда опустишься на самое дно бочки с ним. Когда вместо продолжения жаркого поцелуя тебя макают башкой в эту бочку и держат там до тех пор, пока не задохнёшься. Иногда именно в такие моменты тебе приходится делать выбор.
Глава 14
Ноябрь 2018 г. Вика
Холодный ноябрьский ветер пронизывал насквозь. Даже тёплый шарф, в котором я прятала нос и щёки, не спасал. Сыпал колкий противный снег, а я всё шла, не понимая куда. Казалось, если остановлюсь на секунду и подумаю обо всём, то не смогу справиться ни с мыслями о Никите, ни с тем, что с нами происходит. Я шла против ветра и мелких мошек снега, натыкалась на прохожих и иногда спотыкалась, не замечая люков канализации. В голове царил хаос: смешались эмоции, надежды, сожаления об ошибках, боль и жгучее желание всё исправить.
Пока добралась до остановки и дождалась нужного автобуса, продрогла до костей, не чувствовала пальцев ног, но всё время думала о том, что сейчас приеду домой, заберусь в тёплую ванну с пеной, проревусь, поговорю с сестрой, и всё будет хорошо.
Но ванна отменилась.
Когда я вошла в квартиру, меня насторожила тишина, подсветка на кухне и шёпот, доносящийся из комнаты Насти. А потом я заметила чужую куртку и ботинки у входной двери. Захотелось тут же сбежать, но я тихонько прошла в кухню, плеснула в стакан воды, схватила из вазочки горсть сушек и вышла из квартиры.
Постояв в подъезде и встретившись с соседкой, которая странно на меня косилась, решила выйти во двор, где кто-то сверху основательно решил посыпать всё вокруг белыми крупинками.
С сушкой за щекой я шла и думала, что сестра, естественно, не должна положить свою жизнь на алтарь, чтобы вырастить меня, так поступила только мама, которая одна воспитывала нас, работала на двух работах, пыталась помочь во всём и ещё скрывала реальность, чтобы мы думали, что мир – это сказочная страна. Я так и думала долгое время.
Мне дико её не хватало, я понимала, что больше никто и никогда не будет меня так любить и делать для меня всё, что делала она. Мне не хватало её нежности, заботы, терпения, понимания. Не хватало тёплых рук, которые могли обнять так, что я чувствовала себя защищённой от всего на свете.
Я сморгнула слёзы, накопившиеся в глазах, достала сотовый и нашла заблокированный номер. Пришлось вернуть его из чёрного списка и набрать, слушая гудки, а потом его голос. И это означало, что с ним всё хорошо. Слёз стало больше, из носа потекло, а мне некуда было идти, кроме детской площадки рядом с соседним домом.
Усевшись на качели, оттолкнулась и начала раскачиваться. Мысли в голове копошились, словно безумная каша из нот, ждущих, когда их расставят по местам. Снег наконец закончился, покрыв тонким полотном серую замёрзшую землю. На площадке виднелись мои следы, петляющие от скамейки к горке, а потом – к качелям.
«Как моя жизнь», – промелькнула мысль.
Я вытерла нос краем перчатки, смахнула слёзы и достала сотовый, открывая социальную сеть. Вот он, его последнее фото и фраза: «Сегодня всё решится».
И кое-что правда решилось. Например, я задумалась о том, что ложь иногда заводит слишком далеко и жить с ней не так уж легко, даже если не можешь без неё.
А ещё пришло понимание, что вечно ждать меня Никита не будет, вокруг него всегда кто-то крутится, кто-то строит глазки, кто-то тут же соглашается танцевать и идти на свидание. И Полина была только первой из вереницы его «обожашек».
Поэтому я ещё раз напомнила себе, что одна ложь уже убила когда-то человека. Что она была напрасной, а я ошибалась, выискивая истину. И как бы мне ни хотелось прятаться за очередным враньём, сейчас наступило именно то время, когда стоило раскрыть карты и рассказать о том, что за ником @vita_karamel скрываюсь я.
Открыв комментарии под фото, я заледеневшими пальцами отбила: «Ну как? Решилось?»
Ответ пришёл личным сообщением в чат очень быстро, мне только оставалось гадать, была с ним рядом Полина или он вернулся домой один.
Я не знала, что ответить ему на это, да и не успела. Сообщения от собеседника посыпались сами.