Слова «всего лишь» Саша подчеркнула интонацией.
– Сашка, ну не злись на меня, – попросил Олег Петрович, взяв ее за руку и крепко сжав пальцы. Он попытался заглянуть дочери в лицо, но она пристально смотрела на носки своих туфель.
– Честно, пап? Мне обидно за маму и досадно, что я оказалась такой недальновидной.
Увидев свободную скамейку, Саша потянула отца к ней. Плюхнувшись на сиденье, уперлась локтями в колени, а кулаки подложила под подбородок. Отец подумал, что у нее вид встревоженного воробья, и порывисто обнял дочь за плечи, но она не прильнула к нему, а продолжала сидеть прямо, глядя вдаль.
– Несправедливо, если в жизни происходят события, которых ты не ждешь и не хочешь. И все же ты смиряешься и думаешь: ну ладно, за плохим будет хорошее. Но нет! Ты не получаешь никакой компенсации за свои страдания. Вот когда Горохов меня бросил, я должна была поплакать, помучиться и снова влюбиться. Может, замуж выйти. А вместо этого попала в какой-то заколдованный лес, где вместо деревьев – понедельник, вторник, среда и так далее. С тех пор я так и блуждаю среди этих будней и выходных и не вижу никакого просвета.
– Милая моя, – выдавил из себя Олег Петрович, настроение которого весь вечер летало вверх и вниз, как лодка качелей. – Я как раз пришел, чтобы поговорить с тобой о Горохове. Не знаю, одобришь ты этот разговор или нет, но ты помнишь мое кредо – всегда лучше знать правду. Правда помогает выстоять и победить.
– Ты это о чем? – насторожилась Саша. – И что ты такого знаешь о Горохове, чего не знаю я?
Она резко повернула голову и с тревогой посмотрела на отца.
– Видишь ли, из нашей беседы я понял, что ты понятия не имеешь, почему Стас не сделал тебе предложения. А ведь он хотел.
– Да с чего ты взял?!
– Я встретил Марусю, – ответил Олег Петрович. – Она мне кое-что рассказала.
Он снял очки и, подышав на стекла, принялся старательно протирать их платком, извлеченным из кармана.
Саша хранила молчание, продолжая таращиться на отца. Так долго ни о нем самом, ни о Горохове не было ни слуху ни духу. И вдруг они оба, будто сговорившись, появляются в ее жизни и возвращают ее в прошлое, заставляя страдать, переживая случившееся два года назад снова и снова.
– То есть ты встретил сестру Горохова и она с ходу выложила тебе, почему ее брат со мной порвал?
– Да, именно так, – Олег Петрович энергично кивнул.
– Ты что, дал ей сыворотку правды?
– Я просто спросил.
– Папа! – воскликнула Саша, испугав старушку, сидевшую на соседней лавке. Сашу бросило в жар, потом в холод. Маруся, конечно же, расскажет брату об этом разговоре. Боже, какой кошмар!
Олег Петрович тем временем повернулся к дочери и нахмурил брови:
– Слушай, я только сейчас сообразил, как у нас с тобой все сложилось… похоже. Лина пошла на обман, чтобы увести меня у твоей матери. А в твоем случае это была Кира.
– И кого она обманула, Стаса? – спросила Саша, ненавидя отца и одновременно умирая от желания узнать правду. Ее щеки запылали так, что пришлось приложить к ним ладони – те очень кстати оказались ледяными. – Может, мне тоже приписали роман с Агурским?
– Практически да. Маруся сказала, ты целовалась со своим бывшим парнем, а Кира все это сняла на камеру.
– Чего-чего? – спросила Саша, смешно наморщив лоб. – С кем я целовалась?
Олег Петрович торопливо изложил версию, которую узнал от сестры Горохова, внимательно наблюдая за реакцией дочери. Сначала она пыталась возражать и возмущаться, но потом замолчала и только слушала. Выражение ее лица сделалось таким странным, что уже в середине рассказа Олег Петрович усомнился в том, что поступил правильно, когда вообще влез в это дело.
Еще сегодня утром идея казалась ему весьма дельной. В конце концов, ничего плохого он точно не планировал. Всего лишь задался целью выяснить, почему его дочь несчастна. Что стало причиной этого? Почему любимый парень ее бросил? Неизвестность – вещь чертовски мучительная, она высасывает из тебя энергию, не дает сосредоточиться на важных делах. Олег Петрович хотел помочь Сашке пережить потерю и принять правду, какой бы она ни была, дать ей возможность двигаться дальше. Он пожил на свете достаточно, чтобы понимать: каждый человек, хоть и мнит себя в душе особенным и неповторимым, очень похож на других людей. Если Сашка не ведает, почему Горохов бросил ее, она до сих пор о нем думает: постоянно возвращается к их отношениям, прокручивает в голове свои поступки и терзается мыслями о том, что она сделала не так.
Олег Петрович просто хотел побыть отцом, защитить ее, освободить от оков обиды и непонимания. Правда бывает горькой, как микстура, но, так или иначе, она человека лечит.
– Значит, Кира видела, как я целовалась с Чесноковым, – задумчиво протянула Саша.
– Откуда он вообще взялся, этот твой Чесноков? – воскликнул отец. – Помнится, в институте у вас с ним был довольно бурный роман, но он быстро завершился, разве не так?
