А до этого его пытались перевоспитать долгих 15 лет. Содержали в самых гиблых и страшных психиатрических лечебницах, созданных ещё во времена ГУЛАГА, при Лаврентии Берия и Генрихе Ягоде.
Психотропные вещества выдавались там, с каждым приемом пищи. В невообразимых количествах и дозах. Тезерцин, аминазин, галоперидол — эти ужасные препараты вытравили из него, те последние остатки человеческих чувств и качеств, что ещё теплились в окаменевшей душе кровавого монстра и его поросшем волосами сердце.
Их содержали подобно животным, в клетках и вольерах, где они сбивались в стаи, позволяющие им выживать, в этих нечеловеческих условиях естественного отбора.
Там, в Солнечногорском психоневрологическом диспансере особо строгого режима содержания, он и познакомился, а затем и подружился со знаменитым людоедом Рафиком Джаманхангиевым. Тем самым, что охотился исключительно на красивых женщин.
Вместе с ним, они бегали по вольеру, и поедали более слабых и обессиленных сокамерников.
Когда же ему посчастливилось сбежать, а произошло это при его этапировании в Москву, в психиатрический институт имени Сербского, то довольно долгое время, он скрывался в лесах средней полосы. Там уже, он окончательно потерял человеческое обличье, и превратился в полное подобие дикого зверя.
В психиатрии существует такой термин, как клиническая ликантропия, или ликомания – это одна из форм зооантропии, то есть такого психического состояния, при котором больной отождествляет себя с волком.
Наш маньяк был — ликаном! У него оказалась волчья душа, в человеческом теле!
В общем девушка, кажется, осталась вполне довольна. Как содержанием моего рассказа, так и обилием красочных деталей и подробностей. Всё это она скрупулёзно заносила в свой изящный блокнотик, переплетенный в кожу какого-то бедолаги, из семейства аллигаторов.Неудачник, не успевшего вовремя уплыть в камыши, спасаясь от своры злобных охотников-крокодилоедов.
Я уже давно понял главное — люди гораздо опаснее любого крокодила, каймана или аллигатора. А тем более люди, одержимые навязчивой идеей, какою бы привлекательной она ни казалась.
Из моего кабинета, эта современная Харита - Грация ушла вполне счастливой, с массой приятных впечатлений и замечательным настроением. А вот у меня после её визита, в жизни все пошло кувырком, и вообще, и в общем…
Не зря всё-таки французы, во всех своих неурядицах возникающих у мужского начала, винят красивых и очаровательных женщин, восклицая при этом – "Шер ше ля фам!".
И замечу, что эти хитропопые лягушатники, в большинстве случаев, оказываются правы на все 100 процентов. Се ля ви, или такова жизнь монсеньоры.
Глава 14. Предистория моего изгнания в район , или « Я помню чудное мгновенье …»
Если кого-нибудь внезапно попросить прочитать вслух что-либо из стихов Александра Сергеевича Пушкина, то примерно процентов 90 из 100, сразу вспомнит незабываемый шедевр про «Чудное Мгновенье»! Видение, которое взяло и появилось, как по мановению волшебной палочки.
А вот то, что посвящено оно Анне Петровне Керн, супруге коменданта Рижской крепости, помнят уже немногие. И куда затем это видение улетучилось, знает и совсем уже малая толика истинных книгочтеев и фанатов стихосложения, почитающих произведения русских классиков.
Признаю, что я и сам никогда не знал полностью все стихотворение целиком. Довольствовался лишь его первыми строками. Впрочем, как и основное большинство сегодняшних эрудитов. Прочитают, такие умники, хрестоматию, выдержки и выкладки. Кто чего хотел, и как это выражается в произведении. А затем шпарят! Да так, что от зубов отскакивает.
Сам я тоже, грешным делом, делал все по такой же схеме; и с Онегиным, и с Базаровым, и с Чичиковым. Все у меня очень неплохо получалось, надо заметить. Во всяком случае, оценки мне ставились приличные и по русскому, и по литературе.
А вот тут пронёс малость. Признаю, недобрал очка до десятки… Только теперь это все понимаешь. И хорошо, что хоть теперь! А ведь многие и до самой старости не осознают. Ну да ладно, их выбор…
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолётное виденье,
Как гений чистой красоты.
Но вот затем опять случилась незадача…
Шли годы.Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.
Каково? Нет, как написано всё-таки!!! Велик Александр Сергеевич! Ох как велик! И огромен! Даже я, не смог бы лучше выразить в стихах, обуревавшие меня чувства, а он смог. А он сумел!
Но время шло неумолимо,
Неутомимо шло вперёд.
И я забыл про эту музу,
И чем теперь она живёт…
Да, вот такие строки пришли в голову, но это уже не Пушкин. Это уже я написал.
И мне кажется что вполне…
До Александра Сергеевича, конечно, малость не дотягиваю, но будем стараться. До дуэли, надеюсь, дело не дойдёт, так что есть все шансы стать известным и жить долго и счастливо …
Да, Незнакомку свою, за скучной и повседневною рутиной обыденных будней, я тоже стал забывать. Да и надежды она мне, честно говоря, не оставила.
