Обнаружив, что матери дома нет, она сварила себе чашку кофе и позвонила Кристинке.
– У меня выходной, – ответила та через минуту ватным голосом. – И у тебя выходной. У всей страны выходной.
– Я что, попала в справочное бюро? – рассердилась Саша. – Слушай меня внимательно. Сейчас ты должна встать, принять контрастный душ и отправиться к Пуху. Я скоро приеду туда.
– Почему обязательно контрастный? – все еще из глубин своего сна спросила Кристинка. Хороший душ – это горячий душ.
– Я видела Горохова, – сказала Саша, решив выложить одним махом самое главное.
– А если Пуха нет дома? – пробормотала Кристинка и зевнула. На две секунды замолчала, после чего неожиданно громко воскликнула: – Ты видела Горохова? Где?!
– У тебя на бороде, – ответила боевито настроенная Саша. – Все расскажу при встрече, поняла? Кстати, Пух наверняка дома. Ты же знаешь, что он выбегает только за пропитанием, а ультрафиолет поглощает, прогуливаясь в трусах по балкону. В общем, я тебя жду.
– Душ, бутерброд с колбасой – и я выезжаю, – бросила Кристинка уже абсолютно нормальным голосом.
– А без бутерброда никак не обойтись?
– Сашка, ты же знаешь, что именно бутерброды включают мои серые клеточки.
– И серые клеточки становятся ярко-серыми, – проворчала Саша. – Вы с Пухом, как два хомяка, – существуете, только когда едите.
Очутившись на улице, Саша осознала, что шагает в два раза быстрее, чем обычно. Ее тело просто излучало энергию. «Ну погоди, Кира! – думала она. – Ты обвела меня вокруг пальца, но я еще докажу, что не лыком шита». Саша пока не знала, как будет это доказывать и что вообще может предпринять. Но для этого она и собирает военный совет – друзья помогут выработать стратегию и тактику борьбы.
Пух открыл дверь сразу же. Выглядел он как пассажир поезда «Москва – Пекин» на пятый день пути.
– Здравствуй, мой друг, – сказала Саша и, мимоходом поцеловав его в щеку, отправилась на кухню с большим пакетом в руках.
Пух следовал за ней по пятам, громко вопрошая:
– А Кристинка приедет? Почему вас не было так долго? Вы все время бросаете меня на произвол судьбы. Наверное, вы дружите между собой у меня за спиной. Я – на обочине, да?
– Димка, у тебя что, бритва сломалась? – спросила Саша, отмахнувшись от его нытья и выгружая провизию на стол. – Вон, борода лопатой. Кристинка со смеху помрет.
– А она скоро приедет? – всполошился Пух.
– С минуты на минуту. И сними эту футболку, у тебя на пузе пятно. Кристинка терпеть не может грязную одежду, ты же знаешь.
Пух испарился, как бесплотный дух, подхваченный сквозняком. Открыв холодильник, Саша присвистнула и крикнула через плечо:
– Тебя еще не сделали почетным покупателем отдела кулинарии в соседнем супермаркете?
– Ты же знаешь, я не готовлю еду, – ответил Пух из недр квартиры.
– А что ты готовишь, революцию? Если бы компьютеру требовалась жратва, я уверена, ты не отходил бы от плиты и подавал ему одни деликатесы.
– Ты неправильно понимаешь наши с ним отношения, – крикнул Пух и пустил в ванне воду. Из-за ее грохота перекрикиваться стало бессмысленно.
Некоторое время спустя приехала Кристинка. Она позвонила сразу шесть раз подряд: наверное, для того, чтобы ей побежали открывать галопом.
– Да иду, иду! – закричала раздосадованная Саша, у которой от неожиданности из рук выпрыгнул нож. Из чистого суеверия она подняла его и три раза постучала об пол – говорят, что, когда нож падает, является мужчина. Сейчас любой гость оказался бы совсем некстати.
Как только Саша открыла дверь, Кристинка прямо с порога закричала:
– Ты виделась с Гороховым! Мать моя, да вы, наверное, с ним подрались прямо у всех на глазах. А ведь я ждала этого дня!
У Кристинки были аховые синие глаза, пухлые губки и темперамент Джеки Чана. Кавалеры налетали на нее пчелиным роем и отлетали, как пули от рельса. Она никогда не прикидывалась кисейной барышней, не умела себя подать и вдобавок ко всему отличалась повышенной болтливостью. Несмотря на невеликий рост, Кристина сразу же заполняла собой все видимое и слышимое пространство.
– Я бы на твоем месте просто прошла бы мимо – и все, – продолжала говорить Кристинка, не обращая внимания на то, что Саша не отвечает. – Димка, выходи из ванной, я приехала!
Когда появился ароматный и чисто выбритый Пух, девушки уже накрыли стол в большой комнате, служившей одновременно и кабинетом, и спальней, и гостиной. Сидеть приходилось на кровати, потому что с мебелью у Пуха была беда. Упустив любимую, ради которой он купил новое жилье, Дима потерял к нему всякий интерес. Он просто перевез сюда свои вещи и кое-как расположил в пространстве. Занавески отсутствовали и, глядя на голые окна, любой поневоле проникался мыслью, что по вечерам за Пухом можно подглядывать с верхних этажей дома напротив.
– В общем, рассказывай, – приказала Кристинка, когда все устроились на своих местах: девушки на кровати, а Пух в компьютерном кресле.
