– Нет. – честно ответил я и посмотрел на свою рацию, которая висела в подсумке на груди и была включена, она действительно не издала ни звука за всё время, и я уже забыл про неё.
Хакер расправился со своей порцией еды, посмотрел время на экране ноутбука и сказал:
– Ладно, пойду я от вас, скоро уже пойдём дальше.
С этими словами он ушел, забрав ноутбук и опустевшую тару. К этому времени я тоже успел покончить с едой. Пилюля посмотрела на мою опустевшую тарелку и сказала:
– Грязную тарелку и ложку заверни в два пакета и положи в рюкзак. Мы всегда уносим грязную посуду с собой. Во-первых, её на базе потом отмоют в кипятке, и можно будет использовать повторно, а во-вторых, если её кидать в местах стоянок, то это может помочь врагам посчитать сколько нас в отряде. А если кинуть грязную посуду там, где планируется ночлег, то велика вероятность, что ночью на запах еды придут дикие звери. Не уверена, что ты горишь желанием, открыв спросонья глаза, увидеть перед собой огромного голодного медведя.
– Да, я знаю, как мишки любят еду, у нас была пасека, замучались этих косолапых от пчелиных ульев гонять, очень уж им медку хотелось. – ответил я девушке и начал тщательно запаковывать грязную одноразовую посуду в пакеты.
После аккуратно собрал содержимое рюкзака, попутно выслушивая комментарии Пилюли, что это и для чего. Самой главной вещью, как я понял, было маскировочное одеяло, если следовало по команде очень быстро достать и, упав на землю, полностью им укрыться, поэтому я положил его поверх остальных вещей в рюкзаке, заново свернув в небольшой прямоугольник.
Мы ещё немного успели поговорить с Пилюлей, прежде чем из кустов показалась Мурка и, окинув нас взглядом, произнесла:
– Хватит лясы точить, пора дальше идти.
Дальнейший поход продолжался до темноты. Пока мы шли по тайге, я наслаждался её видами, любуясь всеми оттенками зеленого цвета и прислушиваясь к беззаботному пению лесных птиц. Слабые порывы ветра кидали в лицо запахи леса и травы, поэтому, несмотря на то, что прогулка вышла долгой, для меня она была очень приятной.
Перед тем, как уйти спать, партизаны оградили периметр лагеря ловушками, натянув леску, к которой привязали жестяные банки. Теперь, если к нам в темноте попробует приблизиться какой-нибудь зверь или человек, он заденет растяжку и поднимет шум. Плюсом к этому сон остальных охраняли два человека, которые через пару часов менялись другими, поэтому, пока не настало моё время охранять покой остальных, я расстелил туристическую пенку и, укрывшись сверху покрывалом для маскировки, уснул, прижимая к себе автомат.
Когда мой сон прервал Дикий, начав трясти меня за плечо, мне показалось, что я не спал, а только закрыл глаза, и это шутка. Но Дикий не был похож на шутника, поэтому, проморгавшись, я встал на ноги и, сложив пожитки в рюкзак, побрел по лагерю, обходя спящих и высматривая своего напарника, с кем мне предстояло бодрствовать, находясь в дозоре.
Моей напарницей оказалась Мурка, что меня весьма обрадовало, девушка мне нравилась и с ней я весьма легко и непринужденно общался. Значит, ближайшие пару часов должны пролететь быстро.
Мы с ней обошли периметр лагеря, проверяя целостность натянутой лески, и, после того, как убедились, что всё в порядке, вернулись в середину лагеря и сели у высокой сосны, по разные стороны от её ствола, таким способом мы просматривали весь лагерь, в обе стороны.
В лесу стояла тишина и непроницаемая темнота. Желтый полумесяц луны и зеленые звезды на черном небе над головой были не в силах разорвать первобытный мрак, обитавший между деверев ночного леса. Было слышно, как ворочаются те, кто дежурил до нас, пытаясь уснуть.
Первой тишину нарушила Мурка, спросив шепотом:
– Тебя не пугает лес ночью?
Я с наслаждением вдохнул полной грудью свежий воздух с ароматами сосны и тихо ответил:
– Нет, конечно, чего бояться в лесу вооружённому человеку?
– А я боюсь! Знаю, что это глупо, но все равно боюсь.
– И чего же ты боишься? Лешего и прочую лесную нечисть?
– Нет, в эти сказки я не верю, меня просто пугает ночной лес. Не знаю, как объяснить, есть в нем что-то такое, от чего в душе просыпаются первобытные страхи и начинает казаться, что каждый куст наблюдает за тобой.
– У меня нет такого чувства, ты мне лучше скажи, что за странный тип с нами в отряде, который всегда молчит и улыбается? – сменил я тему и задал давно терзающий меня вопрос.
Послышалась возня и, спустя мгновение, девушка оказалась рядом со мной, придвинувшись вплотную ко мне, отчего мы практически касались лицами, она очень тихо ответила:
– Это Владик, у него не всё в порядке с головой, но он отменный снайпер и обожает охотиться на птиц.
– Опаснее снайпера, у которого нелады с головой, может быть, пожалуй, только безумный минёр. – пошутил я, пытаясь скрыть своё удивление.
