– Можем мы присесть? – попросила незнакомка.
– Я тебя знаю? Кто ты?
Но её, кажется, не волновали мои вопросы. Она схватила меня за руку и толкнула на диванчик. Я приземлилась на попу, не совладав с координацией, ошарашенная и немного напуганная.
– Он не виноват.
– Кто? – не поняла я.
– Он ни в чём не виноват, что бы они ни говорили.
Я мысленно сделала вдох-выдох, пытаясь оставаться спокойной, и ещё раз спросила:
– Кто – он?
– Никита был её другом. Он помогал. Всегда только помогал.
Множество вопросов пытались вырваться и прозвучать вслух, но я останавливала себя, давая право высказаться незнакомке.
– Слушай, я не могу всё рассказать. Я дала слово.
«Ещё одна», – подумала я. Все они давали слово кому-то, только хотелось бы знать, кто именно просил их молчать.
У меня вспотели ладони, но я не могла отвлечься и протереть их о край юбки, да и девочка вцепилась в моё предплечье, пытаясь что-то втолковать. Её маленькие тёмные глаза искали понимания в моём лице.
– Почему она это сделала? – неожиданно выпалила я.
– Не могла жить с чувствами, которые должна была скрывать.
– Никита? Они были влюблены?
– Нет. Он друг и сильное плечо.
– Тогда кто же?
Этот блиц длился не так долго, но мы понимали друг друга с полуслова. Возможно, я наконец получала то, что хотела, после стольких бесполезных попыток. Девочка немного расслабилась, отпустила мою руку, но смотрела пристально, не мигая. Её глаза затягивали в темноту, но она не пугала.
– Она не хотела, чтобы кто-то знал об этом. И не хотела бы, чтобы кто-то ворошил прошлое и вскрывал чужие тайны.
– Поэтому никто не знает, что случилось? – Я перешла в наступление, чтобы успеть выспросить как можно больше.
– Её родители сделали всё, чтобы многое скрыть.
– А Никита?
– Он знает. И Репин тоже.
– Но…
Мне хотелось сказать так много всего! Сказать, что не надо молчать, что все должны узнать правду, какой бы она ни была, что мы должны защитить остальных. Но я не успела: за стеклом «аквариума» появилась моя сестра.
– Не надо ничего вспоминать, не надо копаться в истине, – незнакомка пыталась говорить быстрее, потому что тоже видела мою сестру, которая нахмурилась, заметив нас.
– Но это заставило бы ребят больше не поступать так с девочками, – успела сказать я, когда девушка встала, собираясь покинуть комнату.
Она обернулась к двери, пытаясь ещё что-то сказать:
– Это принесёт больше проблем.
Она пятилась к выходу, не отпуская моего взгляда, но торопилась, чтобы не столкнуться с Настей.
– Подожди… а ты кто? – задала я последний вопрос.
– Я Сатэ, близкая подруга Маши. И от её имени прошу: забудь всё.
Я резко вскочила с диванчика, мне хотелось сказать или спросить её о многом, но в этот момент вошла сестра и столкнулась с девочкой. Она возмущённо прикрикнула на нас:
– Урок давно идёт, а вы что здесь забыли?
– Мы… просто говорили.
– Быстро на урок, Вика. Или ты хочешь за два месяца до окончания школы вылететь из неё?
Сестра ругалась, словно давно искала повод, чтобы на меня накричать. И я понимала, что за этим что-то скрывается. Возможно, ответы на вопросы, которые я не успела задать. А может, просто желание защитить меня.
Глава 15
Конец апреля 2018 г. Вика
Машина притормозила возле одной из многоэтажек элитного жилого комплекса. Такие обычно строились у набережных, чтобы у всех этих мажоров был свой парк и зона для отдыха отдельно от тех, кто ниже рангом. Я могла только открывать рот, озираясь от удивления по сторонам, молча запрокидывать голову, чтобы рассмотреть облака, в которых прятались верхушки домов, и, спотыкаясь, не отставать от Андрея.
– Ты здесь уже был?
– Да, пару раз, – ответил друг. – В первый раз тоже искал свою челюсть под ногами.
Он хохотнул, и мне стало спокойнее. А ещё успокаивало то, что я увижу Никиту, и здесь мы сможем побыть наедине хоть какое-то время.
Оказалось, что выдуманный нами с Кравцовым план с раскованной соблазнительницей а-ля «опасная домохозяйка» провалился практически сразу. Как можно соблазнить парня, если ему не разрешают к тебе приближаться? Никак!
И всё же записочки и сообщения на новый номер, который мне украдкой затолкал в рюкзак Томсон, помогли нам с Никитой сблизиться. И мне было страшно от того, насколько иногда мы предугадывали мысли и желания друг друга. Я думала о том, как правы все эти книги, описывающие невозможные чувства и отношения, когда каждая минута с человеком, который тебе нравится, превращается в жажду.
Нравился ли мне Никита? Да, конечно. Пытаться отрицать это даже не стоило. Вот только…
Я не успела додумать: Андрей взял меня за руку, и мы вошли в освещённый вестибюль. Консьерж спросил, в какую мы квартиру, связался с кем-то и указал на лифт.
Безжизненная сталь обшивки внутри лифта холодила руки, пока я держалась за поручень. Мы с Андреем стояли друг против друга, поднимаясь на тридцатый этаж. Андрей смотрел по сторонам, но иногда я ловила его взгляд на себе.
