Буквально за секунду до того, как я услышала шёпот у уха:
– Я люблю тебя…
И мы соединились, становясь не отдельными частицами, а одним единым клубком любви, беря и отдавая взамен.
Только потом был душ, какие-то сэндвичи, которые Никита притащил с кухни, и тёплый чай. Мы больше не касались темы Маши, болтали о каких-то мелочах, боясь спугнуть то немногое, что вдруг зародилось здесь, в этой комнате.
Потом мы снова любили друг друга, изучая и познавая то, что до времени было скрыто. Никита оказался одновременно нежным, страстным и нетерпеливым, но мы нашли общий язык, и с ним я почувствовала себя наполненной и живой.
Кажется, мы задремали, когда за окном уже всходило солнце, но точно вспомнить не могла, потому что последние часы перед рассветом мы лежали, обнявшись, и болтали о детстве, всяких глупых считалочках и вспоминали момент из фильма «Гордость и предубеждение», когда Дарси в дождь решил так неумело поведать о своих чувствах Элизабет. Мы оба решили, что в нас совершенно нет романтики, а потом я заснула.
Меня разбудил звук мобильника, точнее вибрация. Оказалось, что во сне я выбралась из объятий и отвернулась от Никиты, меня согревала его футболка, которую я попросила ночью. Он же спал, закинув руку за голову, а вторая рука тянулась ко мне.
Я осторожно выбралась из кровати, обошла её и засмотрелась, улыбаясь, на полуобнажённого спящего парня. На цыпочках вернулась к своей стороне, где оставила телефон, включила его, нашла камеру, снова обошла кровать и сделала фото на память. И тут его смартфон издал тот же звук, от которого я проснулась.
Знаю, что заглядывать в чужой мобильник подло, неправильно и глупо, но высветившееся имя «Мила» и текст: «Поздравляю. Я знала», – заставили меня застыть на месте, прежде чем пришло осознание.
А потом его айфон опять завибрировал, я взяла его с тумбочки и увидела новое входящее: «Ты выиграл, бро. Я не сомневался».
Тут же пиликнул в руках и мой смартфон, и я выронила телефон Никиты. Он упал на коврик возле кровати и издал приглушённый стук, от которого парень зашевелился.
Я смотрела то на Астахова, то на свой мобильник, не решаясь открывать личные сообщения. Но какая-то часть меня уже знала, что я посмотрю и почувствую то, чего боялась.
Наверное, подсознательно я не верила в то, что всё в моей жизни может быть просто. Не верила, что что-то настолько стоящее, честное и хорошее может произойти со мной. Вся жизнь была наполнена непонятной болью и лишениями, поэтому я ждала подвоха. И дождалась.
Смахнув уведомления, я нажала на значок мессенджера и открыла сообщение от Милы:
Наверное, если бы я была вампиром, то сейчас могла бы сказать, что у меня в сердце торчит осиновый кол. Хотелось выть, но я даже вздохнуть не могла, просто хватала короткими надрывными вдохами воздух, пытаясь найти разбросанные по полу вещи. Мне попался на глаза чемодан.
Я достала чистую одежду, переоделась бесшумно, хотя в какой-то момент мне захотелось разбудить Астахова и со всей силы заехать ему кулаком по лицу. Потом на автомате сложила сырые джинсы и футболку, затолкала в чемодан, постоянно прокручивая то, что увидела и услышала.
«Как я могла поверить?!» – стучало в висках.
Как он мог так поступить? Рассказать всё, вызвать моё доверие, полнейшее, безоговорочное. Я же… я влюбилась, впустила его в себя.
А эти его слова? Или это всего лишь привычка? Как мне сказал однажды Руслан, такие слова о любви ничего не значат, просто их говорят, чтобы ничего не сорвалось в последний момент. Как же это подло!
Я закусила палец, чтобы не разрыдаться в голос. Но что-то нужно было сделать. И всё, на что я решилась, – записка. Я вырвала из блокнота на столе листок, взяла ручку и написала то, что крутилось в голове, слёзы капали на бумагу.
Смысла оставаться в его доме не было, я не хотела его видеть, а тем более слушать глупые оправдания. Схватив чемодан, я вышла из комнаты, осторожно прикрыла дверь и чуть не потерялась в этом огромном особняке. Только когда оказалась на воздухе, поняла, что могу дышать легче.
Слёзы текли даже тогда, когда я просила охрану выпустить меня, и потом, за забором этого холодного замка, в котором осталась часть моей души. Спасибо парню из охраны, он объяснил, как дойти до пропускного пункта. Но ушла я недалеко – шум и крики, доносившиеся за спиной, заставили спрятаться на участке строящегося дома. Я села на какие-то кирпичи за забором и увидела, как пронеслась машина; потом она проехала назад, а я не могла сдвинуться с места, лишь всхлипывала. В итоге набрала номер Кравцова, он почему-то на этот раз ответил. Пришлось сказать, что чуда не случилось, что, видимо, в жизни я достойна только страдать. Что жизнь – дерьмо, но вот мстить и доказывать мажорам, что они копошатся в этом дерьме, мне расхотелось.
Я не поехала к Репину, не сделала никому больно. Я просто решила сама утонуть в своей боли, отправиться, как и планировала, к тётке и постараться забыть всё, что со мной случилось.
