Молодой был на грани нервного срыва и вариантов как ему помочь я не видел. Судя по хмурому лицу гнома, он тоже смотрел на высокого парня, который сейчас сидел в кустах на корточках и сотрясался от беззвучного плача, как на живого покойника, которому суждено оставаться живит считаные минуты.
Я не знал язык жестов, но в такой экстремальной ситуации у людей обостряется чувство восприятия, они начинают понимать друг друга практически на ментальном уровне. Поэтому, когда гном кивнул на молодого и провел себе пальцем по горлу, я сразу понял, что это значит паренек не жилец, без вариантов.
Я тяжело вздохнул и согласно кивнул, после чего развел руками в стороны вновь показывая, что я не знаю, что делать. Гном правильно истолковал мой жест и в ответ начал делать жесты руками, помогая себе гримасами лица, чтобы я смог понять, что он пытается по меня донести.
Его раскрытая ладонь, которую он опустил на траву и поднесённый к верхней губе указательный палец, предлагали сначала лежать и не шуметь, в надежде что все обойдётся, и враги, которые были уже совсем рядом пройдут мимо, не заметив нас. Я согласно кивнул, хоть и не верил, что это возможно, раз они уже тут, значит искать умеют и мимо не пройдут.
Дальше если я правильно понял его жесты, он показывал, что, если молодого всё же обнаружат, в чём я лично не сомневался, подарить ему шанс, открыв огонь по врагам, а потом разбежаться в разные стороны и уносить отсюда ноги.
Пожалуй, нужно было ставить гнома командиром нашего отряда, в критической ситуации у него котелок варил явно лучше, чем у меня. План был не идеальный, но я и такой не смог придумать и лежал, гоняя беспорядочные мысли, а он взял и за короткое время придумал.
Я согласно кивнул, подтверждая, что всё понял и готов действовать по предложенному гномом сценарию и стараясь не шуметь, медленно снял автомат с предохранителя. В это время первые враги стали видны, я тяжело вздохнул, увидев, что к нам приближается стандартный десяток штурмовиков, облачённых в черную броню.
Глупо было думать, что кто-то ещё может так вести себя в лесу и идти, не таясь и громко переговариваясь. Но у меня до последнего теплилась надежда, что я увижу обычных людей, которые шли по своим делам, а не по наши душу. Но черная футуристическая броня, уже знакомые мне автоматы, непривычной компоновки с магазинами в прикладе, развеяли все надежды в прах и заставили крепко стиснуть своё оружие.
Они приближались прямо к позиции, где, укрывшись в густой зелени раскидистого куста, сидел молодой. Я взял на прицел ближайших врагов со своего фланга, решив, что гном не дурак и будет целиться по тем врагам, которые с другого фланга, который ближе к нему и замер, ожидая дальнейших событий, которые не заставили себя долго ждать.
Молодой увидев перед собой противников, перестал трястись и внезапно с громким криком вскочил на ноги и побежал на них, пытаясь снять автомат с предохранителя. Солдаты в черной броне на секунду опешили, но даже это не спасло молодого, который кинулся в глупую самоубийственную атаку, даже предварительно не сняв свой автомат с предохранителя.
Понимая, что гибель высокого парня, у которого сдали нервы неизбежна, я всё равно открыл огонь по ближайшему ко мне солдату, послав в него пару пуль и перевёл ствол автомата на следующего, быстро дергая пальцем спусковой крючок.
Молодой так и не успев произвести не единого выстрела, рухнул на землю замертво, сраженный десятком пуль одновременно. Я успел поразить пару штурмовиков, пока они расстреливали выбежавшего на них парня.
Стрелял не только я, сбоку раздавали выстрелы гнома, который тоже собрал свою кровавую жатву, без колебаний открыв огонь по противнику, одновременно вместе со мной.
Враг отреагировал на это так же быстро, как и на выбежавшего из кустов молодого. Едва первый сражений мною штурмовик упал на землю, как противник быстро рассредоточился, укрываясь за деревьями и начал посылать пули туда, где залег я и гном.
Свинец со свистом пролетал над моей головой, безжалостно срезая тонкие ветки, которые сыпались на меня вместе с листвой. Некогда густой куст начал лысеть на глазах, с каждой секундой облегчая прицеливание противнику.
Я не стал дожидаться, пока они попадут в меня или окружат и вжимаясь в землю пополз назад, покидая своё позицию. Повернув голову в бок, я увидел, что гном повторяет мой манёвр и тоже ползёт по траве, оставив позицию, которую неприятель с остервенением обстреливает.
Я быстро полз, не обращая внимание на то, что острые сухие сучки и упавшие шишки, царапают мне руки до крови. Мой разум кипел от злости и хотел мести, беспощадно заталкивая здравый смысл, логику и инстинкт самосохранения в самый дальний уголок мозга. Су…и, сук…и убили парня, которому ещё жить и жить!
Гневно орал мой внутренний голос, разжигая в душе яростный огонь. А ещё ты даже не узнал имя человека, который доверил тебе свою жизнь, которую ты не смог уберечь! Подливал противный внутренний голос масла, и без того в бушующее в моей душе пламя.
Осознав, что я действительно даже не спросил у убитого имя, я заскрипел от ярости зубами и твёрдо решил, что штурмовики ещё не заплатили своей кровью достаточную цену за гибель молодого.
