Красивая черная экипировка, идеально подогнанная под тело, не спасла его от смерти. На ней виднелись следы, от путь которые не смогли пробить её и даже практически не деформировали. Хорошая броня, наверное, спасла бы бойцу жизнь, будь у его товарищей возможность вовремя эвакуировать его с поля боя. Только такой возможности им никто не предоставил, они все нашли тут свою смерть, у тихой и безмятежной реки, посреди глухого леса. Бронежилет надежно укрывал торс, но на нём отсутствовал бронированный воротник, рукава и фартук, защищающий пах, что было вполне объяснимо спецификой отряда, который занимался нашим преследованием по пересечённой местности. Попробуй побегай по лесам и полям по изнуряющему летнему зною, полностью укутанный в броню. Ты быстрее умрешь от теплового удара или обезвоживания, чем от пули противника.
Закончив рассматривать мертвое тело, я наклонился и поднял его оружие. Отряхнув с матового черного автомата песок, я упер приклад в плечо и, прильнув к нему щекой, попробовал прицелиться, выбрав в качестве цели одно из деревьев на противоположном берегу. С установленным на оружие коллиматорным прицелом, ярко-красная точка которого замерла на выбранном мною дереве, целиться было легко и просто.
Ко мне подошел Дикий и, наблюдая за моими манипуляциями с трофейным оружием, сказал:
– Сильно на эту игрушку не рассчитывай, максимум что с неё можно снять, это коллиматорный прицел.
Я повертел удобный автомат в руках и немного удивленно спросил у него:
– Почему? Оружие, конечно, немного непривычной компоновки, но вполне удобное, опять же, запас патронов лишним не будет.
– Не всё так просто! – ухмыльнулся Дикий. – Подлые тираны всегда всего боятся! Ты же знаешь пословицу «По себе людей не судят»? Так вот, те, кто сидит наверху, только по себе всех и судят, боясь, что люди такие же гнилые и подлые, как и они, и при любой возможности попробуют забраться на вершину, не считаясь со средствами и без оглядки на мораль, поэтому оружие, которое выдают штурмовикам, имеет специально заниженный ресурс.
Немного обдумав его слова, я сказал:
– Ну, что люди далеко не ангелы – я согласен, хотя приписывать всех к беспринципным подлецам неправильно. А по поводу заниженного ресурса оружия, вообще, какой-то бред, зачем это нужно?
Командир взял у меня трофейный автомат, ловко отсоединив коллиматорный прицел, он размахнулся и закинул оружие в реку. Подняв играющие на солнце капли брызг, черный матовый ствол исчез под водой, ненадолго оставив после себя расходящиеся по поверхности воды круги. Повертев прицел в руках, Дикий ответил:
– Ты просто не испорчен властью. – немного подумав он добавил. – Да и вообще не испорчен, это последствия жизни в общине староверов, где ты жил, соблюдая устои и правила, в которых нет ничего людоедского. А в больших городах люди готовы были загрызть своих коллег ради того, чтобы получить повышение по должности на работе и занять их место. Про политиков вообще молчу, там свои темные идолы, преклоняясь которым можно достичь большой власти и могущества, но трудно сохранить человеческий облик. А по поводу ресурса оружия – тут всё просто – это сделано для того, чтобы, попав в руки врага, оно прослужило недолго. Штурмовики же от заниженного ресурса никак не страдают, им его при определенном настреле списывают и заменяют на новое.
– Ладно, с этим всё понятно, но что не так с патронами? Это же весьма ценный ресурс! А ты говоришь, что их не нужно брать. – задал я Дикому вопрос, который меня мучал.
Он быстро оглядел место сражения, по которому бродили остальные участники, снимавшие с автоматов прицелы, а со шлемов приборы ночного виденья, и стаскивающие тела убитых штурмовиков к реке и ответил:
– С патронами тоже не всё так просто. Только штурмовики знают, какие патроны нормальные, а какие с сюрпризом. Если ты выстрелишь таким патроном-сюрпризов, который называется «диверсионный», то в лучшем случае у тебя испортится ствол автомата от застрявшей в нём специально сделанной для этого пули. В худшем ещё и сам пострадаешь, если оружие разорвёт у тебя в руках и его детали попадут тебе в лицо и глаза. А теперь хватит болтать, нужно скинуть тела в реку, засыпать пятна крови песком и быстрее валить отсюда.
Дикий закончил разговор, спеша как можно побыстрее покинуть место бойни.
Я принялся вместе с остальными партизанами стаскивать тела к реке и скидывать их в воду. После этого мы тщательно замаскировали все кровавые пятна, присыпав их свежим песком. Это должно дать нам небольшую фору по времени, и усложнить дрону-разведчику поиск места, где был уничтожен отряд.
Закончив с грязной работой, я окинул взглядом берег реки. В некоторых местах вблизи были заметны блестящие на солнце гильзы, их решили не собирать, чтобы не терять лишнее время. Вряд ли беспилотный летательный аппарат сможет их заметить с высоты своего полета. Не считая гильз, песчаный берег реки был первозданно чист и ничего не указывало на недавно произошедшую тут бойню.