Теперь вот буду писать стихи, в свободное, от основной работы время и копить на свой собственный Майбах. Если годам к 50 насобираю, то можно и о свадьбе всерьёз подумать.
Это я так грустно шучу. Извините. Что поделаешь, и Пушкин забыл о своей Музе, и я вот начинаю забывать …Все у нас с ним совпадает, как это ни странно…
Когда же, спустя две недели, после ее визита ко мне в кабинет, в очередной хмурый понедельник, меня вызвал к себе на ковёр начальник нашего пролетарского РОВД города Ростова-на-Дону, я нисколько тому не удивился.
А чего тут удивляться? Понедельник!!!
Поднявшись, в кабинет майора Пименова, я застал там целый консилиум! Сборную солянку, из его ближайших заместителей и помощников.
Там находились — Начальник криминальной полиции, Начальник Уголовного розыска, Начальник Следственного отдела, Начальник Отдела кадров и даже Начальник Паспортного стола. Все были в сборе, все были суровы и сосредоточенны.
Лица всего руководящего состава казались высеченными из камня. Но вот во взглядах, мелькало что -то ещё, что-то новое и пока что мне непонятное.
Они смотрели на меня с интересом и удивлением. Так как будто сегодня увидели в самый первый раз, а не просиживали штаны в соседних кабинетах,заседая каждую неделю на совместных планерках и совещаниях.
Один только майор выглядел буднично, но был ещё более грустным и задумчивым, чем обычно. Он не кричал, и не ругался,по своему обыкновению. Не называл меня всякими нехорошими и обидными словами,как не раз бывало до этого. Он молчал.
И это молчание внушало беспокойство сильнее обычного. Потому как было очень не похоже, ни на него, ни на его обычное поведение в таких вот ситуациях.
Также молча он положил передо мною приказ Начальника Отдела кадров по УМВД города Ростова-на-Дону и ростовской области, в котором меня извещали, о переводе в город Степногорск, для дальнейшего несения службы.
Когда же я, набравшись смелости, поинтересовался у него, почему это произошло и чем вызвана такая необходимость, он только судорожно вздохнул и повёл шеей так словно воротник душил его будто накинутая на горло удавка…
Подумав где-то ещё с полминуты и вздохнув полной грудью не спеша ответил, еле шевеля губами :
— Личное указание Начальника Управления - генерала Трофимова! Собирайся, потом в отдел кадров и в путь! И не затягивай с отъездом, очень тебя прошу, Николай! Дай, мне старику, до пенсии доработать! На всё про всё тебе даётся 2 полных рабочих дня. Постарайся успеть. Удачи!
И опять, тяжело вздохнув, добавил:
—Заметь, это его личное, персональное распоряжение!
А когда я, уже взяв приказ о своём переводе, собирался покинуть этот гостеприимный кабинет, он тихо произнёс напоследок:
— Да, вот возьми, почитай на досуге…Думаю, тебе это будет, крайне интересно и занимательно! В дороге ведь всё одно делать нечего!
Тут он быстрым движением ,сунул прямо мне в руки, свежий номер газеты - «Вечерний Ростов». Недоумённо пожав плечами, я пулей вылетел из начальственных пенат и бодро зашагал в отдел кадров – оформляться, а уже потом, собирать свои личные вещи.
Спустя двое суток, в комфортабельном салоне автобуса, я наконец-то понял, почему майор при расставании выглядел таким грустным.
На первой полосе газеты выделялся заголовок, набранный крупными шрифтом, во всю ширину газетного листа.
Название, прямо таки кричало,говоря само за себя – «По кровавым стопам Чикатило». А внизу, под ним, была опубликована развёрнутая статья, в которой я без труда узнал свое красочное повествование про маньяка убийцу, рассказанное мною той красавице - незнакомке, с глазами античной Афродиты.
Волкоподобного Ликана - Оборотня, во всех его неприглядных деталях и жутких подробностях, как живого, нарисовала моя обворожительная собеседница.
Она смакуя неизвестные никому, кроме нас двоих обстоятельства, напирала на то, чем все это могло бы закончиться для жителей города и области, если бы не я.
Тут-то красавица и озвучила фамилию героя. Им оказался ваш покорный слуга, капитан полиции – Николай Константинович Морозов.
В своей статье она подробно разъясняла всем и каждому, что могло произойти, если бы на защите страны, Родины и интересов наших граждан, не стояли такие парни, как я! По её логике напрямую следовало ,что не будь таких ребят, то и самой страны давно бы уже не существовало. Не было бы, ни Ростова, ни России, ни россиян, ничего бы не было… А кругом, волчьими стаями, рыскали одни только маньяки, извращенцы и прочие маргинальные личности.
А между листами газеты, находился сложенный вдвое, неприметный тетрадный листок в клеточку.На нем рукою генерала Трофимова, было выведено корявым и размашистым детским почерком: «Ещё раз подойдёшь к моей дочери— Убью! Но сначала – кастрирую!!!» Далее следовала его подпись, заверенная личной печатью начальника управления УМВД по гор. Ростову и Ростовской обл-ти .