– Тывсегда вселучше менязнаешь!
– Нопришел же!
– Серега,смотри, –гордо сказалИван. – Мытеперь самивсе спутникиведем. Уайтуничего не сказали,чтобы он необижался, асами потихонькувсескопировали.Андрюха уже ина полигоневсеподключил.Теперь хотьвсе коты КиВеста будутнаклавиатуретанцевать…
–Погоди-погоди,– испуганосказалСергей. – А тымне-то зачемэторассказываешь?
– Ну какже! Теперьабсолютнобезопасно…
– Где-то яэто ужеслышал, –поморщилсяСергей.
– Да смотри!
Митя наего глазахперенесся вего квартирув пятьдесяттретий.
– Приветиз квартиры«П», – помахал онрукой передкамерой ивернулся.Следом за нимв прошлоепереместилисьпо очередивсе, демонстрируяполнуюбезопасностьперемещений.
– Чегоэто выразрезвились-то?
– Такведь тамтакиесобытияразвернулись,пока мы тебяискали.Хочешьзаписипосмотреть?
Сергейобреченновздохнул,некстативспомнилохранника,который нехотел еговпускать, ибеспрекословноуселся закомпьютер.
– Тольконедолго, – предупредилон. – Я материобещал.Завтра у Кирюшиныхденьрождения. Япоклялся, чтоповезу ее вмагазин заподарком.
–Отдыхай пока,– махнулрукой Андрейи нажал Enter.
Сергейувиделроскошныйкабинет – нечета савельевскому– большогоначальника.Огромныйстол,серединакоторогозатянутазеленымсукном,видимо, дляпроведениясовещаний, ипомпезныйписьменныйстол самогоначальника.Справа отстолаугадываласьбольшое окно,– вид из него,правда,разглядетьне удавалось.Самначальниктожеприсутствовал.Сидя застолом, онсердитохмурил бровии рассматривалбумажку,лежавшую настоле. Потом,проворчав:«Черт знаетчто», он нажалкнопкуселектора настоле ибуркнул:
–Пригласите!
Сергейвопросительнопосмотрел наАндрея.
– Неузнаешь? –ухмыльнулсяон. – Твойнепосредственныйначальник.Андрей Януарьевич.
–Вышинский? –обрадовалсяСергей. – Нупрямо музей!С живымиэкспонатами.
XXVII
НедовольныйВышинскийразглядывалсвоихпосетителейиз НКВД.Помня, что онсам недавноначальствовалв этойсистеме, онпринялвысокомерныйначальственныйвид. Посетителипо той жепричинесмущались и быликрайневежливы.
–ТоварищВышинский, –приподнялсяодин из них. –Будьте добры,это вашаподпись? – онпоказал емууголок бахметьевскогоудостоверения,котороеотобрали втюрьме уБахметьева.
Сергейгордо ткнул вэкран пальцем:«Это – мое!» Митяс Иваномхоромзашипели.
–Разумеется,моя, –брюзгливоответилВышинский,поджав губы. –У вас ко мневсе?
– Точноваша? –уточнилвторойпосетитель.
–По-вашему, яне в состоянииузнатьсобственнуюподпись? – тутже вспылилВышинский. –Как вы смеететратить моевремя? Выпонимаетевообще, –срываясь навизг,закричал он, –с кем выразговариваете?
Полковникв широченныхгалифеполностью открылудостоверение.
–Разрешите уточнить,– вежливосказал он. –Это выподписалиэтоудостоверение?
–Разумеется,я! – крикнулминистр, иего взглядупал на слова«отделамериканскихшпионов».
–Агг-г-х-р-гм, –вырвалось изсамойглубины его души.Любойфилологскажет вам,что это выражениеозначаетнекоторуюозабоченность.
– Эт-точто такое? –конкретизировалон свое предыдущеевысказывание.
– Выподписывалиэтоудостоверение?
– Да вычто? –всплеснулрукамиминистр. –Какой отделшпионов?
– Так увас неттакого? –вежливоуточнил один изпосетителей.
– Нет,конечно, –заверилАндрейЯнуарьевич уженемного тише.
– Этоваша подпись?