Уходить решили по кромке воды, чтобы скрыть свои следы от возможных преследователей, после того, как они обнаружат место, где был уничтожен отряд штурмовиков. Больше километра пришлось идти по холодной воде, прежде чем Дикий дал команду переправляться на другой берег и уходить в лес.
Ещё раз преодолев реку, наш отряд, заметая за собой следы, направился в лес. Кряк и Дикий вновь поколдовали над картой на экране ноутбука, в очередной раз меняя и прокладывая маршрут, после чего мы продолжили движение.
Часто кидая взгляды на экран ноутбука, хакер со злорадством сообщил, что вражеские разведчики засуетились и уже два дрона нарезают круги неподалеку от того места, где нашли свою смерть штурмовики.
Поскольку мы удалились на приличное расстояние от места сражения и находились в густом лесу, беспилотники нас не беспокоили. Чтобы наверстать упущенное время, Дикий гнал отряд через лес без передышки, до наступления темноты.
Разбив лагерь, мы впервые за долгое время рискнули приготовить горячую пищу на огне. Уставшим и голодным людям, которые последние пару дней питались всухомятку, была крайне необходима горячая пища. Под костер вырыли небольшую яму и, вбив по периметру колья, натянули маскировочные покрывала, образовав тем самым подобие забора, который полностью скрывал всполохи от огня. Чтобы не было много дыма, использовали тонкие сухие веточки, стараясь держать под котелком небольшое пламя.
Пилюля занялась ранами Кряка и Дикого, Владислав Андреевич взял на себя охрану лагеря, поэтому кашеварить пришлось мне. Поскольку блюдо, выбранное для приготовления, было банальным и нехитрым, меня такое назначение не испугало. Приготовление гречки с тушенкой для меня не являлось чем-то сложным. Самое главное было в этом мероприятии – не захлебнуться от слюней, которые непроизвольно выделялись на вкусный запах, исходивший из котелка, когда приготовление подошло к финальной стадии.
Как и все другие члены отряда, изнурённый долгим походом, я ужасно хотел есть. Даже, скорее, не есть, а жрать, как какой-нибудь крокодил! Помешивая уже приготовленное блюдо, которое томилось и ждало остальных, я невольно дергал кадыком, сглатывая набегающую слюну. Что может быть вкуснее для уставшего человека, в лесу, на свежем воздухе, гречки с тушенкой? Может, такая еда и не пользовалась раньше популярностью, но сейчас, глядя на разбухшие зерна гречки, длинные розовые волокна мяса и редкие лавровые листы, вдыхая божественный аромат, я искренне считал, что это самое вкусное блюдо.
Пилюля закончила свое врачебное шаманство, партизаны, привлекаемые вкусным запахом еды, устремились к котелку, прервав тем самым мои мучения. Разделив содержимое котелка на всех поровну, я принялся глотать горячую еду, обжигая себе язык и рот.
Тарелки у всех опустели за рекордно короткое время и, судя по тому, как все шумно втягивали ртом прохладный лесной воздух, не один я обжег язык, накинувшись на горячую еду.
После такого вкусного и сытного ужина последние силы покинули меня, стоило отложить в сторону ложку, как на всё тело навалилась усталость. Руки и ноги отяжелели, словно налились свинцом, и с трудом двигались.
Разобравшись с грязной посудой, я уточнил у Дикого график дежурств. Обрадованный тем, что первая очередь – не моя, расстелил на траве туристическую пенку и практически сразу уснул, едва моё тело приняло горизонтальное положение.
Ночное дежурство вместе с хакером прошло спокойно и без происшествий, после чего я ещё около двух часов проспал до общего подъёма.
Утром Дикий сверился с картой, и мы вновь пошли по лесу, сокращая расстояние до цели. В этот раз на обеденный отдых командир выделил целый час, объяснив это тем, что мы уже близки к нашей цели.
Перекусив и немного отдохнув, отряд продолжил движение, и через пару часов, вышел к окраине леса. Затаившись за деверьями, все терпеливо ждали, пока командир рассмотрит открытую местность в бинокль и сверится с картой.
Определившись с нашим местоположением, Дикий подозвал всех поближе и доложил:
– До лагеря, где держат пленных, осталось примерно полчаса ходьбы. Но есть небольшая проблема: впереди открытая местность с редкой растительностью, а самое неприятное – что тут проходит дорога, которую враг активно использует для логистики, поэтому передвигаться придётся быстро и максимально скрытно, перебегая от укрытия к укрытию. И внимательно слушайте звуки, как только услышали звук двигателя, сразу падайте на землю и ждите, пока машина или колонна не скроются вдали.
Выдавая подобные наставления относительно дальнейшего передвижения отряда, Дикий провел короткий инструктаж, и мы вышли из леса.
Растянувшись в длинную цепь, партизаны по очереди перебегали от дерева к дереву, от куста к кусту, в сторону широкой заасфальтированной дороги, используя для укрытия любую растительность на относительно открытом участке. Дикий не соврал, место было действительно оживлённое и нам не раз приходилось падать на землю, заслышав звук приближающихся автомобилей, и лежать, вжимаясь в траву, ожидая пока он затихнет вдали.