Сергей вздохнул, перехватил поудобнее меч, повернулся в сторону мастерской…
— Доброе утро, Сергей Аркадьевич.
К Сергею подкатил автомобиль — открытый кузов, похожий на смятую банку из-под пива, высоко поднятый над землей, колеса со стальными спицами. За рулем сидел молодой парень в кожаной куртке и кепке. На лице широкие шоферские очки, на руках перчатки. На заднем сиденье открывал дверь Виктор.
— Садитесь, подкину до мастерской.
Сергей на мгновенье замер, а потто — а чего бояться? — запрыгнул на продавленное сиденье.
— Что это за тарантас? — выкрикнул он, когда непонятный автомобиль запрыгал по мостовой.
— Это не тарантас. Это — автомобиль Пузырева!
— Конфискованный?
— Почему?
— Ну, у Пузырева.
— А, да нет. Это производитель. Если хочешь, вон, с Ермолаичем поговори, он про свою карету все знает.
Сергей улучил момент и перепрыгнул на сиденье рядом с шофером. Тот повернул голову, блестя стеклами очков.
— Что это за машина?
— Это не машина, это авто! Купца Пузырева производства.
Поездка в открытом тарахтящем автомобиле не располагала к долгим разговорам, однако водитель все же рассказал Сергею краткую историю «авто».
Жил до революции некий купец Пузырев. Который, несмотря на то, что купец — для водителя это был явный недостаток — был еще и большим патриотом. В то время в России был только один завод по производству автомобилей — в Лифляндской губернии, вот господину Пузыреву это не понравилось чем-то. Решил он свой завод открыть и свои собственные автомобили делать: в России сконструированные и только из российских деталей собираемые. Сказано-сделано, уже перед самой войной завод под Питером был открыт.
— И что, много автомобилей выпускал?
— Да где там! разве при царе дали бы человеку спокойно работать? Только два десятка и построили, для армии в основном, а потом, когда купец умер, рукой махнули. Сказали, за границей покупать дешевле…
«Да, — подумал Сергей, — проблему российского автопрома уходят своими корнями аж в дореволюционную Россию… Хотя раньше бы и не подумал, что в царской России вообще могли автомобили собирать. Хоть немного, но зато из собственных частей. Интересно, в современных российских автомобилях много российских деталей?»
— О чем задумались, Сергей Аркадьевич? — хлопнул его по полечу Виктор.
Сергей поднял голову. Автомобиль уже стоял около мастерской.
— Да вот переживаю…
— О чем?
— Где ж я теперь второго такого хорошего работника как вы найду?
Виктор не выдержал и расхохотался.
Кирилл и Виктор Алексеевич уже сидели у мастерской. Видимо, их отпустили пораньше.
— Что будем делать, Сергей Аркадьевич? — встал химик. Кирилл помялся и тоже встал.
— Что будем делать с чем? — Сергей готов был обнять их обоих, так радостно было видеть их живыми, здоровыми и на свободе.
— Ну… — развел руками Кирилл, — Вообще.
— Ах, вообще!
Сергей не удержался и обнял своих ребят:
— Что делать, что делать… Работать будем! Вместе!
Роза Львовна, вышедшая на крыльцо, строго посмотрела на смеющуюся троицу, не выдержала и улыбнулась.
Дружная троица перетаскали оборудование обратно из подвала и запустили процесс. Сегодня на расчетную производительность — пятьдесят литров чернил в день — выйти не удастся, все же начали не с самого утра, поэтому Сергей объявил, что сегодня уж бог с ним, но с завтрашнего дня, чтобы выполнить месячный заказ губоно придется поработать сверхурочно. Выплатил из остатков денег химику и Кириллу внеочередной аванс, обнял недовольно поджавшую губы бухгалтершу и попросил ее подыскать человека на замену Виктору.
Озадачив всех подчиненных, Сергей решил узнать, как дела у Славы. Получились ли ручки или придется придумывать что-то еще.
Получилось… Получилось! Получилось!!!
Светящийся Слава провел кончиком ручки по бумаге. Крошечный шарик послушно оставил ровную фиолетовую линию. Ни разрывов, ни клякс. Ручка писала.
— Получилось! Слава, у нас получилось!
— Да, — гордый Слава провел еще одну линию, — Она работает. Правда, нужно еще несколько испытаний, чтобы выявились недостатки…
— Слава, она работает!
Сергей был счастлив, счастлив как никогда. Что-то похожее он испытывал, когда из его рук вышла первая вещь, сделанная им собственными руками — восковая свеча, когда пошла первая порция чернил, сделанных в его мастерской. Но здесь были другие ощущения. Эта ручка, пусть немного несовершенная, была предметом, которого раньше не существовало.
Свечи делали и до него, и его научили их делать.
Мастерские делали и до него, но ЭТУ он делал сам. Вместе с ребятами.
Ручек до него не делали. Это была вещь, которую он придумал и сделал. Вместе со Славой.
— Держи, — Слава протягивал ручку Сергею, — напиши что-нибудь.
Сергей взял ручку, осторожно, как будто она была из хрупкого стекла. Первое слово, написанное шариковой ручкой… Это ответственность. Большая.