–Подпись моя.То есть немоя.
– Прошууточнить.Ваша или неваша? – ужетвердосказали обапосетителяодновременно.
И тутАндрейЯнуарьевичвстал иразразилсяодной изсвоихзнаменитыхгневныхречей. Онкричал обезответственностинекоторыхработниковвнутреннихдел, об ихбезграмотности.О том, какнекоторые,идя на поводуу врага, то липонедостаткуума, то ли позлому умыслуподвергаютопасностиродную коммунистическуюдержаву иего,министра, здоровье,которое,между прочим,являетсянациональнымдостоянием.Брызгаяслюной и простираяправую рукувверх, онвещал что-топро помесьшакала исвиньи иотбросыобщества.Чекистыслушали, какзачарованные.Министрразорялся влучшихтрадицияхпредвоенныхсудебныхпроцессов,где он былгосударственнымобвинителемв те времена,которые чекистывспоминали сностальгией,а потомуслушали, неперебивая. Итолько когдаон намекнулнацелесообразностьфизическогоуничтожениянедобросовестныхработниковтого фронта,на который снадеждойвзирает всепрогрессивноепролетарскоечеловечество,они закрылирты ирешительновстали.
– Прошунеоскорблять, –сказалпосетитель в галифе.– Сейчас нетридцатьседьмой год.
– Ивообще, –оскорбилсявторой. –Советую вамвспомнить,как вашаподписьоказалась натаком, с позволениясказать,документе.
Уже усамых дверейониоглянулись ирешили уточнить:
– А как жеотделамериканскихшпионов?
– Вы с умасошли? – сновазакричалВышинский.
– Так онсуществует?
–Конечно, нет!Только такиебезмозглые…
Ониаккуратноприкрыли засобой дверь,за которойпродолжалиизвергатьсястрашные проклятья,теперь уже наголовубедной секретарши.Когда оннемногоустал, онраспорядилсяпослать вСредневолжскспециальногочеловека дляполноговыясненияобстановки самериканскимишпионами.
– Восновном все,– сказалАндрей,нажимая на Stop. – Записьиз номерагостиницы,где этиребята резвились,мы тебепоказыватьне будем.
–Здрасьте! –тут жевозмутилсяСергей. – Я тамаппаратуруустанавливал,а теперь ещеи посмотретьне могу.
– Мыбеспокоимсяза твоюнравственность,– вдругзаржал Андрей.– Я чувствуюответственностьперед Еленой Валентиновной.
– А чтотам такоебыло, что мнеуже ипосмотретьнельзя?
– Таммосковскиеребята вномере такрезвились,что нашимдеятелям и неснилось. Нашвсероссийскийпрокурор,которогоодин раз застукали,простонеопытныйребенок посравнению сними.
– Так что,они друг сдругомрезвились? –заинтересовалсяСергей.
– Ну уж нет.Сориентациейу них все впорядке. Онис девушкойрезвились.Которую тызнаешь, междупрочим.
– Да? Икто?
– Тебе заподаркомпора!
– Иди кчерту! –обиделсяСергей. –Говори, кто, а тоя туда, – ткнулон пальцем вэкран, –больше неотправлюсь.
– Кстати,– вспомнилАндрей. –АнатолийВасильевич передавалтебеогромныйпривет ипросил, чтобыпослезавтраты былсвободен впервой половинедня. САртемьевымондоговорился.
– Ондоговорился!– развелрукамиСергей. – Он договорился!Артемьев мнедаже и не сказалничего… А я,может… у меня,может, психическаятравма…
– Этобыла Зина! –заявилАндрей.
Сергейизумленноахнул:
– Этокоторая измоей группы? –поразился он.– С инфака?
Митя сИваном тожехихикнули.Квадратная Зинас большимикраснымируками и короткиминогамиказалась также далека отмиракуртизанок,как курица отрайскойптицы.
– Что онавытворяла! –восхищенносказал Митя изакатилглаза.
– Ты иди,иди,травмированный,– ласковосказалАндрей. – Апослезавтрачасиков водиннадцатьдавай-ка предсветлые очиАнатолияВасильевича.
