так далекопошлю…
– Вместепошлем, –поддержалСергей ипошелосматривать стройку. – Кстати, –озабоченносказал он, –Андрей сказал,что тут ужевсе на менядоносынастрочили. Иагроном, ився верхушка.Так что сюдамогутнаведатьсягости.
–Приходилиуже. Агроном.Требуетвернуть людейна поля. Дажена городскихпокушался.
– А оничто?Деревенские?
– Боятся.Деньгиденьгами, нотут под судотдатьгрозят. Засаботаж. Вотони истрадают. И деньгитерять нехочется, и втюрьмубоятся попасть.Предлагаютпо вечерамработать. Хотьпо ночам.
– А может,посоветоватьим податьзаявление овыходе изколхоза? –предложил он.
ВикторНиколаевичпокачалголовой:
– В том-товесь и фокус –они должнысами решить.
Сергеюэтокатегорическинепонравилось.
–Получается,мы ввели их всоблазн,поманилиденьгами итеперь будемнаблюдать,как они себяповедут?
ВикторНиколаевичкивнулголовой.
– Такнечестно!
– Онисами должнынайти выход.
–Провокацияэтоназывается, –проворчалСергей.
ВикторНиколаевичразвелруками. Чтобыне волноватьБахметьева,он решил емупока не говорить,что настройкуприезжалидва ужасно деловыхчеловека вштатском.Несмотря на жару,они были вчерныхкостюмах, вбелых рубашкахи в галстукахи очень этимгордились. Представитьсяониотказались,но ходили постройке,долгосмотрели наэкскаватор, очем-тошептались идажезаписали егономер.ВиктораНиколаевичаэтопозабавило,потому чтономер былприляпанвездесущимМитей ивыгляделсовсем какнастоящий.Правда, тришестерки всочетании сназваниемнекоейтемной силы – 666САТан АТАМ –могли бы смутитьчеловекасуеверного,но гоститаковыми,видимо, неявлялись.Потому чтоони без всякогоколебаниявсеаккуратнопереписали всвоикнижечки ипоинтересовалисьдруг у друга,необозначаетли «САТ»сокращение отСаратова.Насчет «АТАМ»им почему-тобыло всепонятно. Еслитак,оставалосьтолько за нихпорадоваться.Вообще-тоМитя имел ввиду строчкииз«Мефистофеля»:«САТанА ТАМправит бал».Но «правитбал» наномере неуместилось.
Потомгостипоинтересовалисьзаказчиком.Довольно-такинавязчивопоинтересовались.Будто в гостик немусобрались.Имя спрашивалии городскойадрес. ВикторНиколаевичбахметьевскиекоординатыим не дал.Пусть самипосуетятся.Гости,правда, оченьнастаивали.Грозилисьтуманно, что,мол, если нескажет, тооченьпожалеет. НоВикторНиколаевичхраброответил, чтовремя, мол,совсем уже нето и что, мол,он выполняетзаказ назаконнокупленномучастке иникому непозволитсовать нос вего дела.
– Бериявон всехпугал,расстреливалнаправо иналево, и гдеон теперь?
– Где? –испугалисьлюди вчерном.
–Сегоднякакое число? –неожиданноспросил ВикторНиколаевич.
– Второеиюня, –растерянноответил одиниз них. – А что?
– Значит,гуляет еще, –задумчивосказал ВикторНиколаевич. –Но ничего,недолго емуосталось.Меньшемесяца.
– Как меньшемесяца? Дочего меньшемесяца?
ВикторНиколаевичповозможностипостаралсяпринятьзловещий вид:
– Доареста.
Гостирасхохотались.Правда,немного ненатурально.
– Вы сосвоимипровокаторскимиразговорчикамидождетесь! –пригрозилиони.
– А вотпоговорим свами последвадцатьшестого июня!– многозначительнопообещалпрораб.
