Бывшего я встретила несколько раз за день, и если он кивал мне в знак приветствия, я лишь терялась и опускала взгляд, рассматривая мыски кроссовок. Каждый раз глупо вспоминала всё, что между нами было, краснела, мысленно возвращалась в тот день, когда чувствовала себя с ним слишком бесстыдной, и смущалась ещё больше. Эти чувства ужасно бесили, но стоило смириться с тем, что следующие четыре года мне предстояло делить один универ с парнем, который причинил когда-то слишком много боли. Так что пора было придумать, как вести себя, каждый раз сталкиваясь с прошлым.
Все эти мысли занимали меня весь день и после лекций, когда мы с Полиной вышли из здания университета и направились по аллее к воротам. Я слушала болтовню новой знакомой, чувствуя спиной чей-то взгляд. Она что-то говорила о преподавателях и стопке книг, которую придётся взять в библиотеке, а я шла, поддакивала и чувствовала, как между лопаток припекало, словно кто-то шептал: «Обернись». Но стоило повернуться, как я встретилась с глазами того, кого не хотела видеть. Пронзительный и тёплый взгляд, от которого ныло в груди.
Парень отвернулся, рассмеялся, отвечая новым одногруппникам, которые окружали его, и вновь встретился со мной взглядом, словно не мог не смотреть в нашу сторону.
Полина тоже обернулась на громкий смех и заметила внимание парня, выделяя его из толпы. И тут же тема для разговора плавно перетекла в обсуждение парней, вечера первокурсников и возможности выяснить, кто это такой.
Я точно знала, кто это, но новой подружке ничего не говорила. Хотя могла бы рассказать, какие у него сегодня пары и как его зовут; что когда он улыбается, у него чуть приподнимается правая бровь, а когда хмурится – между бровей можно рассмотреть отчётливую английскую V; а когда берёт тебя за руку, сердце убыстряет ход, потому что ты смотришь в его глаза и не можешь оторвать от них взгляда. Но я решила промолчать, ведь ничего уже не вернуть.
Мы прошли аллею до конца и оказались у ворот учебного заведения, попрощались и разошлись в разные стороны. Учебный год начинался резво, торопя нас грызть гранит науки, заучивать термины для зачётов и тренировать руку в скорописи.
Полина двинулась к метро, а я перешла дорогу и остановилась у перил на набережной, которая начиналась сразу за проезжей частью, напротив университета. Вода бликовала на солнце, отбрасывая зайчиков на стены канала, я стояла и смотрела на эту игру лучей, думала о том, как прошёл день, и часто дышала, стараясь справиться с чувствами. Мне не хотелось плакать, но я знала, что слёзы на подходе. Ветер дунул в лицо, развевая волосы, в кармане завибрировал телефон.
Предательская влага, которая отступила секунду назад, покатилась по щекам крупными каплями. Груз сегодняшнего дня, встреч и переживаний наконец выплеснулся, и я лишь успевала стирать солёные дорожки со щёк. Во всём виноват был этот взгляд, от которого хотелось скрыться.
Я писала ответ, пока шла вдоль реки к остановке автобуса.
Он всегда знал, что сказать, чтобы получить ответ.
«Но лучше бы не видела», – подумала про себя.
Символы на экране расплывались, потому что глаза опять заволокло слезами. Что я могла ответить? Что счастлива, что готова убить себя за то, что так поступаю с нами? Теперь уже точно ничего не вернуть, не представляю просто, как можно было бы всё исправить. Как признаться?
Проглотив слёзы, я подбежала к остановке и села на лавочку, пропуская свой автобус, пропуская следующий и, кажется, пропуская жизнь, в которой всё могло быть иначе.
Написала, что рада за него. Написала «люблю», но тут же стёрла, закрыла чат и мысленно вернулась почти на год назад. Туда, где всё начиналось, туда, где всё закончилось, туда, где мы были счастливы, пусть всего один короткий миг.
Осень 2017 г. Вика
Я не сразу обратила внимание на бывшего, сначала познакомилась с другим парнем. Тогда я жила в каком-то коконе, делала всё по инерции, знала, что надо вставать, есть, умываться, готовиться к школе, но окружающий мир не интересовал совсем, а если и интересовал, то какой-то странной своей половиной, искалеченной, что ли.
Меня поймал Репин, мальчик из параллельного класса, когда я шла на урок. Окликнул по имени, но я не остановилась, решила, что не меня, но он назвал моё имя ещё раз и придержал за локоть. Тогда я ещё не знала, кто он и как его зовут.
– Привет, Вик, – улыбнулся парень.
Улыбка у него была сладкая и воздушная какая-то, от которой тоже хотелось растянуть губы в ответ, и я даже попыталась, но сдержалась – не знала, что они тут вкладывают вот в такие смазливые улыбочки и взгляды из-под длинной чёлки.
– Привет, – ответила ровно и даже, кажется, холодно.
– Красиво ты поёшь.
Он как-то дёргался, поправлял что-то на себе и продолжал улыбаться. Нервничал, наверное, только из-за чего, я не понимала. Такие мальчики обычно не нервничают. Симпатичный, высокий, знает себе цену, знает, как улыбнуться и посмотреть из-под полуопущенных ресниц, чтобы ты тут же растаяла. И всё же при разговоре он вёл себя слишком взвинченно.