– Да, –вдругвспомнилСергей. – Менятам охранникелепропустил.
– А онновый, совсемизнаменитостямипознакомитьсяне успел. Такчто ты нанего не обижайся.Есть ещекое-гдедремучиелюди, которымтынеизвестен,что поделать!– разливалсяАндрей,подталкиваяего к выходу.
УКирюшиныхсобраласькомпания,знакомая Сергеюс детства. Вцентревосседал дед,старый другГригорияИвановича.Он, егособственныеродители,Арбенины –супружескаячета,влюбленная врусскуюсловесность,задаваливечеринкетотнеуловимо изысканныйтон,благодарякоторому всепосиделки уКирюшиныхпревращалисьв маленькиедомашниеКВНы –остроумные,веселые и теплые.
Вкоридоревиселаогромнаягазета,изготовленнаярукамивнуков, – споздравлениямив видеяпонскиххокку и скучейфотографий сосмешнымикомментариями.Больше всегоСергеюпонравиласькомпозиция,где вырезаннаяизфотографииголова отцаименинникабыла вклеенавместоголовы напортрете какого-томастерового,которыйодной рукой чесалмакушкупаяльником, ав другойдержал книгу обложкойк зрителю. Наобложке былнаклеен вырезанныйизрепродукциипухлыйхерувимчик слицомГригорияИвановича.Под всем этимбыла подпись– «Сделай сам!».Каждый, проходившиймимо, считалсвоим долгомсострить.
ВгостинойАрбенинызатеяливикторину –кто лучшевсех знаетГригорияИвановича.Сам именинниксидел вкресле.Сергейтихонько приселна диван истал егорассматривать.Его волосы,хоть и седые,были все также кудрявы,улыбка –такая же,чутьсмущенная, акарие глазавсе с такойже теплотойвзирали наокружающиймир, который,похоже, ему положительнонравился.
–ЛюбимыйписательГригорияИвановича! –выкликалаАрбенина,пряча заспиной приз.
– ИванШмелев! –выкрикнулаМаргаритаНиколаевна.
–Протестую! –басил дед. –Жену недопускать.
–Дисквалифицируемжену, –согласиласьАрбенина. –ЛюбимыйпевецГригорияИвановича.
– МаркБернес! –выкрикнулдед.
– Иугадал, –согласилисьоба Арбенина,и Нина АнтоновнаАрбенинавытащила,наконец, из-заспины приз – неизвестнуюфотографиюГригорияИвановича.
–Надеюсь,никто невозражаетпротив того,чтобывручить призимениннику? –сказала она.
Никто,естественно,не возражал.Сергей всталза спинуГригориюИвановичу ивместе с нимсталрассматриватьфото. Этобыла давняячерно-белаяфотографиятех времен, когдаКирюшины ещежили вдеревянномпреподавательскомдоме на улицеКоммунистической.
– Вашденьрождения,когда вамисполнялосьдвадцатьшесть лет.Помните? –спросилаНина Антоновна.
Сергейвдруг присели, стараясьбытьнезаметным,сталпробиратьсяв дальнийконец стола.Нафотографии,недалеко отсамогоГригорияИвановича, онузнал самогосебя. Как разв тот момент,когда супругАрбенинщелкнулфотоаппаратом,он подливалналивкуСерафимеПетровне,склонившись надсеребрянойрюмкой,поэтомунадеялся, чтоего неузнают.Проклинаявсетехническиедостиженияна свете, онуселся рядомс Ольгой,дочерьюГригорияИвановича.
– Всестарыедрузья, –растроганносказал ГригорийИванович. –Вот СерафимаПетровна с супругом.Ах, как мыславно жилитогда. А вот…ну, Сережу тутпочти невидно. Был унас такойинтересныйсосед…
Сергейсудорожносхватилрюмку.
–Предлагаютост заименинника, –торопливо сказалон.
– Погоди,– удивленносказал дед. –Чур, первый тост– мой. На правахстарогодруга. Ну, – онраскрылобъятия. – Мой верныйдруг, мойдругстаринный, –нараспев произнесон. – Столькомы с тобойпережили. Стольковидели – и недай Бог