Гостиповозмущались– как иположеногосударственнымлюдям в такихслучаях,громко фыркаяи выражаясвоенегодованиевсеми доступнымиим способами.И отбыли,продолжая негодующекачатьголовами.Они, вотличие отпросвещенногоВиктораНиколаевича,не читалигазеты «Правда»,которая ещетолькодолжна выйтидвадцатьдевятогоиюня, то естьровно через двадцатьсемь дней.Там, снекоторымопозданием,будетнаписано, чтоБерияЛаврентий Павловичарестованкак врагнарода двадцатьшестого июняодна тысячадевятьсот пятьдесяттретьегогода. Идвадцатьтретьегодекабрябудетрасстрелян вподвале Лубянки.И НикитаСергеевичХрущев,который заявитнароду окультеличностиСталина, ниспошлетна странублагодатнуюоттепель иотучит людейприслушиватьсяв страхе кшагам на лестницепо ночам,начнет своевосхождениеточно так же,как те, откого онотречетсяпод благоговейноемолчаниедвадцатьвторого съезда,– обагривруки кровью.И неважно,что это будеткровь тирана,который,собственно, кромесмерти,ничего и незаслуживает.Дело не втиране. А втом, чтоновый вождь не с м о ж е т и на ч е. Но обэтом черездвадцатьсемь дней вгазетеничего ненапишут.
А покаСергей стоялу котлована инаблюдал, какон на глазахперестаетбыть котлованом,апревращаетсяв подвальныйэтаж.
– Тут накаждыйкирпич почеловеку, –сказал он самсебе.
– Некирпич, апенобетонныйблок, –услышал он сзадизнакомыйголос.
– Плохоработаешь, –повернулсяон к Селиванову.–Отвлекаешься.Ты сейчас чтодолженделать?
Селивановнемногопомолчал, вупор глядя наСергея.
– Слушай,хозяин! – сугрозойсказал он,вложив вслово«хозяин» всепрезрение,какое мог. – Еслитыпопробуешьменя уволить,я напишу кудаследует, чтоты угосударстваматериалыворуешь и превышаешьустановленныеразмеры дома.
Сергейбеззаботномахнул рукой.
– Хотьсейчас пиши.Тут уже дотебя знаешьскольконароданаписало?Ого-го! Весьрайон, какулей, гудит.Так чтобудешьхалтурить –моментальноуволю. Иди,говорю,кирпичикласть!
Селивановсреагировалмоментально.Сергей дажезауважал егозавыдающийсяартистизм ивживание вроль. Оннеуловимобыстро наделна себявыражениелица своегопарня, чутьсмущенногодобряка, - мол,стараюсь, какмогу, а междусвоимилюдьми чегоне бывает?
– Да ястараюсь,СергейАлександрович.Учусь, можносказать, находу. Вы ужменя невыдавайте,что я нестроитель.
–По-моему, этосразу видно, –заявилСергей.
– Якопать могу.Яму.Глубокую.
–Молодец, –хлопнул егопо плечуСергей. –Голендимовууже выкопаляму? Глубокую?
Селивановзарделся, какмаков цвет.Он знал, чтовесь НКВДзашевелился,как огромныймуравейник,уничтожаяархивы и валявину друг надруга. Ипоспешилпослать вМоскву несколько«расстрельных»приказов сголендимовскимиподписями,присовокупивк ним донос.Правда, вМоскве всембыло не доэтого –замести быследы самим,взвалив какможно большевины наорганы наместах. ПоэтомуСеливановабыстренько сзанимаемойдолжностиуволили – запревышениеполномочий излоупотреблениеслужебнымположением.Потому что нато иначальник,чтобы егоувольнять впервуюочередь. АГолендимов, несмотряна донос,пока сел вселивановскоекресло.Откуда онбудет смещенровно черезгод инаправлен вмордовскуюколонию строгогорежима надолжностьобычногонадзирателя.Где зэки,узнав о егопредыдущейдолжности,задушат егоподушкойночью всортире.
– Ладно,работай пока,– махнулСергей рукой.– Я незлопамятный.