– А иначе и быть не могло, потому что Чесноков – полный придурок, я его просто не сразу раскусила. Вова, будучи не самым прилежным студентом, перевелся на вечернее отделение и одновременно устроился на работу. В то самое рекламное агентство, в которое позже, после окончания института, поступила работать я. С тех пор он постоянно маячит у меня перед глазами. Просто – закон подлости.
– А почему ты с ним целовалась-то? – продолжал допытываться Олег Петрович. – Ты никогда не казалась мне финтифлюшкой.
– Я с ним не целовалась, – мрачно ответила Саша. – Это он со мной целовался. Напал на меня после работы, как медведь на бузину, увел на бульвар, начал обниматься, чуть шею мне не сломал. Нес какую-то хрень про то, что не может без меня жить. Уж сколько времени прошло, как мы с ним разбежались, и он прекрасно себе жил, а тут вдруг – нате вам. Я дала ему в печень. Но Кира, конечно, этот драматический момент в свое видео не включила.
– Мне кажется, – не слишком уверенно сказал Олег Петрович, – что Кира очень сильно влюбилась в Стаса. И действовала как умела. Такое маленькое женское коварство.
– Крохотное, – охотно согласилась Саша, закинув руку на спинку скамейки и развернувшись всем корпусом к отцу. Нехорошая улыбка тронула ее губы. – И, конечно, ее, как и Лину, невозможно за это осуждать.
– Все женщины такие, – пожал плечами Олег Петрович. – Если вам наступить на хвост, вы или поднимаете крик на весь свет, или действуете исподтишка.
– Нет, папа, – уголки Сашиных губ все еще были приподняты, – не все женщины такие. Некоторые очень даже порядочные.
– Но состояние аффекта даже суд принимает во внимание, – отрезал Олег Петрович. – Вот если любви нет, а один расчет, тут можно говорить об аморальности, даже о подлости. Что ж, Кира твоя проявила эгоизм…
– Кира – не моя, – заметила Саша добрым голосом.
Олегу Петровичу этот голос не понравился категорически. Поэтому он, как мог, смягчил тон, взял руки дочери в свои и легонько потряс, призывая выслушать внимательно.
– Родная, я и сам ужасно расстроен. Но тут уже ничего не поделаешь. Ты же понимаешь, да? Время идет, все меняется, обстоятельства меняются, да и люди тоже. Ваша со Стасом любовь – далекое прошлое.
– Точно. Седая старина, – Саша покивала.
– Надеюсь, ты не замышляешь какую-нибудь глупость? – спросил Олег Петрович, озабоченно сдвинув брови. – Помчаться к Горохову и начать выяснять отношения, например?
– Звучит заманчиво. – Саша закинула ногу на ногу и посмотрела вверх, в удивительно пышное небо – белые облака и наплывающую темноту будто перемешали ложкой, добавив каплю розового.
– Будешь выглядеть очень глупо. У них с Кирой семья, а ты теперь кто? Никто.
– Это ты так меня поддерживаешь, что ли? – хихикнула Саша.
Олег Петрович принял ее смех за чистую монету.
– Конечно, я тебя поддерживаю, – оживился он. – Ну да, тебя обвела вокруг пальца другая девчонка. Она завоевала Горохова в нечестной борьбе. Но с этим придется смириться. Былого не воротишь. Никогда разрушенное старое счастье не сделать новым.
– Мы с тобой как будто участники телепередачи «Отцы и дети». Папа дает наставления глупой дочери.
– Ты очень умная, – тотчас возразил Олег Петрович. – Но немного наивная.
– Простофиля, – подтвердила Саша. – Мне и на работе об этом говорили, когда отказывали в повышении. И это не лечится.
Олег Петрович нутром чуял, что с правдой вышел небольшой перебор, поэтому торопливо заверил:
– Ты такая, какая есть, и все мы тебя очень любим. Ты – замечательная!
– Звучит как тост на день рождения, – пробормотала Саша и посмотрела на часы. – Ты куда-то торопился.
Олег Петрович тоже посмотрел на часы и вскочил, Саша поднялась на ноги вслед за ним. Выглядела она как обычно, и понять то, что сейчас происходит в ее душе, не смог бы даже самый тонкий психолог. Душа горела, как сухой валежник, охваченный пожаром. Все два года терзаний мелькали перед глазами, словно кадры фильма, запущенного в ускоренном темпе.
Она почти не помнила, как распрощалась с отцом, и через некоторое время обнаружила себя стоящей под липой все на том же бульваре – только час спустя. Огляделась по сторонам и поежилась – на улице, оказывается, стало довольно прохладно. Сумерки сгустились, оживив всю имеющуюся в городе иллюминацию. По бульвару гуляли люди, шумные компании молодежи хохотали, пели и даже пританцовывали на ходу. Вероятно, громкие звуки и вывели Сашу из оцепенения.
Она достала из сумочки телефон и позвонила Тане Ясеневой. Соврала, что ей нужно связаться с Владимиром Чесноковым из отдела маркетинга по срочному делу, которое до завтра никак не подождет. Таня, к счастью, ничего не заподозрила и через пять минут уже сбросила Саше номер бывшего бойфренда. Прежде чем набрать его, Саша сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, стараясь успокоить разбушевавшуюся нервную систему.
– Хеллоу! – донесся до нее знакомый слащавый голос. Надо же, а ведь когда-то он казался Саше забавным.