Ярость, которая выжигала мою душу, придавала мне силы. Я полз с такой скоростью, которую сам от себя не ожидал, при этом не чувствуя боли и усталости. Горечь потери и жажда мести были настолько сильны, что затмевали все другие чувства.
За короткое время отползя на расстояние, на котором пули уже не так концентрировано свистели, пролетая над головой и рядом, я подполз к толстому стволу дерева и встал на ноги, укрывшись за ним. Аккуратно высунув голову из-за дерева, я поискал взглядом гнома. Мой подопечный совсем немного отстал от меня и уже практически подполз к дереву, за которым я укрылся.
Дождавшись, когда он встанет рядом, вжимаясь в ствол соседнего дерева, я в первую очередь спросил у него имя убитого парня. В глазах гнома мелькнуло удивление, кинув на меня внимательный взгляд, из-под своих кустистых бровей, он ответил:
– Егор. Парня звали Егор. Он был программистом от бога и добрым человеком, мне кажется, что он за всю жизнь и мужи не обидел. – Быстро проговорил гном и немного подумав, добавил. – А меня зовут Николай.
Я матюгнулся про себя, вот я дурак! Так зациклился на мертвом человеке, что о живом особенно и не подумал. Интересно, если бы гном сам не сказал свою имя, когда бы я у него поинтересовался, после того как и его не дай бог убьют?
Прервав опасное и не нужное сейчас самобичевание, я сказал Николаю:
– У меня есть дерзкий план, но о нем поговорим чуть позже, а сейчас нам нужно бежать отсюда, пока нас не окружили и не перестреляли как мишени в тире.
– Согласен.
Коротко ответил гном. Я поправил рюкзак и побежал, от дерева к дереву петляя как заяц, стараясь чтобы у меня всегда было укрытие от пуль. Позади я слышал шаги бегущего за мною напарника напарника.
Бежали мы с ним без остановки минут 15. Выстрелы позади затихли, враг зализывал раны, либо шел по нашему следу. Я не знал точно, что предприняли штурмовики, но рассчитывал на худший вариант, поэтому несмотря на усталость и сбитое дыхание, не остановился перевести дух, просто немного снизил темп.
Гном тяжело сопя, молча бежал рядом, иногда оборачиваясь и кидая быстрые взгляды нам за спину. Поравнявшись с ним, я с трудом проговорил из-за отдышки:
– Я не могу себя простить за смерть Егора! Поэтому предлагаю метров через сто, разделиться.
– Зачем, как это поможет Егору, которому уже ничем не помочь?
Хрипло спросил гном, явно не понимая, что я задумал.
Прежде чем принять окончательное решение и ввести Николая в курс дела, я задал ему вопрос, уточняя деталь, от которой зависело стоит осуществлять мой дерзкий план мести или лучше просто попробовать убежать от штурмовиков.
Посмотрев на озадаченно-нахмуренное лицо гнома, бегущего рядом, я спросил:
– Для программиста которые содержались в лагере, ты слишком хорошо чувствуешь себя в лесу и обращаешься с оружием. Умеешь ходить по лесу, не оставляя следов?
Мимолётная улыбка, на пару секунд озарила хмурое лицо моего подопечного, превратив его из угрюмого гнома, в этакого добродушного пасечника, который уже с утра навернул медовухи и теперь наслаждался жизнью, наблюдая как суетливые пчёлы ползают по полевым цветам, собирая пыльцу и слушая их мерное жужжание. Правда озарение было не долгим, Николай вновь стал хмурым и тяжело выплёвывая на бегу слова, ответил мне:
– Я довольно долго был лесником, поэтому в лесу, я себя чувствую, как рыба в воде.
Его ответ порадовал меня и многое прояснил, в повадках этого немного нелюдимого человека. Решив, что раз звёзды совпали таким образом, то нужно отомстить за смерть Егора, я раскрыл ему свой план, рассказывая его и борясь с отдышкой:
– Раз ты человек леса, то тогда слушай, что я задумал. Предлагаю разделиться и вернуться назад, обойдя с разных сторон преследователей, идущих по нашему следу. К сожалению время на похороны Егора у нас не будет. Зато мы сможем добить раненых штурмовиков и тех, кого могут оставить на их охрану.
– Согласен! – Выслушав меня без раздумий ответил гном. – Конечно не факт, что там вообще остались раненые, но попробовать стоит.
– Должны остаться, я попал как минимум по двоим, прежде чем они поняли в чем дело и бросились в рассыпную. С учетом, что у них хорошая броня, то не факт что оба мертвы. Тем более ты тоже стрелял по ним.
Гном оставил мои слова без комментариев. Решив не терять драгоценное время даром, я произнёс:
– Ладно расходимся, обойдём врагов с боку и займём позиции на поляне, где должны быть раненые. Я начну стрельбу только после того, как ты дашь мне какой ни будь сигнал.
Гном сложил ладони вместе, причудливо переплетя пальцы и поднёс их к губам. В следующие мгновение, неожиданно раздалась переливистая, мелодичная соловьиная трель. На которую тут же откликнулись другие птицы поблизости, наполняя лес звонкими, красивыми звуками.