ВкабинетеПервого,несмотря напозднее время,собраласьвсягородскаявласть послучаючрезвычайнойситуации:министрвнутреннихдел, председательКомитетагосударственнойбезопасностии начальникгородскогоотдела милиции.Директорфилармонии,которыйпритулилсяна стульчикев углу,чувствовалсебя до крайностинеуютно истаралсяказатьсявозможнонезаметнее.Он никак немог понять,чего от него хотят,потому чтошоу не видел,просидев весьвечер у себяв кабинете ипытаясьразобраться,в чем его,собственно,обвиняетПервый. Онполагал, чтовсепредставителисиловыхструктурсобралисьздесьисключительнопо его душу, имысленнопрощался ссемьей.
Начальникмилиции,который нашоу был и милицейскоеоцеплениевидел,чувствовалсебя ещенеуютнее,поскольку залюдей вмилицейскойформе, как никрути, долженбыл отвечатьон. Между темон готов былпоклясться,что ни одногоизмилиционеровна площади онраньше невидел. Болеетого, онникогда не виделвмилицейскойформе стольмолодцеватыхрослых орлов,да еще и синтеллектуальнымилицами. Он быи хотел иметьу себя в подчиненииподобныекадры, но неимел. Категорически.Может, ихорошо, чтоне имел,потому чтокомандоватьими безнекоторогочувствасмущения онбы не смог.
Министрвнутреннихдел был зол итребовал объяснитьемускоплениемилиции наплощади.
Главныймилиционерразводилруками иклялся, чтораспоряжениявывестимилицию наплощадь он неполучал, чтовсемилицейскиенарядынаходилисьна своихобычныхпостах и наплощади не были,поэтому бытьответственнымза чужих милиционеровон не желал.
Председательоргановбезопасностимолча делалпометки усебя в блокноте,чем докрайностинервировалокружающих.
– Вы мнедеталями тутнеувлекайтесьпока, – постучалПроверяющийкарандашикомпо столу. – Вымне главноеобъясните.Как это, спозволениясказать, шоувообще моглоиметь место?!
Всевзорыобратилисьна директорафилармонии.Директорпобледнел.
– Это нея! – поспешилон заявить. Апотом спросил:
– Какоешоу?
Посколькуникто емупока неудосужилсяобъяснить, очем идетречь. Крометого, слово «шоу»вызывало унего смутныеассоциациисо швейнойпромышленностью.
Всенаперебойсталиобъяснятьему, какое безобразиеимело местобыть наплощади. Директорфилармониисхватился засердце:
– У меня иартистоктаких нет! –вполнеискренневоскликнул
он. – Да и где япомост-товозьму? Чтобыегоразобрать исобрать? И откудау менягромкоговорители?
Слабаяматериальнаябазафилармониини у кого невызываласомнений. Отдиректора филармонииотступились.Недоуменноевыражение наего лице былонастольконеподдельным,чтоподозреватьего в сговорес кем-то тожебылоневозможно.
Такимобразом,ситуацияскладываласьболее чемстранная.Никто кпроведениюшоу не былпричастен,однако оносостоялось –весьмауспешно и дожутиорганизованно.
Проверяющий,глядя в упорна Первого,пожелал узнать,кто тутвообщеотвечает запорядок вгороде. И какглавныйидеологгорода мог такоедопустить? Икак он будетэтого не допускатьвдальнейшем?!
Главныйидеологпообещалвыставить напощадикруглосуточноедежурство ипровестиразъяснительнуюработу срединаселения.
В июнезанятий винститутестало меньше.Да и в банкеАртемьев дал,наконец,отпуск. И теперьСергей сКатюшейсмоглиездить в деревнюкаждый день,благо онабыла вдвадцати минутахезды отгорода.
Дом росбуквально наглазах,постепенно ставцентроммножествапересудов.Каждый, ктоне был занятна поле, хотьраз бегал кдомупостоять ипосудачить ссоседями. Всестройматериалывызывали унихоживление и смех,особеннополовыедоски спазами. Каждомупонятно, чтопазы – этобаловство,просто курамна смех.Веками доскиклались просторядышком.Ссыхалисьпотом,конечно, ищелипоявлялись.Но если щелистановилисьуж особеннобольшими и вних начиналипроваливатьсямелкиепредметы, тополыразбирали исбивализаново,поплотнее. А