Первое слово, которое напишет человек, взяв ручку — собственное имя. Но Сергею это не казалось правильным. Что бы написать?
Цинизм двадцать первого века подсказал короткое слово из трех букв.
Сергей поморщился, встряхнул головой и написал на листе бумаги крупными буквами: «Будущее».
Кому-то может показаться, что Сергею слишком легко даются его успехи: решил построить мастерскую — вот мастерская, решил создать шариковую ручку — вот ручка. Можно подумать, что у любого человека, случайно оказавшегося в прошлом, все будет получаться так же непринужденно. Однако если присмотреться повнимательнее, то мы с вами легко сможем увидеть, что, будь Сергей один, у него не получилось бы ничего. Всем своим успехам он, по большому счету, обязан своим товарищам: Виктору Алексеевичу, Кириллу, Вите, Славе, Кате, Леночке…
Помните, мы как-то упоминали о том, что Сергей обладает неким талантом? Очень редким, но очень полезным.
Талант Сергея — найти людей, которые сумеют ему помочь.
Резонен вопрос: если уж наш герой обладает такими талантом, то почему он не проявлялся ранее?
Возможно, наш ответ покажется вам непонятным. Но другого у нас нет.
Чтобы выиграть в лотерею, нужно не только иметь везение. Нужно еще и купить билет.
Сергей вышел из Славиного кабинетика воодушевленным — сегодня вечером они договорились встретиться здесь и, вместе с Катей, пойти отметить первое — никто из них не сомневался, что не последнее — изобретение чем-нибудь, чего душе захочется.
— Добрый день! — Сергей чуть не наткнулся на Ивана Абрамовича. Толстячок ухватил Сергея за плечо и завел в свой кабинет.
— Уважаемый товарищ Вышинский. У меня к вам… — Абрамович нервно оглянулся, — У меня к вам дело. По поводу ваших поставок чернил…
— Срок по договору истекает через две недели. Чернила поступят в полном объеме.
— Да я сейчас не об этом. Сергей Аркадьевич, не сможете ли вы дополнительно поставить еще тонну чернил?
Зашибись. Ребятам и так придется работать до позднего вечера, чтобы выполнить план, а тут еще увеличение почти в два раза. Нет, товарищ Иванов, ничего у нас не получится.
— А зачем губоно такое количество? Неужели внезапно увеличилось количество учеников?
— Понимаете ли… Эти дополнительные чернила нужны не губоно…
Глазки Абрамовича почти скрылись среди щек.
— Лично мне.
Ах, еще и лично тебе…
— И по какой же цене вы хотите чернила?
Если по достаточно высокой цене…
Глазка превратились в щелочки:
— По полтора рубля за флакончик.
Полтора рубля?!!
— Это несерьезно.
— Надо понимать, вы отказываетесь? Погодите, не торопитесь отвечать. Войдите в мое положение. Ведь всем нужны денежки. Вот мне нужны, вам нужны. А люди должны помогать друг другу. Вот вы откажете мне, я откажу вам, и что тогда начнется? Правильно, жизни не будет никому. Ни вам, ни мне. А вот если вы поможете мне… То я, когда будем заключать договор на следующий месяц, уже помогу вам…
На пухлом лице Весельчака У блеснули холодом глаза старого пирата.
«Ах ты ж, тварь… — подумал Сергей, вежливо улыбаясь, — Вымогатель… То есть или я тебе подгоню тонну чернил по бросовой цене, или через месяц буду искать другой рынок сбыта. А кому еще в Пескове можно толкнуть тонну чернил?»
Сергей собрался было уже послать товарища Иванова с его коммерческими идеями, но осекся. Вы бы, товарищ Вышинский, не наступали два раза на одни и те же грабли. Бандитам ты отказал сразу и чем дело закончилось?
— Я подумаю над вашим предложением.
— Только не думайте слишком долго. Время, как говорят англичане, деньги…
Даже вымогательства подлого Абрамовича не смогли испортить Сергею настроения. Ручка — есть! А значит, все будет хорошо. К тому же Слава обещал, что вечером будет Катя…
Разве нельзя ей объяснить, что… Ну, в смысле, все объяснить?
Памятуя о неприятии Катей алкоголя, Сергей купил опять того же самого лимонада, печенье, конфет, разных прочих закусок, мяса для бутербродов и, радостный, вошел в кабинет Славы.
Катя там была. И Слава тоже… был.
Бледный, снежно-белый Слава сидел за столом, держась за голову. В глазах его стояло отчаяние смертельно больного.
Сергей медленно опустил корзину на пол.
— Что случилось?
Катя, глаза которой подозрительно блестели, повернулась к Сергею:
— Слава… Он потерял казенные деньги.
Тьфу, ты, господи, Сергей уже было решил, что случилось что-то серьезное.
— Сколько потерял-то?
Он полез за бумажником:
— Сто рублей? Двести?
Слава завыл и со стуком уронил голову на стол.
— Десять, — безжизненно произнесла Катя, — Десять тысяч.
Сергей медленно пихнул кошелек обратно… обратно… да что там мешает? Повернул узкой стороной и убрал в карман. Таких денег у него не было…