стене. Я стоял внизу и внимательно наблюдал за ним, готовый в любой момент схватить его за ноги, и не дать убежать.
Добравшись до потолка, знаток подземелий, держась одной рукой за скобу, другой уперся в крошку люка и кряхтя от натуги, попробовал приподнять её. Некоторое время крышка сопротивлялась, не сдвигаясь с места, но потом поддалась. Приподняв её немного верх, чтобы она вышла из пазов, тормознутый с усилием сдвинул её в сторону и начал подниматься из подземелья.
Опасаясь, что, оказавшись снаружи он закроет крышку и встанет на неё, лишив тем самым меня возможности выбраться, я ринулся на поверхность, вслед след за ним.
Оказавшись снаружи и убедившись, что мой подневольный проводник и спаситель не собирается убегать, я огляделся.
На улице было темно и кроме поля, края которого растворялись в темноте, ничего не было видно. Я даже не смог определить, в каком направлении и на каком расстоянии, мы находимся от разрушено поселка, в руинах которого находилась подземная нарколаборатория.
Ни увидев абсолютно ничего, я обратился к органам слуха, которым в отличии от зрения, ночная темнота не была помехой. Результат был точно такой же, кроме тихого дыхания своего невольно спутника, я ничего подозрительно не услышал. Только слабый шелест травы, которую ласкали несильные порывы ветра и звуки ночных обитателей, которые жили своей жизнью.
Значит я смог выбраться и теперь нужно что-то решать с тормознутым, убивать его мне не хотелось. Несмотря на то, что он работал на моих врагов и производил смертельную гадость, по характеру и был миролюбивым и безобидным.
Стоя в темноте по среди поля, в густой траве и понимая, что каждая секунда на вес золота, я лихорадочно решал, что мне делать с заложником.
Глава 14. Перерождение
Вот и подошло к концу наше совместное путешествие, по пересеченной местности, в кромешной тьме. Пришло время проститься с моим невольным спутником, который хоть и не по собственные воли, но всё же помог мне выбраться из подземелья и не попасть в руки солдат. Которые крышивали тайный наркобизнес, расположенный под руинами поселка и уже получили сообщения о моём пленении. Я так и не решился убить тормознутого, добродушного любителя покурить травы и не придумал ничего лучше, как просто заставить его идти со мной до окончания ночи.
Теперь же, когда небо на горизонте начало светать, я выиграв необходимую мне фору, просто отпускал его. Пока он доберется до лаборатории, я уже пройду приличное расстояние и сменю курс. Поэтому кроме места, где мы с ним расстались, он ничего полезного не сможет сообщить моим врагам.
Попрощались мы не так тепло, как хорошие друзья, но и без злобы, которую обычно должны испытывать люди в подобной ситуации. Я помнил его разговор и знал, что он был против моего пленения и выдачи солдатам. А он понимал, что другого варианта спастись из плена у меня не было. Поэтому при прощании не было злости и взаимных претензий.
Симпатии с моей стороны не возникло, из-за понимания, что он выбрал сторону врага. Он же не проникся подобным чувством ко мне из-за того, что я частенько придушивал его, пока мы были вместе.
Я некоторое время смотрел, как он удаляется в обратном направлении, периодически оглядываясь на меня и быстрым шагом пошел дальше, норовя как можно быстрее убраться с открытого пространства.
Иллюзий, что отпущенный мною заложник, в благодарность за сохранения его жизни будет играть в партизана, у меня не было. Как только он вернётся в своё логово, то тут же всё выложит моим врагам, дабы второй раз за сутки сохранить свою никчёмную жизнь наркоизготовителя, с отравленным мозгом, который до конца жизни будет находиться в сыром подземелье.
Черт с ним, пора думать о более важных проблемах! А их у меня на данный момент был целый вагон, тележка и полные карманы. А если быть более точным, то карманы мои были абсолютно пусты. Не было еды, воды, оружия, карты.
Карта! Подумал о ней я, встав столбом и почувствовал, как меня кинуло в жар от страшной догадки. На импровизированной карте, которую мне на клочке бумаги выдал дикий, был отмечен мой маршрут, по которому я должен был идти и самое главное, конечная точка сбора. В этой точке должны были собраться все мелкие группы, которые пробирались по разным маршрутам!
Ярость от собственного бессилия, которая последнее время была моим частым спутником, вновь нахлынула на меня. Хотелось упасть на колени и выть, от осознания того, что я подставил всех, кого мы спасли и своих товарищей, подарив врагу карту с координатами всеобщей точки сбора.
Дурак, глупец! Проклинал я себя, скрепя в бессильной злобе зубами и до боли сжимая кулаки. Из-за тебя всех могут убить!
Минут 10 меня разрывали нахлынувшие эмоции, от осознания того, какая информация оказалась в руках врагов и к чему это может привести.