И Саша принялась рассказывать. Сначала она пыталась обуздать эмоции, но выдержки ее хватило ненадолго, и к концу повествования она распалилась и раскраснелась до слез.
– И я хочу, – закончила она, – чтобы Горохов узнал наконец правду.
– Не, это плохая идея, – сразу же вынес вердикт Дима, который за время драматического повествования съел чертову прорву еды и теперь примеривался к сладкому.
– Как это – плохая? – взвилась Саша, которая вообще не была готова к тому, что с ней станут спорить. – Очень даже хорошая. Горохов до сих пор думает, что я – подлая предательница.
– Ну и пусть думает, – не отступил Пух. – Какое тебе теперь дело до Горохова?
– Ей есть дело до Горохова, – обреченно сказала Кристинка, которой, в отличие от приятеля, кусок не лез в горло. – В этом вся проблема.
– Я пришла с вами посоветоваться, – Саша переводила взгляд с Пуха на Кристинку и обратно. – Как мне восстановить справедливость?
В комнате повисла трагическая тишина. Солнце, заливавшее комнату, пощекотало Саше щеку, и девушка раздраженно передвинулась.
– Зависит от того, какую цель ты перед собой ставишь, – ответил Дима, закинув в рот маленький пряник.
– Она же сказала: восстановить справедливость, – встряла Кристинка.
– Девчонки, да вы что? – не выдержал Пух и, на секунду перестав жевать, выразительно посмотрел сначала на одну подругу, потом на другую. – Вы вообще понимаете, чего несете? Какая, блин, справедливость? У Стаса с Кирой – ребенок.
– Я все понимаю, – сказала Саша. – Но пусть он знает, на ком женился. Какая его Кира – подлая змея.
– Представь, что он узнал, – тяжело вздохнув, продолжал увещевать Дима. – Ты пришла и все ему рассказала. Он перестанет считать тебя предательницей, да. Из предательницы ты превратишься в его глазах в злобную стерву.
– Думаешь? – с сомнением спросила Кристинка, в то время как Саша просто сидела и смотрела в пол, сжимая и разжимая кулаки.
– Не думаю, а знаю. Включите воображение, – предложил Дима, вскочив с кресла и прогулявшись по комнате. Представьте себе, что Сашка все рассказала Горохову. Что будет потом?
– Что? – спросила Кристинка, следя за ним с напряженным вниманием.
– Есть только два варианта развития событий. Первый – на Стаса новость не произведет никакого впечатления, он останется с Кирой и этим разобьет Сашке сердце. И второй – он бросит жену с ребенком и разобьет этим сердце себе. И Сашке он этого никогда не простит. Мы ведь все знаем Стаса, да? Он не какой-то там бессовестный засранец, которому поменять одну жену на другую – все равно что плюнуть. Вот и думайте – надо соваться к Горохову со своей правдой или не надо.
– Слушай, Пух ведь дело говорит, – сказала Кристинка, наморщив лоб. – Конечно, узнав такое про Киру, так и чешутся руки накостылять ей по шее.
– То есть вы хотите сказать, – голос Саши стал выше на целую октаву, – что я должна проглотить обиду и жить с этим до конца своих дней?!
– Она все еще сохнет по Стасу, – громким шепотом сообщила Кристинка Пуху.
– Я уже понял, – проворчал тот, продолжая ходить мимо стола к окну и обратно.
– Нет, я так не смогу, – ответила Саша. Она внезапно успокоилась и налила себе чаю твердой рукой. – Кира меня оболгала, это – подлость. Такие вещи не должны сходить с рук. Будь у нее хоть тридцать три Виталика, она за это поплатится.
– Ты что, собираешься ей мстить? – изумился Пух, снова плюхнувшись на свое место и уставившись на Сашу.
Та твердо встретила его взгляд:
– Разве это плохая мысль?
Пух покачал головой и скептически заметил:
– Из тебя такая мстительница…
– Ты слишком добрая, – тотчас согласилась с ним Кристинка.
– Слушайте, как вы мне все надоели! – взвилась Саша.
Перед ее мысленным взором появился ухмыляющийся Локотков, а вслед за ним – Гламурная вобла.
– Кто это «все»? – Пух даже немножко обиделся.
– Вы двое, начальство! Мое повышение из-за этого накрылось, – сказала Саша мрачно.
– Как накрылось? – ахнула Кристинка, ничего не знавшая о последних событиях.
– Вице-президентом меня не сделали из-за моей излишней доброты.
– Что у тебя, мать моя, за проблемы с этим вице-президентством? То тебя делают начальником, то не делают.
– То-то и оно. В личной жизни меня обставила Кира, а на службе – Маргарита Тарханова. Если я и дальше буду такой же рохлей, такой же добренькой дурочкой, то рано или поздно об меня все начнут вытирать ноги, – со злобным прищуром произнесла Саша. – Мне нужно что-то в себе менять, если я хочу что-то получить. А я хочу.
– Ха-ха-ха, – сказала Кристинка насмешливо. – Коварными не становятся, мать моя, ими рождаются. Как бы ты ни пыжилась, ничего у тебя не получится. Вот, например, у нас на телевидении есть свои интриганы – и все они природные, натуральные, интриганы по рождению. Все остальные рядом с ними – просто дети. Не может человек научиться коварству, как вышиванию бисером. Так что не глупи и перестань строить воздушные замки. Просто наплюй на Киру.