Глава 17
Ноябрь 2018 г. Никита
Сообщение от Виты пришло именно в тот момент, когда всё казалось совсем разрушенным. Она пыталась шутить и поддерживала меня, заставляла не опускать руки. Но я знал, что после всего, что я сделал, никогда Вика меня не простит и не примет назад. Стоило оставить всё как есть и идти дальше.
Наверное, поэтому я так быстро согласился на встречу с незнакомкой из сети. Хотелось, чтобы жизнь наконец начинала доставлять удовольствие, а не тянулась, как вязкая конфета.
Вышло не так, как я планировал. Вита простыла и пропала как раз в тот же период, когда и Вика не появлялась в универе. Встречу мы перенесли на две недели, и дни сменяли друг друга слишком неспешно.
Чувствовалось, что время дано мне для передышки, чтобы я осознал, куда хочу двигаться и что делать. Жизнь заставляла продолжать идти вперёд, строить новые планы, укреплять бизнес, благодаря которому я смог уйти из дома и жить один. Да, создание сайтов для клиентов – не бог весть что, и всё же я неплохо зарабатывал. Начинал я всё, когда учился в выпускном классе, а теперь у меня появились помощники и нормальный доход.
Май 2018-го выдался тревожным, но только спустя несколько месяцев я понял, что не захотел бы ничего менять в то время, которое стоило мне стольких сил и переживаний. Я часто думал потом, что благодарен каждому дню, даже тем, в которые чувствовал себя совершенно отвратно. Но спасибо Вике за то, что она показала мне, как быть, когда не хочешь терпеть то, что происходит каждый день.
И всё же именно в тот момент, когда она ушла и перестала разговаривать со мной, я не знал, что делать. Казалось, жизнь – это полное дно.
Друзья давали тупые советы, которые мне не подходили. Я не мог забить ни на ситуацию, ни на Вику. Знал, что именно такой девушки у меня никогда не было и не будет, если я всё оставлю так, как есть.
Единственным, кто поддержал меня и протянул руку, чтобы вытащить из всего этого дерьма, стал, как ни странно, Кравцов. Он рассказывал о Вике, о том, что она говорит, и о том, что на самом деле произошло.
Именно от него я узнал, что она увидела сообщения на моём телефоне и получила от Милы неприятные строчки. Он рассказал, что изначально Вика хотела наказать нас с Репиным за смерть Маши, показать, какие мы недалёкие и мерзкие, раз поступали так с девочками, но всё изменилось за одну ночь. Только Андрей сам не понимал, что повлияло на решение Вики. Почему она сбежала в то утро, могла же довести до логического конца свою задумку.
Я же знал, – сообразил после разговора с Мариной, ещё раз отметив, что недооценивал мачеху.
Нас всех обволакивает страх, когда мы вдруг теряем опору, когда привычные вещи вдруг перестают работать и выход из ситуации кажется не таким лёгким. А ещё страшно довериться, а потом болезненно переживать, если тебя предадут или не оправдают ожиданий. Конечно, каждый из нас хочет идти по жизни лёгкой походкой, не встречая никаких препятствий. Но главное, что нужно понять, – жизнь со всеми её ошибками, препятствиями и катаклизмами учит нас быть сильнее и мудрее, отважнее смотреть на мир.
Кто-то, как мой отец, после серьёзных испытаний замыкается и перестаёт доверять. Да, он пытается строить жизнь, но до конца не открывается никому. Мне не хотелось так жить, поэтому я решил сделать всё, чтобы объясниться с Викой, чтобы высказать свою точку зрения и прояснить ситуацию с тупыми сообщениями Милы, которые привели к лавине, обрушившейся на нас в школе.
Я хотел, чтобы она поняла, что всё это не было игрой. Что все свидания и она сама для меня много значили. Я хотел сказать это, смотря в её глаза. Хотел, чтобы страх, из-за которого она не разбудила меня тогда, а сразу сбежала, не узнав, как всё получилось, исчез, и в её глазах снова затеплилась надежда.
После уроков и встречи с психологом я уговорил водителя заехать за цветами и отправиться к Вике домой.
На улице стояла отвратительная погода, после прекрасных тёплых дней в майские праздники наступили холода. Прохожие вновь закутались в пальто и плащи, чтобы хоть как-то согреться до первых летних деньков.
Я удачно заскочил в подъезд вместе с каким-то парнишкой и поднялся на этаж, где жили Гончаровы. Руки дрожали, букет казался некрасивым, я сам себе казался не таким, каким стоило появиться перед ней. Но решимость поступка заставила нажать на звонок, стоять и переминаться с ноги на ногу.
Дверь открыла Анастасия Сергеевна, кутаясь в коротенький халатик. И тут же в проёме показалась мордочка Шопена, пытавшегося выскочить на свободу. Сестра Вики толкнула его осторожно ногой и пригрозила пальцем.
– Никита?
Кажется, она не знала, как поступить: впустить меня или сказать, что сестры нет дома.
– Мне нужно поговорить с Викой, – твёрдо произнёс я.
– Я…
Она на секунду задумалась, но тут же распахнула дверь, пробубнив что-то себе под нос. Я услышал только, что слова эти касались меня и её младшей сестры.