Но обмануть мурку мне не удалось, она тихо сказала:
– Мы его случайно повстречали в лесу, он с пневматической PCP винтовкой охотился на птиц. Долго наблюдали за ним, решая, что делать, в итоге парня стало жалко и решили взять к себе, о чем в последствии не пожалели. Несмотря на отклонение в развитии, он идеально работает с оптикой и по праву считается одним из лучших охотников и снайпером в нашей группе. Только обидчивый, как ребенок. Если будешь к нему обращаться, то не называй его Владиком, говори при нем Владислав Андреевич!
Два часа рядом с Муркой пролетели незаметно. Мы всё это время шепотом болтали и периодически делали обход периметра, проверяя натянутую леску.
Когда наша смена кончилась, мы разбудили следующих «счастливчиков» и улеглись дальше спать. Прежде чем уснуть, я успел отметить сереющее на востоке небо, что свидетельствовало о приближении утра.
Всеобщий подъем устроили, когда солнце уже появилось на небе и начинало припекать. Практически за полчаса все привели себя в порядок, быстро позавтракали, и отряд вновь отправился в путь.
Сегодня нам до обеда предстояло преодолеть остаток маршрута по лесу, после чего придётся идти по открытому участку.
Отрезок маршрута прошел практически без приключений, если не считать два раза, когда звучала команда «дроны» и все спешно падали в кусты, накрываясь маскировочным одеялом, и лежали, ожидая разрешения встать. На обед и отдых выделили целый час. Меня дополнительно проинструктировали, как передвигаться по открытой местности и чего нельзя делать.
Время, отведенное на отдых, закончилось, мы пошли дальше, с каждым шагом сокращая расстояние до своей цели.
Лес начал меняться, он становился менее густым и повсюду стали попадаться следы пребывания человека. Это были протоптанные тропинки и дорожки, которых становилось все больше. Черные следы от кострищ, относительно свежие и довольно старые. Отсутствие валежника и упавших деревьев, которые люди собрали и использовали как дрова для костра.
Спустя полчаса лес и вовсе закончился, и мы оказались на заросшем высокой травой бескрайнем поле. Где-то впереди, вдали, виднелись опоры воздушной линии электропередач, и больше никаких следов цивилизации и присутствия людей, не считая пару тропинок, идущих через всё поле к лесу.
На открытом пространстве скорость передвижения отряда возросла. Дойдя до ржавых опор высоковольтных столбов, отряд свернул с узкой протоптанной тропинки и побрел напрямую по высокой траве. Я заметил, что Дикий ушел в конец отряда и возился с травой, поднимая её, стараясь, чтобы место, где отряд свернул с тропы в поле, не бросалось в глаза из-за примятой травы.
Мне стало любопытно, к чему такие ухищрения, немного сократив дистанцию до впереди идущей Мурки, я спросил у неё:
– Я понимаю, что Дикий пытается замаскировать место, где прошел отряд, поднимая примятую траву, но зачем он это делает, если в округе никого нет?
Мурка, не сбавляя темпа выслушала меня, потом кинула настороженный взгляд куда-то вправо, в то место, куда вела протоптанная тропа вдоль линии электропередач, с которой мы свернули в заросшее бурьяном поле, и ответила:
– С чего ты решил, что никого нет?
Меня её ответ немного удивил, они же сами рассказывали, что люди в основном живут в неволе, под тщательным контролем нового правительства. Своими мыслями я поделился с ней, вызвав у девушки невеселую ухмылку. Отогнав взмахом руки от лица надоедливую муху, она сказала:
– Логин, ты представил новый и неизвестный для тебя мир слишком простым и примитивным. А он на самом деле довольно многогранный. К тому же в нем, несмотря на установленные строгие правила, по которым живет большинство, есть меньшинство, которое живет вне правил и является исключением из правил, всё как в математике.
– Что мы – меньшинство и исключение из правил, я и так понимаю, кто ещё входит в это исключение из правил, кроме других немногочисленных партизан, которые прячутся подальше от правительства?
– Ну, например, есть многочисленные группы людей, которые одинаково не рады никому: ни людям из правительства, ни партизанам.
Я шагал вслед за Муркой по примятой отрядом траве, от которой исходили одурманивающие запахи. Легкие порывы теплого ветра приятно ласкали кожу, казалось, что жизнь прекрасна и безмятежна, нужно всего лишь расслабиться и получать от неё удовольствие. Но это было нереально, слова Мурки, наоборот, напрягли меня, и сейчас мой мозг работал на полную мощность, пытаясь понять, о какой такой третьей силе она говорит. Попытки вспомнить всё, что мне рассказывал Кряк и другие партизаны, не дали мне на это ответ, поэтому после нескольких минут раздумий я спросил:
– Я не могу понять, о ком идёт речь, что еще за третья сила?
Мурка обернулась и посмотрела мне в глаза, словно пытаясь понять, я шучу или серьезно это спрашиваю. Поскольку я был абсолютно серьезен, она ответила:
– Извини, я всё не могу привыкнуть, что ты не знаешь многих элементарных вещей. Называть одичалых третьей силой не совсем, наверное, правильно, но, с другой стороны, они существуют, их немало и лучше с ними не связываться.