– Платье? – наконец спросил он, приподняв бровь.
Да, платье, белые кеды и лёгкая парка с капюшоном. Мне тупо хотелось быть красивой.
– Да, – как бы извиняясь, ответила я.
Андрей лишь усмехнулся, взгляд его проследовал от моих глаз к ногам, и приятель покачал головой.
Меня он смутил, казалось, что творю что-то запрещённое.
– Этого я и боялся.
– Чего? – насторожилась я.
– Ты влюбилась, Гончарова, – буркнул он, рассматривая что-то на мысках кроссовок.
– Нет, – неуверенно ответила я. Кажется, саму себя хотелось в этом убедить, поэтому снова уверенно произнесла: – Нет.
Двери лифта распахнулись, и мы вышли. Кравцов шёл впереди, опустив голову и сунув руки в карманы джинсов. Я смотрела на его спину и думала обо всём и ни о чём.
– Было бы неплохо, если бы вы на самом деле… Ну, это…
Я не совсем расслышала, что это, но напомнила:
– Сам знаешь, почему нет.
– Вик? – Он развернулся возле приоткрытой двери, за которой слышалась музыка. – Может быть, эта девочка права и…
Он не успел договорить; дверь распахнулась шире, и на пороге появился одноклассник Андрея, Даня.
– О, наконец-то, а я вас тут жду. Заходите.
Он схватил меня за руку и втянул в квартиру.
Первое, что я заметила в богатеньком жилье, был приглушённый свет и всполохи голубого и розового света на потолке, создающие красивые авангардные картины. Из огромной гостиной по сторонам расходились коридоры, ведущие неизвестно куда, но там, в конце, горел свет. Когда привыкли глаза, заметила парочки и просто группки парней и девчонок, сидящих на диванчиках и стоящих у стеклянного шкафа с полками и у камина. «Темнота – друг молодёжи», – звучало сейчас как закон притяжения.
– Кухня и выпивка там, – сказал Даня, показывая на свет в конце тоннеля справа. – А там – сбросить куртки.
Он показал на дверь слева, я сняла куртку и протянула ему.
– Хорошо, мы разберёмся, – ответил Андрей и подтолкнул меня к коридору.
Даня тут же отпустил меня и исчез в темноте комнаты. Откуда-то донеслось:
– Развлекайтесь.
Я поискала глазами Никиту, и тут от него пришло сообщение: «Ты где?»
Пытаясь успеть за Кравцовым и не врезаться ни во что и ни в кого, я печатала сообщение, не попадая по буквам, пока, споткнувшись, не влетела в кухню. Необходимость писать отпала.
Никита стоял возле какого-то шкафа, опираясь на него плечом. Внимательные глаза с интересом смотрели на собеседницу, которая улыбалась и поправляла волосы. Вот она коснулась Никиты, и он перевёл безучастный взгляд на её руку. Тёмные джинсы, серая футболка и любимое удлинённое худи бросались в глаза в разномастной толпе одноклассников, хотя он, наоборот, пытался не выделяться.
Его взгляд мельком мазнул по мне, будто не узнал, а потом опять вернулся, изумлённо встречаясь с моим. Никита повернулся и улыбнулся, выпрямился, что-то сказал девушке и оставил её одну.
– Привет, – его голос почему-то звучал хрипло, а взгляд пытался ухватиться за какую-то деталь на мне, но в итоге ничего не нашёл и остановился на глазах.
– Привет, – ответила я.
Он протянул руку Андрею, и тот неохотно пожал её, кивая в знак приветствия и посматривая на меня.
– Здесь наливают? – спросил мой друг-спортсмен.
Я всегда подозревала, что не все они борцы за здоровый образ жизни.
– В углу бочка с пивом и там, на столе, ещё вино, – ответил Астахов, не отводя от меня пристального взгляда.
Я улыбалась ему и чувствам, заставляющим искриться воздух вокруг, когда мы стояли рядом.
– Кто будет пиво?
Мы не ответили.
– Ладно, всё понятно, – бросил Кравцов и оставил нас. – Будьте осторожны.
– Слушаюсь, папочка, – как обычно, съязвила я.
Ладони покалывало от желания дотронуться до парня напротив, но мы глупо делали вид, что просто разговариваем, хотя не сказали друг другу ни слова после того, как отошёл Андрей. Просто смотрели, улыбались и сходили с ума – по крайней мере, я точно.
– Здесь душно, гоу на балкон? – наконец предложил Никита, переминаясь с ноги на ногу.
– Ага, – согласилась я.
Не касаясь друг друга, мы вернулись в тёмную комнату, где лица присутствующих отсвечивали то синим, то розовым. Астахов вдруг обнял меня за талию, и не успела я опомниться, как оказалась за шторой и почувствовала его губы на своих.
– Ужасно соскучился, – прошептал он, не отрываясь от поцелуя.
Я лишь хихикнула, обнимая его за плечи. Хотелось бы мне показать, как я скучала по нему, но слова Кравцова вернули в реальность. «Это всего лишь игра», – постоянно напоминала я себе.
– Здесь где-то выход на балкон, если что, – теперь он говорил мне в ухо, и воздух щекотал и одновременно посылал по позвоночнику тысячи мурашек.
– Я поняла, ты совсем не хотел меня целовать.
Он рассмеялся, потом открыл дверь и пропустил меня вперёд, прикрывая её за нами.