Перебесившись я немного успокоился и уже с более трезвым разумом решил, что самобичеванием я уже никак не исправлю возникшую ситуацию. Это подтвердил мой внутренний голос, который долгое время затаившись молчал и теперь решил напомнить о себе. Он вполне логично и рассудительно подвел меня к тому факту, что подобные карты были у каждого отряда. Считать, что все небольшие отряды, которые ушли в разные стороны от взятого штурмом концлагеря смогли уйти от преследования, было слишком оптимистично и глупо. Значит подобные координаты у врага должны были быть, не только благодаря тому, что я нелепо попал в плен, к производителям наркотической отравы.
Впервые мой внутренний голос не насиловал мне мозг, а наоборот, был на моей стороне и помог успокоиться. Мысленно поблагодарив его за это, я начал высчитывать, сколько время я потерял из-за плена и расстояние до точки сбора, которая уже была засвечена.
Полученные мною результаты, были неутешительными. Даже если я буду бежать на пределе своих возможностей, то всё равно уже поздно. Слишком много времени я потерял в плену.
Но мне всё равно нужно было попасть туда, чтобы попробовать отыскать гнома, с которым мы условились о встрече именно в том месте. К тому же у меня не было не еды, не воды, не оружия. Что хоть и не обрекало меня на неминуемую гибель, но сильно увеличивала шансы на такой исход. Если воду и пропитание я ещё смогу найти, то отбиться голыми руками, я не смогу даже от пары одичалых, не говоря уже о штурмовиках.
Поэтому мне необходимо было проверить место сбора, чтобы постараться найти гнома. И как бы это мерзко не звучало, попробовать разжиться у убитых товарищей оружием и вещами, которое штурмовики обычно не трогают, оставляя на поле боя вместе с телами.
Определившись с целью, я сменил направление и направился к точке сбора. Был небольшой плюс в отсутствие вещей и оружия, идя налегке, я меньше уставал. Есть не хотелось, а вот жажда начинала давать о себе знать.
Поэтому, когда на моем пути обнаружилась звериная тропа, которая делала незначительное отклонение в сторону от маршрута, я пошел по ней, надеясь, что она приведет меня к источнику воды.
Куда вела тропинка мне не суждено было узнать, где-то в пяти километрах от меня, раздался звук запуска вертолётного двигателя. Я мгновенно прильнул к дереву, вжавшись в его ствол и стал слушать, как звук быстро меняется звук, по мере раскрутки двигателя.
Винтокрылая машина пошла на взлёт и набрав высоту, стала удаляться громко, разрезая лопастями воздух. Я аккуратно выглянул из-за дерева, за которым прятался и успел рассмотреть матово-черный вертолёт, который быстро удаляясь, скрылся за горизонтом.
Дождавшись пока воцариться тишина, я ещё минут 20 вслушивался в звуки, стараясь по ним уловить присутствие людей поблизости. Но всё было тихо, птицы вели себя естество, не замолкали внезапно и не издавали испуганных вскриков.
Это конечно не гарантировало на 100%, что поблизости никого нет, но как минимум успокаивало и давало на это надежду.
В моей голове крутился вопрос, на какой можно было получить ответ только посетив место посадки вертолёта. Он же зачем-то садился в глуши, где ничего нет? Садился! Вот и мучал меня вопрос, зачем он садился? Чтобы получить на него ответ, я решил подкрасться к месту посадки вертолёта и попытаться это выяснить.
Пробираясь через смешанный, не густой лес, я подкрался к поляне, откуда взлетала винтокрылая машина и долгое время рассматривал её, пытаясь обнаружить следы пребывания врагов, опасаясь засады.
Всё было тихо и ничего не указывало на их присутствие. Место посадки выдавала примятая трава и я решил исследовать его. Оказавшись на поляне, я обнаружил следы и повреждённую траву, которые вели куда-то в лес, левее моего маршрута.
Судя по следам, враги не таились. Я принял решение пойти по ним, идя чуть сбоку от повреждённой травы и внимательно глядя себе под ноги, опасаясь растяжки или других сюрпризов, которые враги могли оставить для таких любопытных как я.
К счастью те, кто передвигался на вертолёте не были такими щедрыми, как я о них думал и никакие сюрпризы я не обнаружил.
Зато в невысохшей до конца большой луже, я обнаружил легко читаемые отпечатки подошвы рифленых военных протекторов, четырёх разных людей и ещё один замысловатый рисунок протектора, как-то то туристической обуви. Значит противников было 5 человек. Скорее всего 4 бойца и их командир, позволяющий себе разгуливать неуставной обуви.
Ещё следы поведали мне о том, что небольшой отряд совершив свою прогулку, вернулся к вертолёту в полной численности. Это означало, что бояться засады мне не стоило. Но вопрос что они тут забыли, был всё еще актуален и пока я не узнаю, какое место посещал этот странный отряд, не получу на него ответ.
Идти по следам мне пришлось довольно продолжительное время. Отряд уверено шел к какой-то одному ведомой ему цели, в полном составе до определённого места. Потом он разделился на две части, расходясь в разные стороны, а следы неуставных ботинок, пошли куда-то дальше, делая дугу, словно обходя что-то.
Это было похоже на классическое окружение, более малочисленного противника, подумал я. Моя догадка довольно быстро подтвердилась, стоило мне пройти ещё 200 метров, по следам одного из отряда. Численность которого составляли два бойца, в уставной обуви.