– Спасибо.
Может, я и подозревала всех этих мажориков в чём-то, но мне была приятна его похвала.
– Меня Матвей зовут, – представился он, протягивая руку, а потом, пока я не успела её пожать, просто махнул ей, типа для него это всё формальности.
Я молчала и ждала, что он скажет дальше. С минуты на минуту должен был прозвенеть звонок, а я ещё не добралась до класса. Всё же первый день, первый урок в новой школе. Не хотелось опаздывать.
– Слушай, – продолжал он. – Мы тут с ребятами хотим собраться потусить. Последний год в школе, первое сентября, то да сё. В общем, ты приходи, хорошо? Ко мне домой.
– К тебе?
– Да. Это за городом. Я адрес пришлю.
– Спасибо, нет. Это далеко, да и у меня нет транспорта. Как-нибудь в другой раз.
Даже разговаривать расхотелось, издеваются, наверное, специально.
Я уже повернулась, потому что было не смешно, чего-то такого я и ожидала от новой школы, только всё равно мои желания никого не интересовали, да и сама понимала, что другого выхода нет. Знала я и то, что нелегко будет в этой школе, где измеряется всё деньгами и связями, но что в самый первый день меня будут унижать за то, что я бедная сирота без денег, не думала.
Он опять тронул меня за локоть.
– Подожди, Вик. Транспорт мы организуем. Ты только приходи.
– Я подумаю, – ответила я и стала подниматься по ступенькам.
– Вик, я буду ждать.
А в глазах и правда надежда, что ли, промелькнула? Ерунда.
Вечеринки, тусовки, вписки… Ненавижу их. Скука смертная.
Скучно, потому что туса – это выпивка. Ну и… первый раз это действительно интересно, это же первый раз, непонятно, что и как. Второй раз – предсказуемо. В третий ты пьёшь меньше, чем все, и понимаешь: чем выше градус, тем все становятся тупее. А когда совсем не пьёшь в компании, то тебя может стошнить только от вида этих придурков, которые делают вид, что алкоголь на них не действует, а они такие классные и раскованные просто сами по себе.
Так что вечеринки и глупые шепотки за спиной – это точно не ко мне. Пусть лучше обсуждают новенькую без её присутствия, я не доставлю им такого удовольствия.
В класс успела войти до звонка, и наша классная, физичка, посоветовала найти свободное место. Но там, где бы мне хотелось сидеть, место было занято. Так что я решила остановиться на первой парте у входа, где сидел стеснительный рыжий парень в очках. Он сказал, что не против соседства, покраснев до корней волос, так что даже уши стали пунцовыми, и я решила, что мы подружимся.
Звонок прозвенел, но в класс ещё забегали ученики, последним зашёл парень, которого я не успела рассмотреть, потому что в этот момент отвернулась к рюкзаку вытащить тетрадь по физике, которую почему-то перепутала с геометрией. Он пронёсся мимо, и я заметила только синеву пиджака и брюк, а потом услышала шепотки за спиной.
– Где ты был? – спрашивал первый голос.
– Англичанка задержала, – ответил второй, и я поморщилась, понимая, что они говорят про мою сестру.
«И чего ей надо было от этого парня?» – подумала я, но дальше развить мысль не успела, потому что физичка попросила внимания. Но лучше бы она не заостряла его на мне, потому что это напрягло больше, чем приглашение на вечеринку.
– Ребята, у нас в классе новая ученица. Виктория Гончарова.
Я нахмурилась и замотала головой, прося взглядом отменить всё то, что она собиралась сказать и сделать, но училка не понимала намёка. И я лишь спрятала лицо в руках, чувствуя, как стучит в висках.
– Виктория, встань, – она мне улыбалась совершенно непринуждённо, – и расскажи что-нибудь про себя.
– Вы серьёзно? – ещё сидя спросила я, не убирая рук от лица.
Она в ответ только ещё шире улыбнулась, а мне хотелось, чтобы её придавило бетонной плитой.
Стул со скрипом прошкрябал по полу, когда я нехотя отодвинулась от парты.
– Всем привет, – вставая и поворачиваясь к классу, сказала я. – Мне кажется, всё это глупо и подходит только для таких же тупых американских фильмов. Меня тут никто особенно не хочет видеть и слышать, так что, Наталья Николаевна, давайте оставим всё как есть. А если всё же кто-то захочет обо мне что-то узнать, пусть спросит лично.
Физичка недовольно вздохнула, с последних рядов послышались смешки.
– Спасибо за внимание, – я театрально поклонилась и вернулась на место, слушая перешёптывания за спиной.
– Круто, – сказал мой сосед по парте. – Я Семён.
– Очень приятно, Сём, – улыбнулась я парню и протянула руку. – Будем дружить?
– Конечно.
Теперь, когда у меня появился хоть один друг, остальное выглядело не так страшно. Да, я слышала, как шептались, смеялись и обсуждали моё выступление, но пропускала всё мимо ушей, потому что знала, что примерно такого отношения к себе и стоило ожидать в элитной гимназии, где у каждого второго ученика папа депутат, бизнесмен или медийная личность. А я… Кто я? Всего лишь сестра учительницы английского языка, которую пожалели и приняли не на общих основаниях, а со скидкой в пятьдесят процентов. Сиротка бедная, причём в полном смысле этого слова.